В.А.Чудинов

на диссертацию Екатерины Владимировны Петровой

"Антропологические аспекты архитектуры русского модерна", представленную к защите на соискание ученой степени

кандидата философских наук

 по специальности 09.00.13 - религиоведение,

философская антропология и философия культуры

Диссертация написана на актуальную и интересную тему, связанную с осмыслением архитектуры русского модерна начала ХХ века в контексте символического миропонимания. Работа состоит из трех глав, введения и заключения.

В первой главе раскрывается антропологическое понимание символа, предлагается понимание мира как текста, где текст понимается в его модернистски усложненной форме, с массой метафор, интертекстуальной и текстурной значимостью. При этом символика текста дается как трансцендентная, с возможностью любви и мистики, как невербализуемое природное основание человека, как средство онтологической соотнесенности человека с миром и человека с созданной им культурой. Одной из задач философии полагается поиск скрытых смыслов, в частности эстетических смыслов эпохи. Художник как творец культуры рассматривается как человек, совмещающий в своем творчестве мир явлений и мир сущностей, но совмещающий активно, то есть идентифицирующий себя как субъекта культуры.

Вторая глава посвящена утопию и утопическому сознанию, которое рассматривается включенным в эстетическую игру. Отмечается, что утопическое сознание, порожденное несоответствием реального и желаемого, создает фиктивную цель в качестве компенсации. Иными словами, утопия есть рациональное отражение возможного подлинного бытия. Автор исследования полагает, что резкое разделение между утопией и мифом производить нельзя, ибо в мифе просто чувственная сторона преобладает над интеллектуально-мыслительным моментом, чего нет в утопии. Посредством утопии человек обретает гармонию, и в поисках лучших выходов из кризисных ситуаций утопия приближается к искусству. В качестве одного из текстов рассматривается современный город, часто с весьма утопическим пониманием духовного центра мира.

Третья глава представляет собой анализ эстетических аспектов архитектуры стиля модерн как попыток воплощения утопии. Архитектура модерна понимается, как утопия евразийско-американской буржуазии создать город будущего, где эстетическая утопия пришла на место утопии социальной. В этом смысле российский модерн оценивается автором исследования как плодотворный урок архитектуры эмоционального рационализма, которая формировала комфортную среду обитания, проникнутую романтическим духом. Архитектуре в модерне отведена роль декорации человеческого существования. После некоторого анализа "философии жизни" и идеи всеединства В.С. Соловьева автор диссертационного исследования показывает, что архитектура модерна является одной из попыток человека создать себе отдельный мирок, куда можно было бы спрятаться от реальности в эстетезированном пространстве. Исследователь полагает, что условный образ принес модерну спасение от преждевременного вырождения. В качестве примера рассматривается архитектура русского модерна, и еще уже, творчество Шехтеля. Прослеживается влияние восточной традиции.

В результате исследования автор приходит к заключению о том, что задача создания искусственной природы, стремящейся стать подлинной наиболее ярко воплотились в архитектуре модерна, которая, впитав ряд философско-социальных идей, попыталась создать утопический социально-художественный идеал.

Таким образом, представлена интересная работа по философской антропологии и философии культуры, в которой синтезируются философские, эстетические, антропологические и культурологические взгляды на природу архитектуры модерна. 

К числу достоинств данного исследования можно отнести наблюдения автора, что модернизм, подобно неоромантизму, создает вокруг себя мифологизированную среду, собственную мифологию и собственный пантеон с героизированным сверхчеловеком в качестве его ядра. Весьма интересны и мысль об "овеществлении идеи чувственного томления" в архитектуре модерна, в передаче этих идей ритмом и формой волны. Но прежде всего работа интересна комплексным подходом и соединением идеи модерна и идеи утопии.

Есть в работе и недостатки. Так, на с. 71 автор пишет: "Утрата ощущения единства духовной культуры человека и ощущения целостности самого человека в мире приводят к размышлениям о необходимости найти целостность в культуре, найти некий синтез, в котором не так остро и не так болезненно чувствовалась бы его покинутость в мире..."  Соглашаясь с тем, что в ХХ веке произошла утрата человеком ощущения единства духовной культуры единства самого человека, все же трудно согласиться с тем, что человек искал целостность и единство в общей культуре. Именно для ХХ века характерно разделение человечества на различные группы и страты по политическим, экономическим, религиозным, социальным, культурным и иным мотивам, и возникающая культурология как раз подчеркнула наличие субкультур в общем русле культуры. Эстетическая утопия касалась не культуры этноса или мира в целом, а эстетствующей субкультуры городской элиты. Вряд ли формы городского модерна были созвучны эстетическим взглядам селянина, который не мыслил себе застройки вне элементов ландшафта, или горожанина-мещанина, для которого огромные объемы помещений сразу же порождали мысли о дороговизне и ненужности таких пространств в плане отопления, освещения, уборки и ремонта. Так что речь идет об идеале гармонизованной субкультуры городской элиты как субэтноса.

Другим недостатком кажется отсутствие в работе эстетической категории гармонии применительно к архитектуре модерна, именно как соподчиненности частей в целом. Вместо этого на первое место выходит категория целостности, которая, однако, несет иную функциональную нагрузку.

Не совсем понятен и термин "мифологичность" применительно к архитектуре модерна. Как известно, миф не только иррационален в плане подчиненности иному, не рациональному началу, но и сакрален, имеет связь с тонким миром, с магией и мистикой, с определенным ритуалом, с мистерией. Архитектура, как и наука ХХ века не имела сакральности, связи с ритуалом и мистерией. Неясно, какие мифологемы нашли отражение в "мифологичности" модерна. Поэтому положение о мифологичности следовало бы пояснить и развернуть.  

Говоря о синтезе искусств в архитектуре модерна, автор не обращает внимания на тот факт, что соединяются разные искусства именно стиля модерн, так что особняку Морозовой очень созвучен Врубель, но не Васнецов и уж никоим образом не Перов или Федотов. В таком особняке было бы приятно слушать Равеля, но не Калинникова.

Не совсем понятно, что автор имеет в виду под "условностью образа" модерна (образ в любом направлении искусства, даже в реализме, весьма условен), и как он спасает модерн от преждеврменного вырождения. Точно так же неясно, почему модерн считается единым стилем начала ХХ века, тогда как он сосуществовал и с другими стилями, и с архитектурной эклектикой. Другое дело, что данный стиль был по ряду параметров интереснее и теплее других стилей, а потому ярче и заметнее.

Приведенные замечания не снижают, однако, высокой оценки диссертационной работы в целом, которая написана на высоком научно-теоретическом уровне, решает ряд новых проблем и вносит свое понимание в архитектуру модерна с позиций философии социально-эстетического утопизма. Тем самым данная работа вполне может быть представлена к защите, а ее автор - к присвоению степени кандидата философских наук по специальности 09.00.13 - религиоведение, философская антропология и философия культуры.

Отзыв обсужден и одобрен на заседании кафедры         января 2003 года.

Отзыв подготовил профессор В.А. Чудинов 28.01.2003

Заведующий кафедрой культурологии

и менеджмента в культуре,

доктор философских наук, профессор                                                       В. Д. Диденко