В.А.Чудинов

Ад заключен в подробностях. Далее опять идут передергивания от незнания проблемы. «Мастер» пишет: «Так вот, Титмар особо подчеркивает, что на идолах храма были надписи, выполненные особыми, негерманскими рунами» (СИН, с. 12). Ничего подобного! Титмар просто отмечает, что «надписи были выполнены особыми знаками». Для него, епископа Мерзебургского, нормальной письменностью была латынь, а любые руны – что тюркские, что германские (он не знал, вообще говоря, никаких), были, разумеется, «особыми знаками». Об их германском или негерманском характере Титмар не говорит ни слова (да и не может ничего сказать в силу незнания)! Так что в его уста «эриль» вкладывает свои слова, то, что сам хотел бы услышать.

«Сейчас известен ряд памятников – кусочков дерева, черепков, отдельные надписи на камнях и ювелирных изделиях, в которых использованы руны венедов – Вендские, или славянские Руны. Они использовались большинством балтийских славян как минимум еще в первых веках второго тысячелетия» (СИН, с. 12). Откуда «мастер» знает, что большинство балтийских славян использовало именно эти знаки? На самом деле, ими больше всего использовалась протокириллица (руны Рода), а не вендские руны (разновидность рун Одина, которые они не только знали, но и по просьбе германцев выдалбливали на камнях в своих мастерских храма Рода). Вендские руны ими использовались лишь для того, чтобы надписи были понятны немцам. В наших музеях или храмах (например, Успенском соборе Кремля) тоже есть таблички на английском языке, выполненные латиницей; из этого, однако, не следует, что мы их пишем какой-то особой «славянской латынью». Кроме того, говоря «сейчас», «мастер» оперирует археологическими находками середины XIX века, которые он и перечисляет ниже.

«В конце XVII века в деревне Прильвиц под лопатой одного крестьянина раздался треск. Он извлек из земли собственного сада… старый, деревянный и почерневший от времени и огня ящик. Лопата проломила его крышку, и внутри блестел металл. Крестьянин извлек на свет небольшие бронзовые фигуры, некоторые из них были попорчены (и весьма сильно) огнем» (СИН, с. 13). – Это тоже очень приблизительный пересказ реальной истории. На самом деле копал не крестьянин, а пастор Шпонхольц, и выкопал не деревянный ящик, а медный котел, который позже пошел на переплавку и стал колоколом. Фигуры были не из обычной бронзы, а из весьма сложного сплава. Из этого я заключаю, что «мастер» не был знаком ни с трудами А.Г. Маша, ни с описанием Лаврентия Суровецкого, ни с комментариями Ватрослава Ягича.

Я не буду перечислять и другие неточности в описании «мастером» Прильвицких древностей. Порадуюсь, однако, следующей фразе: «Значительно позже эти вещи были приобретены неким Андреасом Готтлибом Машем. Он описал их и заказал гравюры» (там же). В данном случае я не иронизирую – я рад, что «мастер» смог внятно назвать два имени и фамилию немецкого исследователя (хотя и не назвал его работы). А вот А. Платову этого не удалось. Почему я вспомнил Платова? Вот его строки (предлагаю читателю найти десять отличий): «Значительно позднее их приобрел некто Андреас Готтлиб, описал и заказал гравюры» (ПЛА, с. . Как видим, А. Платов принял второе имя за фамилию, а фамилию опустил. В сносках он приводит немецкое название работы Маша, но вместо полного – сокращенное, причем выбрасывает существительное и вместо слов «Богослужебные древности ободритов» пишет «Богослужебные ободритов». Такие вот у нас нынче «мастера». Но первый «мастер» сообщил миру свои бессмертные, повторяемые вторым «мастером» строки на восемь лет раньше второго, а в этом году, – о радость! – фамилия немецкого исследователя была, наконец, воспроизведена верно. Что ж, подождем еще лет восемь, пока третий, еще более выдающийся «мастер» сможет внятно назвать и заглавие труда. Для помощи «магам-эрилям» в этом отношении я совместно с П.В. Тулаевым издаю книгу Маша на русском языке. Правда, спешу их огорчить: Маш, суперинтендант, не был ни эпиграфистом, ни славистом, и надписи читал весьма посредственно, прибегая к помощи «господина Летохлеба». А данные вендские руны он никоим образом не считал славянскими.

Еще о рунах Прильвицких божков. «Западные рунологи признали подлинность идолов Ретры после двухлетнего изучения вопроса. Российские рунологи считают эту находку довольно примитивной подделкой» (СИН, с. 13). И снова ложь. В Германии была образована великогерцогская комиссия, которая часть находок признала подлинной, часть – поддельной, а изучение вопроса растянулось почти на век. Ватрослав Ягич издавал журнал в Берлине на немецком языке и был самым яростным противником подлинности Прильвицких находок, что и привело, в конце концов, к признанию их фальсификатами. Позже в русской «Энциклопедии славянской филологии» он поместил по этому поводу специальную статью с признанием подложности этих древностей. Так что западные и российские рунологи были представлены в одном лице и одной системой аргументов, но на двух языках. Насколько я знаю, единственным человеком, который выступил в защиту прильвицких древностей, был я с моей брошюрой о реабилитации славянских надписей (ЧУР). Вся остальная наука, как росиийская, так и западная, продолжала считать Прильвицкие надписи подделкой. Опять мы видим, что «мастер» не владеет вопросом ни в малейшей степени.

«Так или иначе, славянские руны есть» (там же). Обратим внимание, что все названия германских Рун пишутся этим «эрилем» с большой буквы, а вот славянские такой чести не удостоены. Фраза построена на бездоказательном отрицании: пусть рунологи признали вендские руны подделкой, а я, дескать, плевал на их мнение с высокой колокольни. «Но современные исследователи, прежде всего А. Платов, предложили, исходя из сравнительного анализа различных рунных рядов свою версию полного ряда Вендских Рун». Разумеется, рунологи и Императорской Российской Академии Наук, и АН СССР, и РАН в рунах ничего не смыслят, существует только один корифей – Антон Платов, который, по каким-то неведомым причинам не смог прочитать ни немецкий текст, ни рунические надписи (кроме слова РЕТРА – см. ПЛА). Правда, у Антона Валерьевича Платова с кафедры геофизики МГУ нет филологического образования ни в малейшей степени – все равно он гигант, который вполне может противопоставить всем этим приготовишкам-филологам свою версию полного ряда Вендских Рун.

Но дальше, однако, идут уже крайне интересные строки: «Мною, также в результате исследований, был установлен Футарковый строй Вендских Рун, точно согласующийся как со Старшими Рунами, так и с другими рунными рядами. Вам предлагается реконструкция, вариант как состава, так и описания Вендских рун. Она исторически и эзотерически достоверна» (СИН, с. 13). Итак, чтобы читатель не подумал, что новоявленный славянский маг просто провидел данный ряд в процессе ясновидческого озарения, он добавляет, что так же, как и корифей А. Платов он его выработал в результате неких исследований. Правда, сами исследования не излагаются ни тем, ни другим. Предлагается поверить на слово «мастеру», который на всех предыдущих страницах только и делал, что обманывал читателя.

Заканчивает данный раздел «мастер» замечательными словами: «Ищущим Путь очень важно быть чуткими и честными. Чуткими к соблазнам ума. Честным к сигналам сердца» (СИН, с. 14). Жаль только, что призыв быть чуткими и честным провозглашается по отношению к себе. В отношении чужих умов и сердец по умолчанию и по логике рассуждений «эриля» можно быть черствыми и лживыми. В чем мы и убедились.

Подлинная история обнаружения, аттестации и развенчания Вендских Рун данному «мастеру» осталась совершенно неизвестной.

О рунах черняховской культуры. Говоря о Вендских рунах, «мастер» отмечает: «Схожие руны обнаружены на находках Черняховской культуры». Понятно, что сам «мастер» не читал ни работ М.А. Тихановой, ни версию Е.А. Мельниковой – все его сведения получены от А. Платова, который пока только узнает отдельные руны, но не читает на них тексты. Поэтому он не в курсе того, что значительная часть этих надписей написана вовсе не вендскими рунами, а русской руницей. Так что данное предложение – еще одна ложь великого «мастера».

Критика Учителя. Казалось бы, ничего, кроме славословий в адрес Антона Платова новоиспеченный «эриль» дать не посмеет. И потому следующая фраза кажется вполне закономерной: «Из современных исследователей вендских рун в эзотерическом плане наиболее достойна работа Антона Платова «Славянские руны». Он дает общее представление о сути вопроса…» (СИН, с. 15). Однако завершение фразу содержит критику его Учителя: «… и разбросанное описание самих рун, причем весьма неполное» (там же). – Ясно: Ученик превзошел своего Учителя и сам стал магом. Теперь мы вправе ожидать систематического и полного описания вендских рун. Если, разумеется, это не очередная ложь «мастера».