В.А.Чудинов

Не могу также не остановиться на последнем любопытном утверждении Введения: «Прародиной индоевропейцев следует считать ту территорию, на которой они проживали непосредственно перед распадом своего единого этноса» (УКР, с. 9). О том, что таких периодов распада было несколько (то есть, что из единой русской общности постепенно, в разное время выделялись новые этносы) речь тут не идёт. Оно и понятно: в основу сравнительного языкознания легла простейшая модель, согласно которой моменты распада происходили не регулярно по мере ухода периферийных популяций в самостоятельную жизнь, а всего один раз и привели к расколу этноса сразу на много частей, каждая из которых не соблюдала старых традиций, а шла в сторону с той же скоростью, что и остальные части. О том, что чем ближе к ядру старой общности, тем медленнее идёт языковая эволюция, разработчики компаративистики не озаботились.

Любопытна и вторая половина введения. «Суть работы - логический анализ уже известных фактов и концепций. Исключением являются некоторые лингвистические положения, впервые выдвигаемые в данной работе, в особенности этимология названия «Харьков» и ряда других гидронимов. Но и здесь я опирался прежде всего на конкретный лингвистический материал из обобщающей работы Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова» (УКР, с. 13). А это уже никак не тянет на докторскую диссертацию. «Логический анализ известных в науке положений» - это цель кандидатской диссертации, которая считается научно-квалификационной работой. Иными словами, она показывает, что будущий кандидат в учёные умеет анализировать научные факты. А докторская диссертация должна уметь решать научную проблему.

«Я также никоим образом не претендую на оригинальность той концепции прародины индоевропейцев, которая будет обоснована далее. Ее суть: территория исторической прародины индоевропейцев совпадает с территорией раннего этапа среднестоговской археологической культуры конца V тыс. до н. э. Это район лесостепи и степи между реками Днепр и Дон, частично на правом берегу Днепра в районе рек Рось и Ингул, и, возможно, на Нижнем Дону. В пользу такого решения индоевропейской проблемы говорит вся совокупность данных археологии, гидронимии, лингвистики, культурологии, естественных наук и географии» (УКР, с. 13). Иными словами, взята конкретная археологическая культура со всеми условностями, которые сопровождают археологические изыскания - неясностью населявшего данную культуру этноса, малым числом находок, часть из которых неверно атрибутирована, непрочитанными надписями, перепутанными слоями и памятниками, словом взят исторический полуфабрикат, который исследователь надеется сделать полноценным историческим источником. Что ж, задача весьма амбициозная! Вряд ли она окажется по плечу даже маститому археологу, а тут ее ставит перед собой, заметим, кандидат наук и философ. Тем не менее, чего на свете не бывает? А вдруг?

И только читатель приготовился спокойно проследить за логическим анализом автора, как вдруг выясняется, что господствующая точка зрения вовсе не совпадает с таковой у автора. А именно, он приводит цитату из академического труда: «Время расцвета энеолитических культур в IV тыс. до н. э. совпадает с взаимодействием на территории Украины по крайней мере трех крупных этнических массивов - прафинно-угорского, позднеиндоевропейского и трипольско-кукутеньского» (УКР, с. 16). Иными словами, помимо индоевропейцев, как полагают археологи, здесь проживали и другие народы. А автор обрушивает на голову бедного читателя и еще одну ужасающую подробность: «Другое дело, что и украинские специалисты обычно избегают четко говорить об одной лишь среднестоговской культуре как прародине индоевропейцев. Причем в особенности запутал проблему сам первооткрыватель среднестоговской культуры как исторического феномена Д. Я. Телегин: «С точки зрения этнической принадлежности носителей среднестоговской культуры мы были склонны связывать их с индо-иранской языковой средой. Такого определения культурно-исторического места среднестоговской культуры мы придерживаемся и теперь». На этой же позиции он остался и много позже» (УКР, с. 16-17). То есть, это будущая азиатская ветвь, но не все индоевропейцы. Ну и, конечно же, один из столпов украинской археологии - путаник. А философ Рассоха - просто корифей.

Древняя индоевропейская гидронимия Восточной Украины. Так называется первый содержательный раздел книги, где автор рассматривает ряд названий рек и озёр Украины. Начинается раздел с возражения. «Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов писали в своей книге: «Отождествление определенной компактной территории с первоначальным ареалом распространения праиндоевропейского языка осложняется тем обстоятельством, что в географических регионах, предполагавшихся или предполагаемых в качестве индоевропейской прародины на Европейском или Азиатском континенте (будь то Центральная Европа, Северное Причерноморье, Балканы или Передняя Азия), отсутствует область с ярко выраженной праиндоевропейской топонимикой и гидронимией». Уважаемые ученые тут ошиблись (как и во многом другом). Мы далее убедимся, что такая «компактная территория с ярко выраженной праиндоевропейской гидронимией» есть. Это как раз район среднестоговской культуры» (УКР, с. 19). На основании рассмотрения ряда названий автор приходит к такому выводу: «Итак, помимо реки Харьков (см. главу 9 данной книги) еще девяносто три (!) реки Левобережной Украины имеют названия, происхождение которых с преобладающей вероятностью восходит к эпохе единого индоевропейского языка. Названия многих из них, таких, как Варва (Водяная), Вошива (Добрая), Танискава (Сухая), Бахмут (Буковая), Оскол (Ясеневая), Коврай, Ковсуг (Бычьи, Коровьи), Тор (Дубовая), Огульцы (Змеиная), Урвихвист (Овечьи Воды), Хотомля (Зернотерка), Отолика (Нетеча) объясняются по-индоевропейски настолько естественно, что какую-либо иную этимологию просто трудно себе представить» (УКР, с. 35). Заметим, что «преобладающую вероятность» принадлежности этих названий ко времени предполагаемой индоевропейской общности автор нигде не обосновывает. Видимо, она для него также «очевидна»: все названия рек и озёр «очевидно» дошли именно со среднестоговского периода, а не были придуманы ни раньше, ни позже. Равно как и выводы сравнительного языкознания по поводу языка той поры: все компаративисты так и сказали: вот вам язык среднестоговской культуры! Правда, ничего подобного мы ни в одном их сочинении не находим.

Для того, чтобы познакомиться с методикой определения принадлежности названий к этому индоевропейскому языку, рассмотрим то самое добавление, которое представляет предмет особой гордости автора. «Это касается, в частности, и названия города Харьков (Харків), в котором я пишу эти строки, через который протекает река Харьков (Харків), примерно в двухстах метрах от моего рабочего стола. Как мы ранее убедились, название другой харьковской реки, Уды, имеет безусловно индоевропейское происхождение. Название же реки Харьков, очевидно, происходит от индоевропейского названия ‘серебра' *Hark'- (ГАМ, с. 229, 711, 713) в сочетании с индоевропейским атрибутивным суффиксом -еŭ- с чередованием е/о (ГАМ, с. 218, 193). Т. е. река Харьков - это Серебряная река. Таким образом форма названия *Harkeŭ/*Harkoŭ (Харків/Харьков) выступает древнейшей - изначальной. Сравним: в Словаре гидронимов Украины указаны реки Сріблянка, Срібна (две), Срібнянка, Серебряниця и четыре Серебрянки [21, с. 523-524, 496]. (Подробнее о названии Харьков см. главу 9 данной книги "Происхождение названия «Харьков (Харків)»")» (УКР, с. 44). Опять вместо доказательства мы встречаем слово «очевидно». Понятно, что каждому русскому человеку очевидно, что ХАРК - это СЕРЕБРО, и, стало быть, русский глагол ХАРКАТЬ означает не что иное, как ВЫПЛЁВЫВАТЬ СЕРЕБРО. Напомню, что если вы не верите этому «факту», то вы - не учёный. Правда, остаётся недоуменный вопрос: почему же в Словаре гидронимов Украины указаны реки Сріблянка, Срібна (две), Срібнянка, Серебряниця и четыре Серебрянки, а не столь милые Рассохе ХАРКОТИНА, ХАРКОТЯ, ХАРКОТЯНКА и не ХАРКОТЯНИЦА? Или украинский язык - не потомок индоевропейского? Или индоевропейцы ХАРКАЛИ как-то иначе?

Замечу, что никакого анализа тех же гидронимов с точки зрения тюркских или угро-финских языков автор не производит. Поэтому никакой конкуренции гипотез в его труде нет. Просто он заранее решил, что все гидронимы должны быть индоевропейскими, и именно такими, какими их описали Гамкрелидзе и Иванов. Если же мы возьмем древнетюркский словарь, то мы найдём там слово ХАРАМ со значением ТАЙНЫЙ, и слово КЮВЕНЧ со значением НАДЕЖДА, так что ХАР-КЮВ будет с этой точки зрения ТАЙНОЙ НАДЕЖДОЙ. Чем не тюркское решение проблемы данного гидронима? Это же очевидно!

«Важнейшее научное значение книги Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова состоит именно в том, что они предложили новую всеобъемлющую фонетическую реконструкцию индоевропейского языка. В «классической» индоевропеистике этого избегали. Так, А. Мейе заявлял: «мы не можем точно определить число фонем в индоевропейском» (МЕЙ, с. 123). Соответственно, он отметил, что в индоевропейском языке был термин для "серебра", но, как и во всех подобных случаях, не сообщил, как это слово звучало. В своей книге он ограничился лишь приведением подобных терминов из известных языков, вроде латинского argentum, всех без начального *H (МЕЙ, с. 403)» (УКР, с. 45). Замечу, опять-таки, что Антуан Мейе был прав, когда писал, что компаративистика не в силах реконструировать реальную фонетику написанного слова. Например, если написано слово rele, его можно читать по-разному: и риле, и рилэ, и реле, и рэлэ, и рел, и рэл, и рёле, и рёлэ и еще массой способов. Ибо каждая буква имеет точное чтение только в пределах данного языка данной эпохи, и как только мы переходим к другой эпохе даже того же языка, мы уже не можем гарантировать его то же самое произношение. Так я понимаю и высказывание Иванова и Гамкрелидзе: они замении одни предполагаемые буквы на другие, и назвали это новой (и более объёмистой) фонетической реконструкцией, но как конкретно произносилась каждая из упоминаемых ими букв, они сказать не могли. Поэтому интрепретация Рассохи, будто бы эти два автора догадались, как это слово реально звучало, означает, что он имеет весьма смутное представление о фонетической реконструкции. Даже латинские тексты, озвученные русским и испанским чтецом, звучат на слух совершенно различно, как будто на совершенно разных языках.

«Можно утверждать, что открытие преобладающего древнейшего индоевропейского топонимического фона в гидронимии Левобережной и отчасти Центральной Украины является новым независимым доказательством правильности предложенного Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым варианта фонетической реконструкции индоевропейского языка. Ведь гидронимы получают убедительную индоевропейскую этимологию именно на основе этой фонетической реконструкции. Причем характерно, что различные более поздние фонетические варианты первоначального гидронима можно проследить лишь в немногих случаях: Хопёр/Габова (Habova), Фоса/Хвоса/Хуса, Муравка/Мерефа, Урвихвист/Вырвихвост» (УКР, с. 45). Опять замечу, что преобладание индоевропейской топонимики автором вовсе не доказано, ибо ни с чем не сравнивается (нет подчсчёта, сколько процентов слов этимологизируется по Гамкрелидзе и Иванову, а сколько - на основе других языков). Так что первый глагол в данной цитате из Рассохи следует переписать с «можно утверждать» на «можно предполагать».

Второе замечание по тому же поводу таково: если Рассоха доказывает индоевропейское происхождение гидронимов Украины, опираясь на работу двух авторов, как на твёрдо установленное научное положение, то это утверждение не имеет обратной силы. Иными словами, его вывод не может подвердить истинность работы двух авторов. Как мы знаем из логики, если А, то Б - положение истинно. Но сказать наоборот, если Б, то А - ложно. Если ночью темно, то все кошки кажутся серыми, это истинно. Но если все кошки кажутся серыми, то вокруг непременно темно - ложно. Они могут серыми от природы, а не от недостатка освещения. Так что нет и не может быть никакого нового независимымого доказательства правильности предложенного Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым варианта фонетической реконструкции индоевропейского языка, якобы полученного И.Н. Рассохой. Иначе получится, что Рассоха показал индоевропейскую природу гидронимов, чего он не знал без работы двух авторов, и тем самым доказал свою правоту, а его правота, оказывается, подтвердила правильность работы двух авторов. Так что постулирование истинности одного положения тянет за собой постулирование истинности другого, а этим якобы уже доказывается истинность первого. Абсурд! Получается, как у барона Мюнхгаузена, который вытащил сам себя из болота за волосы.