В.А.Чудинов

Расшифровка славянского слогового и буквенного письма

Март 29, 2011

Соотношение церковной и светской власти по М.А. Бабкину

Автор 11:57. Рубрика Рецензии на чужие публикации

Как относились иерархи к зависимости от государства. «Архиереи фактически являлись высшими духовными сановниками империи. По табели о рангах митрополиты, архиепископы и епископы приравнивались к трём первым классам военных и гражданских начальников. Однако то, что РПЦ находилась под контролем императора, давало повод общественности считать церковных иерархов лишь исполнителями необходимых треб. В свою очередь, значительная часть епископата считала своё положение в рамках сложившихся государственно-церковных отношений неприятным и оскорбительным. Белоногова Ю.И. Отношения иерархов ... Указ. соч. С. 145)» (с. 47).

Понятно, что если бы церковь отделилась от государства, власть патриарха от конституционной монархии перешла бы в статус монархии абсолютной. Иными словами, феодальные пережитки при этом не пошатнулись бы, а напротив, укрепились бы до наивысшей степени зависимости низов от верхов.

«В начале ХХ века происходил процесс ухода детей духовенства с образованием в другие профессии (на гражданскую службу, учителями в школы и т. д.) и буквально бегство способных семинаристов в светские учебные заведения. Например, в 1914 г. в духовном ведомстве осталось менее половины (47,1 %) выпускников семинарий, а священный сан (по данным за 1913 г.) приняло ещё меньше - 26,7 % выпускников духовных школ. (Миронов Б.Н. Социальная история России ... Указ. соч. Т. 1. С. 98, 107, 109; Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. Париж, YMCA-PRESS. 1983. С. 480)» (с. 48).

И это понятно. Чем сильнее власть иерархов, тем меньше желания у молодёжи  подаваться в рядовые клирики.

Церковь и финансы. «В предреволюционные годы, в условиях Первой мировой войны постоянно понижались доходы приходских церквей церкви от треб. Нередко семьи призванных на войну почти повсеместно отказывались платить духовенству не только за обязательные требы, но и по остальным обрядам. Миряне не без основания требовали, чтобы для семей, чьи кормильцы были мобилизованы на фронт, церковные требы совершались бесплатно» (с.54).

Требование вполне понятное. Если люди отдавали на войне свои жизни бесплатно, то было совершенно непонятно, почему их поминовение должно было стоить их родным каких-то денег.

«Православная церковь испытывала и недостаток государственной поддержки церковно-приходских школ. Финансирование этих школ было гораздо более скудным, чем земских, что влияло на уровень оплаты труда преподавателей и, соответственно, на уровень их квалификации. Существенно ограниченные учебные программы церковно-приходских школ не способствовали развитию у учеников самостоятельного мышления. (Основная задача этих учебных заведений состояла в христианизации паствы, постепенной мирной русификации нерусских народов, в распространении образованности в духе консерватизма: без доступа революционных идей). К тому же государственная политика была направлена не на подготовку просвещённых пастырей («чрезмерно» рассуждающих о вере), а скорее - священников-требоисполнителей. Для достижения этой цели царское правительство предпринимало ряд мер для сокращения количества слушателей духовных академий (например, ограничивала число стипендий, запрещала некоторым категориям студентов жить на частных квартирах)»

К сожалению, происходило то, что обычно происходит с государственной поддержкой - она постоянно сокращается. Тем не менее, задача просвещения нерусских народов - задача чисто государственная, а не конфессиональная. Умаление роль государства в образовании и возрастание в образовании финансовой роли конфессий приводит к возрастанию этнической напряженности между народами, населяющими Россию, что мы наблюдаем в последние годы.

С другой стороны, конфессиональное просвещение, как мы видим из данной цитаты, давало самый низкий уровень образования в стране.

«В то же время, правительство, стремясь разрешить финансовую проблему, постоянно, вплоть до 1917 г., увеличивало сумму дотаций на жалование городскому и сельскому духовенству, на содержание церковно-приходских школ и духовных учебных заведений. Причём за десять предреволюционных лет размер этой материальной помощи увеличился более чем в два раза, а по сравнению с 90-ми годами XIX в. - в 4 раза. Так, суммы, предназначенные из государственной казны Св. синод, в 1900 г. составляли 22,3 млн. руб., в 1913 г. - 45,7 млн. руб., в 1914 г. - почти 53,1 млн. руб. Тем не менее, удельный вес расходов Св. синода в бюджете в целом оставался неизменным, составляя в эти годы около 1,5 %. При этом смета Св. синода включала расходы по центральному управлению, духовным консисториям, лаврам и монастырям, городскому и сельскому духовенству, духовно-учебным заведениям, православным учреждениям за границей и проч.»

Тоже довольно странно. Финансировались не учащиеся и не школы, а духовенство. Иными словами, получалось, что государство было заинтересовано не в улучшении церковно-приходского образования, а в улучшении жизни приходских священников. То есть, они частично перешли на дотации от государства.

Церковь и интеллигенция. Отметив диспуты и диалоги между церковью и русской интеллигенцией, автор вместе с тем отмечает: «Однако в масштабах империи, в народе, особенно среди интеллигенции, всё более распространялись атеистические и религиозно-индифферентные настроения. Современники указывали на неуклонное падение престижа Российской церкви, на отсутствие авторитета у её епископата, на то, что православные священнослужители находились в духовном застое, были отчуждены от паствы, не выполняли в народе свою пастырско-руководящую роль. Церковная проповедь зачастую была официозно-формальной или вялой, безынтересной и отвлечённой от реальной жизни. Данное положение сложилось из-за многочисленных политических, идеологических, психологических и религиозных обстоятельств. Однако само духовенство РПЦ видело едва ли не главную причину церковных «неурядиц» в сложившихся государственно-церковных отношениях, в установившемся в империи примате светской (царской) власти над духовной (церковно-иерархической)» (с. 57-58).

Иными словами, бюрократизация коснулась не только верхушки РПЦ, но и рядовых ее исполнителей. Если можно спокойно жить за счет чисто формального исполнения своих обязанностей, то зачем заниматься творчеством в столь консервативной организации? Вместо более широкой опоры на паству церковь предпочла более сильную поддержку со стороны государства, но при этом считала себя выше светской власти. А это - весьма противоречивая конструкция.

Четыре типа взаимоотношения церкви и светской власти. Автор выделяет в истории Византии 4 типа взаимоотношения между двумя властями: «В Византийской империи, как едином церковно-государственном теле, взаимоотношения между священством и царством не были кодифицированы. Поэтому в исторической практике «соотношение» между этими двумя харизматическими (т. е. «дарованными Свыше») властями было понимаемо различно. Одна точка зрения состояла в том, что «священство выше царства». Другая точка зрения - о «симфонии» (согласии; греч. - συμφωνία) названных служений друг с другом в едином церковно-государственном теле (аналогично «союзу» души и тела в одном организме). Третья - что оба этих института (в рамках их «симфонии») есть «равновеликие дары Божии». Четвёртая - что цари имеют все архиерейские, за исключением священнодействия, права, что василевсы (греч. βασιλεύς) - верховные арбитры церковных дел и главы христианского мира. Преобладание какого-либо из названных воззрений находилось в зависимости от личностей царей и патриархов, а также от исторической и политической обстановки. Например, во времена неколебимости Византийской империи от авторитетных церковных деятелей (святых отцов) звучали первая, вторая и четвёртая точки зрения, в период мусульманского завоевания Востока - скорее вторая и третья, а на закате империи и после её падения - едва ли не исключительно четвёртая» (с. 59).

Понятно, что всякое усиление светской власти влечет за собой ослабление власти духовной, и наоборот. Вообще говоря, в глубокой древности, как можно судить по древним текстам, в принципе не было светской власти, которая появилась позже, в периоды войн, а затем стала удерживаться и в периоды угрозы вражеского нашествия. Однако еще позже появились денежные потоки и денежные «мешки», которые стали претендовать на свою долю власти в государстве. Если церковь в определенном смысле несла «благую весть» от бога, то есть, в интересах всего человечества, борясь с общественными пороками (хотя не забывала и себя), то государственная власть стремилась учесть интересы всех сословий (и тоже не забывала себя). Но с появлением торговли и финансов предприниматели сначала учитывали интересы свободного рынка, и, по мере увеличения доли свободных денег, стали откровенно удовлетворять свои собственные интересы. Монаха могли уважать за подвижничество, когда он жил на самообеспечении в жалкой лачуге, называемой кельей. Государственный служащий высокого ранга даже в советское время уже мог позволить себе проживание в огромной квартире или даже на целом этаже многоэтажного дома. Позже возникли особняки, как в пределах собственного государства, так и за рубежом. Но банкиры и состоятельные предприниматели по части роскоши недвижимости затмили всех. Они показали, что человек может неограниченно продвигаться по линии удовлетворения собственных желаний  не только в области роскоши, но и в отношении различных пороков (пьянство, наркомания, азартные игры, разврат). Иными словами, в определенном смысле интересы богатых людей являются антиподами тех моральных ценностей, к которым призывает церковь. Так что власть богатства намного усложнила рассматриваемое автором противоборство двух властей, духовной и светской. Однако задача монографии - не рассмотрение интересов разных видов власти вообще, а только соотношения духовной и светской власти.

Обсуждение. Рецензируемая работа довольно велика (714 с.) и содержит большое число аспектов рассмотрения. Я выделил те положения, которые представляли для меня как историка несомненный интерес.

Первое, на что можно обратить внимание, так это на рассмотрение автором РПЦ начала ХХ века в качестве социального института. М.А. Бабкин показывает, что даже на уровне письменного языка РПЦ позиционирует себя как институт, стоящий выше государственной власти. Это, однако, не подкрепляется ни числом верующих, ни ролью религии в жизни общества, ни миссионерской деятельностью священства, ни устремлениями духовных иерархов. Сама церковь всё больше становится простым предприятием по оказанию духовных услуг. В наши дни РПЦ ратует за воскрешение воскресных школ - некого аналога церковно-приходских школ, а также за ведения уроков «закона божьего» в обычных школах, финансируемых государством. Иными словами, за то, чтобы какую-то часть ее услуг оплачивало государство. Та же цель просматривается и за предложением ввести институт капелланов в армии.

На первый взгляд, чем больше церковных услуг будет оплачиваться государством, тем выше будет примат государства над церковью. Однако сама РПЦ считает иначе - тем сильнее, с ее точки зрения, будет уважение к церкви со стороны государства.

Далее, эти проблемы взаимоотношения разных социальных институтов в наши дни являются хорошей моделью для понимания процессов в далёком прошлом. В мирное время, а тем более в отсутствие военной угрозы со стороны возможных противников содержание большой армии неоправданно, и влияние военных, а также всего государственного аппарата, постепенно ослабляется. И тогда единственной реальной силой, цементирующей общество, выступает религия. Но с появлением массы новых государств с одной стороны, и массы новых социальных слоёв и социальных институтов с другой стороны, внешняя и внутренняя политика становится всё более сложной, и одной религией уже обойтись нельзя. Требуется оперативный орган управления, правительство, которое, исполняя всё большее число общественных функций, разрастается и постепенно оттесняет религию и церковь на вторые роли. Но в ответ на это происходит не усиление влияния церкви на население, а, напротив, бюрократизация церкви, появление церковных чиновников, лишь внешне отличающихся от государственных служащих.

Появление богатых людей (лиц, имеющих большие свободные деньги) и открыто проповедующих курс на удовлетворение собственных потребностей, в том числе и порочных, приводит к тому, что стремление к роскоши начинает исповедоваться и в церкви. Роскошные автомобили, роскошные апартаменты, застолья и т.д. оказываются элементами повседневной жизни и той части духовенства, которая проповедует умеренность и воздержание. Церковь переходит на двойную мораль.

Таким образом, становится понятным, почему старая, ведическая вера в ряде стран за считанные десятилетия прекратила своё существование: гнев верующих возник не от недостатков веры, а от недостойного поведения ее проповедников.

Заключение. Полагаю, что сочинение М.А. Бабкина является прекрасным исследованием по социологии такого социального института, как РПЦ. Процессы, идущие в ней, характерны в той или иной степени для церквей различный конфессий, в том числе и для дохристианских. И это  очень поучительно.

Написать отзыв

Вы должны быть зарегистрированны ввойти чтобы иметь возможность комментировать.






[сайт работает на WordPress.]

WordPress: 7.08MB | MySQL:11 | 0.353sec

. ...

информация:

рубрики:

поиск:

архивы:

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июнь    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

управление:

. ..



20 запросов. 0.472 секунд