В.А.Чудинов

Глава 4. Особенности наук в различные эпохи. «Существовали три основных концептуальных вида науки: во времена Изначального Знания - сакральная наука, основанная на нерасчлененном познании, рождающем «божественную» интуицию, на Древнем Востоке - магическая наука, являющаяся отражением сакральной науки, и в Европе Новой эпохи - теоретико-прагматическая наука, использующая потенциальные силы природы, прежде всего в утилитарных целях. И это было обусловлено разным строем мысли Изначальных мудрецов, восточных жрецов и современных ученых. Сакральная наука могла управлять, точнее, предугадывать действия стихий и направлять их в нужное русло, что, собственно, и выглядело в глазах обычных людей как управление стихиями» [1:219]. Заметим, что автор не знает такого понятия, как «тонкий мир». Отсюда его понятие «сакральный» оказывается бессодержательным.

«Магическая наука Востока была на порядок ниже, но даже благодаря такому уровню многие научные открытия были сделаны на Востоке: в Египте, Вавилоне, Китае и Индии, а также арабскими и персидскими алхимиками. И они делились на две категории. Некоторые, интуитивно воспринимаемые как безопасные, использовались в обиходе. А другие, таившие в себе скрытые угрозы, в одном случае являлись тайной вавилонских и египетских жрецов, и считалось опасным открывать их бездумной черни, в другом - в Китае (и отчасти в Индии) рассматривались как диковинки, забавлявшие людей» [1:220]. Последнее утверждение довольно сомнительно. «Если дать общую характеристику Востоку и Западу по обсуждаемой теме, то Восток, получив знания, навыки и социальную организацию от протоалтайцев, относился к ним трепетно, как к божественному откровению и консолидировал людей вокруг власти и жречества как его носителей. Прошли многие тысячелетия, и даже память о протоалтайцах исчезла, но сакральная и общинная иерархическая инерция сохранилась. В результате отсутствие социальной динамики стало приводить к консервации, косности и застою общества» [1:222]. Опять предположение автора о протоалтайцах у него становится утверждением, однако последнее предложение у него весьма негативно. «Образованные египтяне, сирийцы, туранцы и особенно иранцы, принявшие ислам, хотели поднять его выше уровня соперничающих религий - иудаизма и христианства, придав ему скрытый эзотерический смысл. И предложили новый взгляд на веру и природу вещей. Так возникли «арабские» богословие, метафизика, суфизм и наука, оказавшие огромное влияние на просвещение Запада» [1:223]. Автор не рассматривает альтернативы: что арабы в большей степени усвоили русский ведизм, чем иудеи и христиане, поскольку были меньше вовлечены в политические игры.

Глава 5. Кочевье, деревня и город. «Кочевье, Деревня и Город - три формы социального бытия, три мироощущения, три восприятия времени, три метода освоения пространства и три разных восприятия Природы. У них разные политика и экономика, культура и обычаи, экзистенции и нравы, парадигмы и законы развития. Они есть разные ипостаси единого человечества, и только в их целокупности познаются вселенская Душа и Дух» [1:224]. С этим вполне можно согласиться. «Первыми в истории человечества были кочевники: вначале пешие - древние охотники и собиратели. Второй возникла Деревня: когда было освоено земледелие, одомашнены некоторые виды животных - и появилась потребность в оседлой жизни. Деревня - это гармоничное сочетание общественных отношений и связи с природой, это наиболее естественная, разумная и универсальная форма бытия» [1:225]. Способы проживания кочевников не рассматриваются, как если бы этих форм не существовало. Как и прежде, мы видим, что автор не силён в археологии палеолита. Мезолит он опускает, сразу переходя к неолиту. «Большинство древнейших сказаний и эпосов создано кочевниками, они же являются творцами четырех великих религий: митраизма, зороастризма, иудаизма и ислама, - не говоря уже о тенгрианстве» [1:225]. Русский ведизм он, как и выше, игнорирует. Или он вообще не знает о его существовании? «Историки любят больше говорить о позднем Кочевье, которое уже деградировало, но в течение многих тысячелетий до этого кочевники были сильными, смелыми и гордыми людьми, с презрением смотревшими на оседлых, особенно горожан, добровольно заточивших себя в гигантскую смердящую тюрьму - город» [1:225]. Но чуть выше автор говорил об этих же кочевниках, как о разбойниках. Так что «смердящий город» есть выражение разбойника. «Принято считать, что полисы - это города-государства, но, думается, это не совсем так. Полисы - это фактически деревни-государства с точки зрения не построек, а существующих форм общения людей» [1:226]. Слово «полис» возникло из русского названия города в Аркторуси - города Поло [4]. Но это был совершенно нормальный город, а вовсе не деревня. «Город возник позже и немного по-другому» [1:226]. «Первым городом в истинном смысле этого понятия и символом восточного города стал Вавилон. Последующие города на Древнем Востоке строились с его учетом» [1:227]. Очень сомнительно - отдаёт Библией, которая по автору, тем самым является научным доказательством. «Вторым великим городом-символом был город Александрия - центр эллинистической культуры, сочетавшей в себе греческую и восточные культуры, прежде всего египетскую» [1:230]. «Третьим городом-символом, несущим западную идею, стал Великий Рим. Рим стал олицетворением централизованной власти, мирского могущества и человеческих страстей, его центры - Сенат и Колизей» [1:230]. Всё это очень сомнительно, ибо эти города возникали во времена первых лет эпохи Рюрика. «Кочевые» империи - арийская, гуннская, арабская, тюркская и монгольская; «деревенские» империи - ахеменидская персидская, македонская, парфянская, каролингская и «священная римская империя германской нации» и «городские» империи - римская, сасанидская персидская, испанская, британская, российская (включая советскую) и американская (нового типа)» [1:231]. Данная типология могла бы представлять интерес, однако само основание классификации (кочевье, деревня, город) у автора крайне расплывчаты.

Глава 6. Минотавр и Кентавр. «Великая и загадочная культура отцов человеческой цивилизации - протоалтайцев была деревенской. Они разнесли по всему миру Изначальное Знание. Алтайцы и арийцы, воспитанные на этой древнейшей культуре, поначалу были деревенскими, но позже стали в основном кочевниками» [1:232]. Иначе говоря, история у тюрок (по автору) пошла вспять. «Древнейшие их роли забылись, и народы стали считать нынешнее их состояние извечной данностью. На этой основе древние греки создали два удивительных символико архетипическо-мифологических образа: вольного Кентавра в просторах степей и необузданного Минотавра в лабиринтах града - человекоконя и быкочеловека. В Кентавре природа питает человеческое начало, а в Минотавре человеческое начало питает природу; в первом дикая стихия регулируется человеческим разумом, а во втором необузданная стихия направляет человека. Кентавры - народ, то есть они социальны, Минотавр - одинокий индивидуалист, эгоист: на первый взгляд это кажется странным, но это так, одинокие кочевники стремятся к единению, а горожане в толпе остро чувствуют свое одиночество. Духовный вождь кентавров Хирон бессмертен, но он страдает от мучительной боли и жертвует своим бессмертием ради освобождения Прометея, отца человеческой цивилизации. Воистину символично: цивилизация получает свое развитие за счет гибели природы» [1:233]. Как известно, греки считали всадника верхом на коне за одно существо - Кентавра. Возможно, что и Минотавр был продуктом ложного восприятия быка и человека.

«По-разному сложилась судьба детей Природы. Одни - арии, евреи, арабы - прошли кочевнический путь, но, осененные Книгой, вовремя остановились и создали великие духовные творения; другие - арамейцы, скифы, гунны, хазары - бесследно исчезли; третьи - монголы и маньчжуры, - потеряв былое могущество, частью растворились среди других народов, а частью впали в историческое прозябание; четвертые - калмыки, якуты, киргизы, татары, туркмены, казахи - оказались привязанными к российской колеснице» [1:240]. Это мнение автора не соответствует исторической судьбе перечисленных народов.

Глава 7. Шоры нигилистов. «Многие историки с презрением отзываются о кочевье и вообще отрицают у них наличие какой-либо самостоятельной истории. И эти культуртрегеры ведут себя по-варварски по отношению к памяти кочевников» [1:241]. Автор либо сгущает краски, либо неудачно выражается: самостоятельная история существует у любого этноса. «Древние китайцы пытались отгородиться от этого опасного и чуждого мира Великой стеной, следом за ними, позже, европейцы и россияне воздвигли психологические барьеры, но и в наше время стена непонимания до сих пор разделяет исторические миры» [1:242]. Так называемая Великая китайская стена на деле была построена русскими в качестве «великой скалы», то есть «хода рати Яра» через горы, чтобы перебрасывать через них кавалерию без потерь [11], рис. 9.

Рис. 9. Участок Великой китайской стены и моё чтение надписей

«Оседлые империи и государства постоянно воевали между собой, проявляя все виды жестокости, порой превосходящие деяния кочевников, и летописцы враждующих сторон об этом писали, однако в ожидании адекватного ответа они умеряли свои страсти. В качестве компенсации и те, и другие особую резвость проявляли, когда живописали кочевников» [1:243]. Возможно, доля истины в этом имеется, однако краски сгущены. Сами кочевники, даже в эпоху Золотой орды записей не вели, а все договора и приказы были записаны по-русски. Так что они не «живописали» вообще ничего. «Логика развития человечества привела к победе урбанизма, впрочем, пирровой. Но неужели многовековой опыт кочевничества оказался бесполезным? Как это ни странно, но именно сейчас кочевнический дух в новом обличье воскресает в безбрежных виртуальных просторах Интернета. Да и сама Мысль - великий кочевник, и, может быть, знание законов пространства позволит нам проложить для нее новые и неведомые ранее пути, спасительные для нас, запутавшихся в сетях абсурда» [1:244]. Пропаганда кочевья в наши дни, хотя и в метафоричной форме, представляется странной и неоправданной.

Часть VII. Апокалипсис у порога? Глава 1. Больное человечество. «Парадокс современной, ставшей глобальной цивилизации в том, что человечество, овладев многими тайнами природы, достигнув немыслимых успехов в науке и технике, имея колоссальные производительные силы, о которых не могли мечтать ни протоалтайцы, ни атланты, попало в невиданный в истории всеобъемлющий кризис. И все это из-за того, что, имея реальные возможности построить рай на земле, люди, обладающие огромной властью, тратят немыслимые ресурсы на создание ада, так как это приносит большую личную «выгоду». Результат очевиден: о приближающемся Апокалипсисе твердят не только всплывшие из глубины веков мрачные видения пророка Иеремии и лукавые катрены астролога Нострадамуса, современные шарлатаны-экстрасенсы и самозваные маги, штатные экологи и партии «зеленых», но и серьезные ученые и глубокие мыслители с мировым именем» [1:246]. Дело не в кризисе человечества, а в несправедливой капиталистической системе, где горстка богатых людей решает проблемы мира в свою пользу. По поводу 7 глобальных катастроф 2011 года он пишет: «Любой грамотный человек, хотя бы немного знакомый с теорией вероятностей, знает, что случайность подобного совпадения абсолютно исключена. То есть это не просто отвлеченная аллегорическая метафора, а неумолимое катастрофически-математическое обоснование Апокалипсиса, стоящего на пороге нашего общего дома - Земли. И отмахиваться от него - не просто недальновидно и глупо, но и опасно и непростительно» [1:246].  Понятно, что ряд катастроф создан умышленно со стороны тех людей, которые получают от этого преимущество - финансовое, политическое, идеологическое.

Глава 2. Печальные примеры прошлого. «В былые времена немало великих цивилизаций погибло отнюдь не под ударами более могущественных врагов, а из-за внутренних болезней. Будет поучительным вспомнить о некоторых из них. Цивилизации древности развивались экстенсивно и преимущественно локально, казалось бы, в беспредельном мире с неисчерпаемыми природными ресурсами. Примерно 40 веков назад величайшая из них - уникальная Хараппа без видимых внешних и внутренних причин потерпела катастрофу, объяснения которой долго не могли найти. Когда же нашли, выяснилось, что это было первое в истории экологическое самоубийство. Хараппа стремительно развивалась и, нуждаясь в древесине, уничтожила большую часть деревьев в верховьях Инда, в результате уровень реки резко упал. Отсутствие воды сгубило самобытнейшую культуру». [1:250]. От просчётов, особенно в такой сложной системе, как экологическая, никто не застрахован даже в наши дни. «Древний Рим, величайшую империю античности, более шести веков повелевавшую ойкуменой, подточила потребительская психология. Все богатства античного мира стекались сюда, роскошь изнежила римлян, сделала их ленивыми и пресыщенными сибаритами. Патриции тешились тем, что наедались до крайности, затем, наглотавшись гусиных перьев, отрыгивали и вновь начинали предаваться обжорству» [1:250]. Это - известный факт. Однако Рим погиб не от обжорства, а от того, что переложил свою защиту на плечи инородцев-варваров, как солдат, так и офицеров.

Глава 3. Парадигмы власти. «В ходе мировой истории наблюдались четыре радикальные смены управленческих парадигм. I. Власть разума в эпоху жрецов Изначального Знания. II. Власть грубой силы, олицетворением которой являлся вождь. III. Политика - сублимированная сила, персонифицированная в монархе. IV. Всевластие финансов в облике буржуазии, породившей республику» [1:251]. Очень утрированное понимание власти. «Переход от первого этапа ко второму был обусловлен зарождением древних культур, а от второго к третьему - появлением государств. Вождь мог завоевать большие территории силой меча, но управлять ими только с помощью его он был не в состоянии» [1:252]. «Человечество раскололось на три мира: первый - сытых и

жадных, второй - полусытых и идеологически забитых и третий - голодных и злых. В итоге если ранее цивилизационную парадигму меняли в основном войны, затем - революции, то сейчас - экономические кризисы» [1:253]. Опять мы видим схему.

Глава 4. «Закон джунглей». «Особенностью политики почти всех великих держав является то, что они управляют миром, не только придерживаясь банально-циничного римскогопринципа «разделяй и властвуй», но и используя всевозможные изощренные методы покорения». Например, «убирать в своей стране всех, кто хоть сколько-нибудь выделялся из серой массы» [1:253]. «Сейчас, для того чтобы выжить самому, нельзя топить других. Мы все помещаемся в одной утлой лодке, именуемой Землей. Мы или вместе выживем, или вместе погибнем» [1:254]. Автор исследует только тоталитарный режим в первом случае, придерживаясь демократического режима во втором. С точки зрения логики это неправомерно.

Глава 5. Новая эпоха варварства. «Наше время, как ни странно, характеризуется решительным оскудением интеллекта. Казалось бы, абсурдное утверждение: ведь налицо выдающиеся материальные достижения современной цивилизации. Однако связаны они с умением копить, хранить знания многих тысячелетий и находить им утилитарное применение. А нынешнее поколение землян несравненно беднее духовно и умственно, нежели поколения, жившие на заре цивилизации. Тому несколько причин. О первой мы уже сказали ранее - это десакрализация знаний. Вторая - голова современного человека засорена чрезмерным количеством бесполезной информации, в которой теряются истинные знания (если таковые имеются). Третья - практически утрачены универсальность индивидуума, всесторонность его познаний и богатство мировосприятия. Начиная с XIX века любые, даже здравые, идеи опошляются» [1:255]. Эта критика отчасти права. Однако древнее общество автором идеализируется. «Вместо того чтобы «поливать» Афганистан бомбами и ракетами, забросали бы его хлебом, тогда война там давно бы закончилась и обошлась бы раз в десять дешевле. Если бы Африку не грабили и не сажали там самодуров-дик-таторов (а в Центральной Азии не потворствовали им), а дали возможность прийти к власти в ее странах грамотным правителям и создали бы условия для обучения людей, дали им работу, то богатства континента сами потекли бы в развитые страны и никаких проблем с пиратством и повальной миграцией на Запад не было бы» [1:257]. Это - прекраснодушные мечтания, а не анализ империалистической геополитики. «Массовая культура - синоним стадных инстинктов, вакханалий и буйства - захватила планету. Эпоха нового варварства, предсказанная Ортегой-и-Гассетом, достигла своего пика. Современные варвары прекрасно одеты, в руках у них нынче не дубинки, а ноутбуки, но тем они и опаснее. Этих солипсистов занимают только личные потребности, прибыль или просто каприз какой угодно ценой. Эта интернациональная, ненасытная и эгоистическая верхушка вершит свой пир во время надвигающейся всемирной чумы» [1:257]. Автор протестует против симптомов, не исследуя саму болезнь.

Глава 6. Футурология последней трети прошлого века. «Отдельные ученые и мыслители пытались остановить подобное развитие событий. В 60-70-х годах прошлого века символическим порогом «будущего» выглядела предстоявшая тогда дата смены тысячелетий - 2000 год. Это вызвало волну футурологических предсказаний. Римский клуб, основанный в 1968 году, громко заявил о надвигающихся планетарных бедах. Некоторые его прогнозы оказались не совсем точными, но сами проблемы были обозначены верно» [1:258]. Рекомендации: «1) Отказ от псевдопотребностей - вооружений, наркотиков, никотина, алкоголя, а также предметов роскоши и безделушек, навязываемых рекламой. Свертывание отраслей промышленности, работающих на псевдопотребности. 2) Переход к умеренному и рациональному питанию. 3) Использование скромной гигиеничной одежды, без модных излишеств. 4) Курс на дезурбанизацию со строительством поселков из небольших домов, то есть возврат к деревне.5) Культивирование пешеходства и велосипедной езды. 6) Преимущественное использование безотходных технологий. 7) Триединый культ - развития духов» [1:259]. Это - социалистические или даже коммунистические лозунги, не работающие при империализме или новом строе корпоратократии. А пункт 7) вообще непонятен.

Глава 7. Апокалипсис или новая парадигма? «У древних пророков, в частности, у Заратустры, Кассандры, Иеремии, Иоанна Богослова, была обостренная способность чувствовать приближающиеся социальные катаклизмы. Но большинство их соплеменников, как известно, не прислушивалось к ним» [1:259]. Каждая система развивается по своим законам, и не откликается на помехи в ее работе. Ибо предсказания конца означают отказ от данной системы, ее смену, чего система не хочет.  «Теперь должен начаться новый цикл, к власти повсеместно должны прийти новые брахманы - служители Духа» [1:264]. Хочется спросить: по какой причине? Потому, что так хочет автор книги?