В.А.Чудинов

Расшифровка славянского слогового и буквенного письма

Апрель 9, 2011

Интересные мысли академика РАН В.Л. Янина

Автор 21:07. Рубрика Исследования по русскому языку

Интересные мысли академика РАН В.Л. Янина

В.А. Чудинов

Некоторые мои противники полагают, что я являюсь чуть ли не врагом академической науки. Это совсем не так, хотя по ряду вопросов моя позиция отличается от ее взглядов. Тем приятнее мне было обнаружить в работе В.Л. Янина (Янин 2004) положения и мысли, созвучные моим.

Свидетельства о высокой культуре Средневековья. Начнём с материальной культуры. Вот что пишет В.Л. Янин в разделе «Место ремесла в социальной структуре Новгорода»: «В течение долгого времени в исторической науке господствовала «торговая теория» происхождения русских городов. Согласно этой теории, Новгород, в частности, не имел развитого ремесла, удовлетворяясь ввозм ремесленной пподукции из-за рубежа  обмен на продукты промыслов (пушнину, мёд, воск, льняные ткани, ценные породы рыб  и т.л.). Раскопки в Новгороде открыли остатки свыше 150 ремесленных мастерских (при том, что археологически изучено только 2% древней территории города) разных веков - от Х до XV - и разных профилей: замочников, кожевников, ювелиров, литейщиков, токарей, бондарей, ткачей, красильников, пивоваров, хлебников и т.д. Материальным индикатором таких мастерских является наличие специализированного инструментария, отходов производства, бракованных изделий. Изучение техники и технологии таких производств, как обработка черного и цветного металла, ткацкое ремесло, сапожное дело, стеклоделие, обработка дерева и кости, показало, что по уровню специализации и дифференциации, по оснащенности специальным инструментарием и технологической рецептурой уровень ремесла на всём протяжении исследованного времени был отнюдь не ниже производства в прославленных средневековых центрах Западной Европы и Ближнего Востока» (Янин 2004:61).

Как видим, за термином «торговая теория» скрывается упрощенная оценка экономики русских городов - как будто бы она базировалась только на «дарах природы», а не на умении русского ремесленника. Иными словами, нам навязывалась точка зрения  об экономической неполноценности русских княжеств. Вероятно, такая позиция была продиктована еще первыми академиками от истории - Миллером, Байером и Шлёцером. И лишь кропотливое археологическое изучение реального русского города, Новгорода, позволило русской исторической науке освободиться от этого ложного взгляда. - Я в моих работах постоянно демонстрирую гораздо более высокий уровень средневековой и Древней культуры по сравнению с тем, что принято считать сегодня. А то, что академик В.Л. Янин смог изменить уже сложившийся стереотип академической науки, доказывает, что в ней положение вещей совсем не безнадёжно.

Еще одно изменение господствующего в науке мнения.  «Много десятилетий тому назад в исторической и лингвистической науках сложилось господствующее и сегодня представление об исключительной цельности восточного славянства. Согласно этому представлению, единым центром расселения Славян в Восточной Европе было среднее Поднепровье, распространяясь откуда, славяне освоили всю территорию их летописной ойкумены, на дальнем северном рубеже которой некие выходцы из Киева построили небольшую крепость для защиты от воинственных северных соседей. Эта отдалённость якобы способствовала амбициям новгородцев, сумевших укрепиться экономически и политически, чтобы затем добиться значительной самостоятельности. Лозунгом этой идеи стали летописные слова Олега, сказанные им о Киеве: «се буди мати городом русскым», и воспринимаемые как свидетельство абсолютного старшинства Киева над всеми другими русскими городами, тогда как выражение «мать городам» является лишь калькой греческих слов МНТНР ПОianin7r1.jpgIianin7r2.jpg, означающих столицу государства, метрополию. Придя в Киев, Олег заявил о намерении сделать этот город столицей своего государства.

В соответствии с изложенным взглядом строились и представления о ходе других общественных процессов. Если расселение шло из одного центра, значит, и язык был абсолютно единым, а диалекты, характерные для различных восточноевропейских славянских групп, появились только в период экономической и политической раздробленности, начавшейся в XII веке и усугублённой татаро-монгольским нашествием. Если культурный облик всех восточных славян находился в зависимости от состояния, которое сложилось на днепровском юге, значит, и языческие культы не обладали местным своеобразием.

Этот взгляд не явился результатом какого-либо предшествующего исследования. Он был скорее методом, исходной точкой осмысления фактов. Фактов же науке явно не хватало. Поэтому, реконструируя общую картину жизни восточных славян, исследователи, исходившие из изложенного взгляда, к киевским материалам добавляли новгородские, к новгородским - суздальские и т.д. Когда же и русских источников недоставало, то охотно и с лёгкостью использовались польские, чешские, сербохорватские и т.д., коль скоро все славяне развиваются из единого корня, и, следовательно, просто обязаны демонстрировать своё культурное единство.

Открытие берестяных грамот заставило усомниться в правильности такого взгляда и такого метода. Ведь вполне очевидно, что для того чтобы получить правильное суждение о любом широком процессе, следует прежде всего разобраться, какие его детали имеют значение местного, особенного, а какие могут характеризоваться как общие. Приток новых источников позволил вести исследование не от заранее заданной концепции, а от анализа количественно увеличивающихся фактов» (Янин 2004:77-78).

Соглашаясь с данной концепцией и приветствуя ее, хотел бы отметить, что данный метод, исходная точка исследований всё-таки явился результатом некого предшествующего исследования. Это был результат науки, известной под именем компаративистики, или сравнительного языкознания. Появляется эта наука довольно поздно, в XIX веке, но открывает ряд точных соответствий между разными языковыми семьями, приближаясь по точности к естественным наукам. Из этих законов был сделан, в общем, правильный вывод о том, что когда-то существовал единый индоевропейский язык. Однако по политическим соображениям ствол этого древа современных языков был выведен из романо-германских языков, которые, якобы, и стали древнейшей лингвистической основой для всего многообразия современных европейских языков. В этой картине, которая изначально была неточна уже потому, что предполагалось только фонетическое развитие, и совершенно не допускалось табуирование отдельных слов и грамматических явлений с последующим изобретением эвфемизмов, славянские языки и особенно русский язык, оказался в числе наиболее поздних языков, отпочковавшись от группы языков праславянских. Поскольку я в своих исследованиях опираюсь на другие источники, на надписи на камнях (литоглифы), петроглифы и геоглифы, и читаю реальные надписи очень далёких эпох, вплоть  до нижнего палеолита, я не вижу никакого языка, который можно было бы назвать «праславянским». Всегда существовал русский язык, но на разных ступенях своего развития и представленный разными диалектами. Так что обнаружение одного из средневековых диалектов, а именно Новгородского, как раз свидетельствует в пользу того, что подлинно индоевропейским языком был русский язык каменного века, а не изобретенный в кабинетах язык, на котором Шлейхер сумел написать басню (позже лингвисты посчитали эту басню фантазией исследователя).

Также поясню, что калька с греческого языка у Олега появилась не потому, что русские князья особо почитали именно греков, а потому, что самым сильным государством того времени была Византия (восточная Римская империя), государственным языком которой был греческий. Так намерение Киевского князя превратилось в убеждения историков. Могу сказать, что по моим исследованиям Киев являлся одним из обычных княжеских центров без столичного статуса.

Шок историков после прочтения берестяных грамот. «В первые годы сенсационного открытия берестяных грамот они привлекли внимание многих лингвистов, переживших период известного недоумения, так как во многих древнейших документах наблюдались такие языковые особенности, которые никак не укладывались в сложившуюся хрестоматийную схему истории русского языка. Преодолевались эти недоумения двумя способами. Одни исследователи были склонны считать авторов берестяных писем малограмотными. Другие заподозрили археологов в неумении достаточно точно датировать свои находки. Если в документе с археологической датировкой XII века, например, обнаруживались особенности, которые по упомянутой схеме считались возникшими не ранее конца XIII века, то такой документ с лёгкостью передатировался, невзирая на очевидную правильность археологического определения его времени. Каждый, кто видел культурный слой Новгорода в разрезе, знает, что, скажем, столетнему периоду соответствуют метровые, а то и полутораметровые напластования, плотно перемежающиеся деревянными настилами уличных  и дворовых мостовых, слоями щепы и золы. Методом дендрохронологии культурные прослойки датируются с точностью до 15-20 лет, а перемещаться из одного слоя в другой без нарушения цельности прослоек ни берестяное письмо, ни любой другой древний предмет не способен.

Накопление многочисленных противоречий в древнейших берестяных письмах с хрестоматийной схемой развития языка позволило крупнейшему современному лингвисту Андрею Анатольевичу Зализняку провести общий анализ всего корпуса открытых в Новгороде и в других русских городах берестяных документов. Результаты анализа заставили отказаться от привычных представлений. Выяснилось, что именно в древнейший период, в XI-XII вв., в наиболее очевидном виде существовал особый древненовгородский диалект, который более чем двадцатью признаками отличался от диалекта южной группы восточного славянства. Заметная часть этих признаков находит аналоги в языках славян, живших в южной Прибалтике (прежде всего, в северолехитских языках). Однако наиболее значительный признак этого диалекта оказался таким, аналогии которому в славянских языках - и живущих, и известных только по средневековым текстам - отсутствуют» (Янин 2004:78).

Итак, именно А.А. Зализняк пошел против течения, показав, что Новгородский диалект не равен Киевскому. Правда, В.Л. Янин льстит этому учёному, полагая, что тот проанализировал весь корпус грамот. Масса грамот, даже не самых фрагментарных, оказалась у него за бортом по ряду причин, например, по причине незнания русской руницы, которая новгородцами применялась на письме. Но основной массив грамот, имеющих важное лингвистическое и историческое значение, он действительно рассмотрел. И, доказав существование особого диалекта в средневековом Новгороде, он действительно совершил научное открытие. Вместе с тем, по отношению к другим письменным источникам, а именно к этрусским надписям, он встал на позиции той самой хрестоматийной схемы развития языка, против которой он выступил на новгородском материале. Так иногда бывает: человек борется с рутиной в своей родной области, но в смежных областях сам становится рутинёром.

Хочу обратить внимание на то, что теперь уже в области лингвистики А.А. Зализняк смог поколебать, казалось бы, неколебимые положения академической лингвистической науки. И это внушает определённый оптимизм. Открытие хотя бы одного диалекта там, где на основании сравнительного языкознания постулировался единый язык - это не только удар по рутине, но и по сравнительному языкознанию как по хорошей, но приблизительной научной дисциплине, способной создавать предположения, которые всё-таки будут отличаться от реальности. Иными словами, сам А.А. Зализняк создал основы тех положений, против которых он позже выступал как против якобы «любительской» лингвистики. Ибо эти положения еще сильнее расходятся со сравнительным языкознанием, на верность которому присягают почти все лингвисты в мире.

Какой диалект древнее? Говоря об особенностях новгородского диалекта в весьма компактных выражениях (по сравнению с А.А. Зализняком), В.Л. Янин пишет: «Речь идёт о переходе «К» в «Ц», а «Г» в «З» в определенных случаях, (например, вместо первоначального «келый» современное «целый, вместо  «в Боге» - «в Бозе», «на реке» - «на реце» и т.д.). Все славянские языки пережили этот процесс, и только древненовгородского диалекта  (в область которого входит и Псковщина) он не коснулся. Это значит, что  в своём движении на земли русского Северо-Запада группа славян (носителей этого диалекта) оказалась в условиях изоляции от остальных славян. Славяне, жившие в среднем Поднепровье, такой процесс пережили, и, следовательно, не от них идёт указанная особенность. Найти в Европе место временной (а, может быть, и постоянной) остановки  прановгородской группы славян - задача будущих археологических поисков. Не исключено, что она была изолирована широким балтским поясом, опоясывающим Русский Северо-Запад с юга. Но уже отмеченные аналогии указывают, что искать исконный пункт движения славян, получивших имя «кривичей» и «новгородских словен», на земли будущих Пскова и Новгорода следует в областях, прилегающих с юга к Балтике» (Янин 2004:78-79).

Итак, получается, что стадиально Новгородский диалект древнее Киевского, ибо в нём еще не прошли те явления, которые случились у многих славян позже, так что Новгородский диалект - это реликт более древнего состояния русского языка. Такое обычно наблюдается, когда представители этого диалекта несколько столетий живут в условиях языковой изоляции от носителей основного языка.

«Мысль о языковом своеобразии подтверждается данными по другим особенностям Новгородской культуры. «Западные корни псковских и новгородских первонасельниов подтверждаются данными курганной археологии и антропологии; они ощущаются при сравнении наименований новгородских и польских деревень, новгородских и польских личных имён, восходящих к дохристианскому периоду. Изучение такого важного сюжета, как история весовых единиц и денежных систем, также показывает наличие в Древней Руси двух областей с различающимися приёмами взвешивания  и счёта денег, что свидетельствует о существовании двух регионов с разной экономической и внешнеторговой направленностью. Показательно, что южная денежно-весовая система ориентирована на византийскую литру, а северная - на западноевропейскую марку.

Иными словами, мы получили право утверждать, что две главные области Древней Руси обладали различающимися традициями, что, в конечном счёте, способствовало и созданию на Руси двух форм средневековой государственности: в южной Руси  возникли княжения, которым свойственна автократическая форма власти, режим монархии; в Новгороде и Пскове получил развитие вечевой строй, в системе которого князь занимал подчинённое положение по отношению к власти бояр, то есть, родоплеменной аристократии» (Янин 2004:79).

Между прочим, строй в Новгороде несколько напоминает строй в Яровой Руси, где жили пираты и где каганом был Николай Кродо, обладавший большей властью, чем князь Иван Рюрик. Тогда как в Киеве власть князя была, по сути дела, абсолютной монархией. Более того, Новгород постоянно поддерживал связь с теми областями Германии, которые дольше всего сохраняли память о своём славянском происхождении, а именно, с городами Любеком и Гамбургом, которые позже образовали торговую компанию «Ганза».

Комментарии недоступны.






[сайт работает на WordPress.]

WordPress: 7.12MB | MySQL:11 | 0.422sec

. ...

информация:

рубрики:

поиск:

архивы:

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июнь    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

управление:

. ..



20 запросов. 0.582 секунд