В.А.Чудинов

Подводя итог, можно сказать, что заманчивая гипотеза на уровне ее постановки оказалась не подкрепленной ни одним примером на уровне ее конкретной реализации. Иными словами, «муть» русского языка не дала ни одного слова какого-то другого языка, так что предложенным Лукашевичем способом никакой жрец, маг или волхв не смогли бы создать даже тех пресловутых трёх кирпичей. Строить здание иных языков таким способом совершенно невозможно.   Иными словами, титульная гипотеза Лукашевича была опровергнута его же собственными примерами.

Чарная истоть. Этот способ словообразования Платоновым никак не предварялся, а был введен прямо по ходу повествования сразу же (ПЕР, с. 24), был как бы вынут из рукава, как у фокусника. В методологии науки такой вид гипотез называется ad hoc (по месту). Никакого объяснения названия он не дает, но по примерам видно, что речь идет уже не о перевертывании слова задом наперед, а лишь о замене звуков. Сразу замечу, что последнее лингвистикой не только допускается, но и изучается. Особенно интересные результаты в этом плане дает сравнительное языкознание.

Разряды этого вида словообразования у него те же, что и чаромути. Первый разряд - это простая истоть, например, КОНЬ=ГОНЬ, КОЛОКОЛ=ГОЛОГОЛ, ГЛАГОЛ.

Замечу, что гнездо ГОН действительно весьма разнообразно (тут и ГОН как определенный период в жизни стадных животных, и существительное ГОНКА, и существительное ОГОНЬ из глагола ОГОНЯТЬ, и глагол ГНАТЬ, и существительное ГНОЙ, и императив ГОНИ, и существительное ГОНИТЕЛЬ). Волне допустимо предположить и наличие существительного ГОНЬ, из которого позже образовалось существительное КОНЬ. Для такой этимологии есть два косвенных подтверждения. Первое касается древнего названия коня ДИЛ, сохранившегося не только в слове КОРКОДИЛ (КОРКОВЫЙ ДИЛ, ЧЕШУЙЧАТЫЙ КОНЬ), но и в слове УДИЛА как части конской упряжи (иными словами УДИЛА=У ДИЛА). То есть, слово КОНЬ не было для русского языка исконным. Второе косвенное подтверждение - это заимствование данного слова германскими языками; судя по исследованиям Драгункина, слово КОНЕК в смысле КОНЕЦ германские языки заимствовали в озвонченном варианте, как GONOG, из чего позже образовалось наречие GENUG со смыслом «достаточно», «хватит», «конец». Вообще говоря, озвончение этим языкам свойственно в гораздо меньшей степени, чем оглушение, поэтому гораздо логичнее было бы предположить, что слово GONOG они заимствовали уже в готовом виде, то есть, и слово КОНЁК первоначально звучало как ГОНЁК. Наконец, и слово КНЯЗЬ могло произойти из слова ГОНЯГЬ, то есть, КОННИК, ВСАДНИК путем его фонетического развития.

А слово КОНЬ дало, в свою очередь, начало своему гнезду, куда вошли и существительное КОНЕЦ, и глагол КОНЧАТЬ.

Что же касается слов типа КОЛОКОЛ, ГЛАГОЛ, БАЛАБОЛ, ДОЛДОН то, действительно, они передают существительные со значением «предмет, издающий частые звуки». Здесь мы имеем единую словообразовательную модель, однако сказать с ходу, какое из слов было первоначальным, довольно сложно.

Так что данный путь фонетической трансформации слов возможен, но известен в языкознании довольно давно, и ничего нового Платон Лукашевич в него не вносит.

Второй разряд - усеченная истоть, то есть, замена букв с устранением каких-то из них, или просто устранение букв, например, ЛУНА=ЛУЧНА, КОТВА=КОТХВА, ДЕСНИЦА=ДЕРЖНИЦА, КАПЛЯ=КРАПЛЯ.

Сразу отмечу, что ряд приведенных слов очень странен. Слово КАПЛЯ означает, «то, что КАПАЕТ», а не «то, что КРАПАЕТ», поэтому в качестве его предка слово КРАПЛЯ (к тому же, отсутствующее в русском языке) не подходит. Нет в русском языке и слов ЛУЧНА, ДЕРЖНИЦА, КОТХВА. Все приведенные слова напоминают «народную этимологию», которая, на мой взгляд, заслуживает специального изучения, однако совершенно в другом плане, как раздел фольклора, то есть, как народное осмысление языковых процессов, но вовсе не как реальное исследование развития языка.

Третий разряд - перестановочная истоть, когда звуки меняются местами, например, ГРИВНА=ГИРВНА, ГАРД=ГРАД, ОБЛЫЙ=БОЛЫЙ (ПЕР, с. 24). Этот вид развития тоже известен лингвистике (метатеза); например, русской слово ВСЯКИЙ звучит в сербском языке как СВАКИЙ. Однако в русском языке не было слов ГИРВНА или БОЛЫЙ.

Почаромуть. С точки зрения Платона Лукашевича, сначала из Первобытного языка образовалось чаромутие главное или всесветное, а затем это чаромутие подверглось новому изменению путем истоти (первый путь), или, напротив, истотный язык подвергся действию чаромути (второй путь). Всё это даёт почаромуть. «Почаромутность несравненно далее отстоит от первобытного языка, нежели чаромутие главное: ибо она прошла через два чарных алфавита, а последнее - через один» (ПЕР, с. 25).

Философский анализ концепции Лукашевича. В XVIII веке в Западной Европе преобладали концепции креационизма, то есть, создания каких-то объектов природы или общества богом. Такова, например, была биологическая концепция Карла Линнея. Позже в работах Жоржа Кювье (рубеж XVIII-XIX веков) эта концепция трансформировалась: вместо однократного акта творения она утверждала многократность создания новых видов живых существ богом через большие промежутки времени. Эту разновидность креационизма можно было бы назвать поликреационизмом. Но вскоре возникает прямо противоположный подход, эволюционизм, в основу которого кладется постепенное изменение организмов, авторами которых выступают Ламарк и Дарвин. В ХХ веке и он сменяется более глубокой синтетической концепцией, куда входят определенные моменты и других теорий, например, номогенеза.

Однако в лингвистике, тем более в отечественной, мне имена ранних исследователей прежде известны не были. Поэтому я с большим интересом рассматриваю творчество П.А. Лукашевича, который в лингвистике, как мы видим, стоял на позициях именно креационизма, точнее, поликреационизма. Это тем более интересно, что вся концепция сравнительного языкознания, занимающая ныне центральное место в лингвистике, столь же бесспорно может считаться чистым эволюционизмом, по крайней мере, в XIX веке.

Однако демиургом у него выступает не божество, а, как гласит название его книги, маги, волхвы и жрецы. На этот счет он высказывается более определенно: «Самый древний памятник нашего языка есть в истоти Финикийский алфавит Таута, Мага, или как угодно назовите» (ПЕР, с. 29). Таким образом, новые языки, согласно Лукашевичу, являлись авторским изобретением, где жрецы или маги за несколько месяцев, отталкиваясь от «славянского» языка, сочиняли язык своего этноса.