В.А.Чудинов

Второй вариант чтений. Она принадлежит моей статье 2007 года. На рис. 13 показан сверхконтрастное изображение скульптуры в режиме «черно-белое изображение», тогда как в режиме «оттенки серого» мой сканер выдавал очень бледную копию исходной фотографии. Оба режима были крайностями, однако 8 лет назад у меня другой техники не было. Из-за этого не очень яркие буквы погасли вовсе, зато более тёмные стали видны очень хорошо.

Так что данный исходный материал несколько лучше того, что предложено Г.Г. Котовой. Замечу, что в 90-годы, когда в Исторической библиотеке снять копию с книжной иллюстрации стоило времени и денег, я тоже иногда занимался перерисовкой иллюстраций в свою тетрадь, особенно надписей. Однако с тех пор прошло четверть века. Кстати сказать, чтения и дешифровки того времени у меня так и остались в тетради - публиковать повседневную черновую работу нет смысла.

Но на рис. 13 из-за качества исходной иллюстрации пропали мелкие детали букв, так что вместо МАРЫ РЮРИКА у меня вышла МАРИЯ ЮНА. Иначе говоря, какие-то буквы совпали, а общий смысл - нет. Тем не менее, никаких слов подстрочника типа ТСИТ ИИ РЛ М у меня не было, равно как и ТСИТ БУКСИТ РЫЛО МОЁ в чистовом чтении. Да и различия между подстрочником и чистовым чтением у меня нет, так что ничто мне подгонять под русский язык не было нужды. - Тогда передо мной стояла задача: показать, что на данной скульптуре возможно прочитать русские слова. И я эту задачу выполнил. Правда, РУСЬ у меня тут фигурирует как ЯРОВА, хотя сейчас я понимаю, что она была РУСЬЮ МАРЫ. Во всяком случае, слова РУСЬ, ХРАМ и даже МАРА как МАРИЯ у меня сохранились и при чтении на лучшем исходном изображении.

Замечу, что задача получить исторически значимую информацию я перед собой не ставил. А поэтому, получив ответ, что на данном артефакте имеются русские надписи я понял, что к этому региону имеет смысл обращаться. - Полученные мною 9 слов не нужно никак переиначивать.

Третий вариант чтения. Он принадлежит тоже мне, но с моим сегодняшним опытом Теперь я не усиливаю контраст и тем самым не теряют малейшие чёрточки, хотя и не усиливаю малозаметные. Это может быть не очень удобно для некоторых читателей, но зато не приводит к искажению смысла. Теперь я прочитал 44 слова и 4 цифры.

Исходное изображение - отличное. Подстрочник одновременно является и окончательным чистовиком. Все слова понятны. Более того, они содержат историческую информацию, на которую можно опереться.

Неожиданным побочным результатом этого варианта является полное отсутствие каких-либо посторонних надписей, как синайских, так и протосинайских. Из чего у меня возникло впечатление о том, что, возможно само выделение этих надписей основано на недоразумении: не вполне стандартные начертания некоторых букв и лигатур создали впечатление о существовании каких-то особых знаков, которые и были названы «протосинайскими». Иными словами, это девиантное восприятие обычных русских букв, которые оказались в совершенно неподходящем для них регионе, в Египте. И по сложившейся историографии, были начертаны как минимум 4,5 тысячи лет назад. Хотя после моего чтения выяснилось, что они принадлежали храму Мары Руси Мары во времена после Рюрика, русского Ивана Иммануиловича Синеуса в Х веке н.э., и, видимо, египтяне составляли некое национальное меньшинство этого региона, которому было разрешено оставлять свои надписи на древних русских артефактах.

Результат сравнения очевиден: первый вариант чтения составлен на уровне ученика, второй - на уровне начинающего эпиграфиста и третий - на уровне профессионала.

Рис. 15. Прорисовка текста на боковой стороне статуэтки, [10]

Продолжение чтения Г.Г. Котовой. На этом Г.Г. Котова не останавливается и продолжает чтение на боковой поверхности. Не буду передавать все подробности, сообщу только результат: «ВЕЛЕС БТ М. С СС СиаСи». Что означает: ВЕЛЕС БЬЁТ МЕНЯ и ТАЩИТ ПАЛ СИАСИ ТУШИТ. Итак, бедную богиню Хатхор бог Велес бьёт, тащит, и едва не душит. Не иначе как из-за МОРОСЯЩЕГО РЫЛА. Якобы такое обращение имело место между богами. - Жуть!

Рис. 16. Изображение якобы сфинкса № 347 [10] и моё чтение надписей

Надпись на сфинксе № 347. «Сфинкс с лицом божества Хатхор, фотография которого приведена на рис.8, хранится в музее Брюсселя. Фотография заимствована из работы А. Г. Лундина [12]. На сфинксе сверху вниз написаны три знака: + (Т), «змея» (С), + (Т). Правее знака «змея» виден еще один знак «змея» и, возможно, крест на длинной ножке, т.е. буква Т. Имеем еще одну комбинацию из трех знаков + (Т), «змея» (С), + (Т), которая исходит из первого знака + (Т). Две одинаковые комбинации знаков могут соответствовать словам ТУШИТ и ТАЩИТ (см. текст № 346), т.е. ПАЛ ТУШИТ, и ВЕЛЕС ТАЩИТ. Имена ПАЛ И ВЕЛЕС только подразумеваются. Эту надпись исследователи протосинайского языка читают как tnt, дар [10:70, Ryckmans, 1927]».

Понятно, что ничего другого Г.Г. Котова прочитать не может. Поэтому я такое чтение, как уже прокомментированное, вновь комментировать не буду.

Моё чтение надписей. На мой взгляд данное изображение весьма напоминает предыдущее. На чёлке я по-прежнему читаю (в обращенном цвете) слово МАРА ЯРА, а чуть выше в прямом цвете - слово МИМА. Так что здесь речь идёт еще об одной миме Мары, которая, видимо, работала в том же городе в другом храме. Либо в другое время.

Чуть ниже имеется светлая надпись, которую я обращаю в цвете. Здесь можно прочитать слова: ЛИК МАРЫ РУСИ ЯРА МАРЫ. Но ведь и предыдущее изображение было, скорее всего, ликом богини Мары. А правый глаз изображения интересен тем, что там опять можно прочитать привязку к городу: 30 АРКОНА ЯРА. Иначе говоря, это опять тот же самый современный Каир.

А слева от нижнего креста я читаю датировку - 80 ЯРА РЮРИКА ГОДЫ, а чуть выше и левее - еще одна цифра: 84. Получается, что данная мима Мары работала в храме всего 4 года. В пересчете на привычное для нас летоисчисление это означает: 936-940 ГОДЫ ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА, то есть, опять Х век.

А между двумя восьмёрками на горизонтальной строчке я читаю слова: МОСКВА СКИФИИ, а в обращенном цвете - ЯРА РЮРИКА. А чуть ниже можно видеть текст: СТОЛИТСА РУСИ МАРЫ ЯРА.  И, наконец, справа от нижнего креста я читаю последнее словосочетание: РЮРИКА ХРАМ.  Так что практически мы видим тот же набор надписей, и это та причина, по которой я не читаю дублирующие надписи.

Что касается остальных чтений Г.Г. Котовой, то проверить их правильность путём сличения с оригиналом невозможно, поскольку их фотографии не приводятся. Могу лишь привести результаты по подстрочникам: ВЕЛЕС ЛОБ БТ (№ 353, 375), ВЕЛЕС ЛОБ БиОТ (№ 365). А наскальная надпись (№ 357) после приведения ее к литературному виду, гласит: ВЕЛЕС МЕНЯ ТАЩИТ. ВЕЛЕСУ МОЙ ЛОБ. ВЕЛЕСУ ЛОБ. ПАЛ ТУШИТ.

Словом, всех персонажей куда-то тащит Велес, у всех страдает ЛОБ, по которому кто-то БЬЁТ, а ПАЛ всех ТУШИТ, хотя они вовсе не горят. - Чепуха на постном масле!

На этом исследование эпиграфического творчества Галины Григорьевны Котовой я завершаю. Полагаю, что моё чтение надписей на рассмотренных 6 изображениях, где была возможность сравнить ее и мои результаты, вполне достаточно, чтобы с формулировать определенные выводы по поводу данного эпиграфиста.

Обсуждение. Рассмотрение деятельности коллег по цеху полезно во многих отношениях. Во-первых, это позволяет понять не просто круг их интересов и методику чтения, но и, так сказать, почерк, чтобы даже в отсутствие их фамилии на приведенном чтении можно было узнать их результат именно по последнему параметру.

Во-вторых, рассмотрение чужих результатов позволяет лучше понять на их фоне собственные достижения, а также ликвидировать возможные упущения, переняв какие-то черты коллег. Иначе говоря, изучение чужого творчества - это прекрасная школа, курсы повышения квалификации.

В-третьих, коллеги ссылаются на какие-то не известные мне литературные источники, или иные точки зрения, или приводят более удачные фотографии. Иначе говоря, через них до некоторой степени расширяется общий кругозор, осуществляется выход на иных исследователей и теоретиков.

Если применит первый критерий, то мне становится понятно, что Г.Г. Котова стремится показать, что многие тексты написаны не на чужих языках, а по-русски, или, по крайней мере, по-славянски. Это - патриотическая позиция, которую можно только поддержать. Вместе с тем, руководствами для нее являются западные этрускологи и прочие эпиграфисты, которые делают всё возможное, чтобы оказалось невозможным получить нужный результат.

Пример Г.Г. Котовой интересен уже тем, что она на мои работы ссылается, она их признаёт наряду с другими. Но только в плане полученных конкретных чтений, а вовсе не в плане методики и методологии. В плане методики она не дошла даже до выявления полуявных надписей, а неявные надписи для нее, судя по ее прорисям, вообще не существуют. Она не применяет обращение в цвете, не разлагает лигатуры и, как мне представляется, даже не знает об их существовании. У нее нет никаких предпочтений в выборе конкретного изображения, она верит всему, что найдёт в литературе по поводу конкретного артефакта, ей не приходит в голову, что, например, богиня Хатхор выглядит вовсе не так, как она представлена на соответствующем изображении, и не допускает мысли о том, что археологи могли ошибиться в атрибуции.

А в плане методологии она не знает, что и в Италии (не только на севере, в районе Тосканы, а и на всей территории), и на территории нынешней Греции, и в Палестине, и в Египте, и на территории всей северной Африки, тысячу лет назад жили люди, говорящие по-русски. И потому она ищет какие-то слова, лишь отдалённо напоминающие русский язык, полагая, что на них можно выразить что-то путное. А получается: РЫЛО, БИТЬЁ ПО ЛБУ, УТАСКИВАНИЕ ВЕЛЕСОМ, и ТУШЕНИЕ с помощью ПЛАМЕНИ (ПАЛА). О том, что тушить пламя пламенем невозможно, что бог удачи Велес не может кого-то УТАСКИВАТЬ, тем более богиню, о том, что бога недопустимо БИТЬ, и о том, что у него не РЫЛО, а божественный ЛИК она, судя по прочитанному, даже не догадывается. Как видим, даже переведённые в ранг русских слов дешифрованные тексты лишены логики, а это - второй критерий правильности дешифровки. А третий критерий - получение из текста некой исторической информации, тут неприменим в принципе.

Ее дешифровки не удовлетворяют даже простейшему первому критерию - отсутствию дистанции между подстрочником и чистовым текстом. Ибо ее подстрочники типа БТ М. С СС СиаСи больше характерны для семитских языков, чем для индоевропейских. А придание им видимости славянских слов - это полёт творческой фантазии. Мне это хорошо знакомо по творчеству послевоенных эпиграфистов-любителей, например, И.А. Фигуровского, который прочитал надпись на одном пряслице (там было написано слово КНЯЖЕН - хотя мы бы сейчас написали КНЯЖИН; имелся в виду ПРЯСЛЕНЬ) как СВЧЖЕНЬ - слово, не только отсутствующее в русском языке, но и труднопроизносимое. Но тем не менее, его можно понять - как имя существительное, хотя и фантастическое. А все эти ЛЗ СИ, АВР МААМ С ПУ, ТЛ ПЛ АСИ ТСИТ, БТМ ССС СИ А СИ в своём роде тоже знаменательны, не доходя даже до уровня имени существительного, как у Фигуровского, и оставаясь «неопределенными частями речи», притом «неизвестного языка». Короче говоря, вместо слов «великого и могучего» мы получаем очередной комплект лексем некоего вымышленного языка. Если этрускологи придумали этрускоид, то исследователи типа Г.Г. Котовой придумали искусственный язык, который я предложил бы назвать руссоидом.  А термином «лингвоид» назвать произвольные образования в виде слов, словосочетаний и фраз, отдалённо напоминающие человеческий язык и выходящие из-под пера начинающих эпиграфистов, типа «перевода» надписей критского линейного письма Г.С. Гриневичем: «А ЕСИ ЖЕГА, И ЕЕЕСИ». Сюда же можно отнести и подражания незнакомым языкам, типа «ВИВАРИКА» как попытка произнести слова французской песни («Вив Анри лё Катр», «Да здравствует Генрих Четвёртый!») русским солдатом в романе «Война и мир» Л.Н. Толстого, или слова «БАРБИЯ КЕРГУДУ» в фильме «Кавказская пленница», произнесенные артистом Никулиным в роли кавказца, который должен был говорить на одном из кавказских языков, которых его герой не знал.

В этом смысле знакомство с творчеством Г.Г. Котовой означает не только пополнение копилки лингвоидов типа руссоидов, но и совпадение или частичное совпадение некоторых из них с медицинскими терминами - УРИНА, ЭНУРЕЗ, БУКСИТ. Вообще говоря, лингвоиды как отходы эпиграфического производства не так безобидны или смешны, как кажется на первый взгляд. Они - питательная среда для выступления профессиональных лингвистов против дилетантов. Самое интересное, что правы обе стороны, тогда как истина лежит посередине. Действительно, лингвоиды не красят эпиграфику как раздел лингвистики, но отличие профессионалов от любителей заключаются в том, что профессионалы оставляют свои ученические опыты либо в домашних тетрадях, либо в статьях, которые отклоняют для публикации учёные советы или редакции журналов. А непрофессионалы, лишенные предварительной цензуры со стороны более опытных коллег, вынуждены выслушивать обидные слова в свой адрес после публикации своих «чтений».

Но, с другой стороны, излишние придирки к творчеству начинающих эпиграфистов создаёт барьер для такого рода деятельности. Я как член диссертационного совета одного из вузов, столкнулся с двумя руководителями, каждый из которых отражал одну из крайностей. Первый из них был либералом и стремился осуществлять в год порядка 10 защит кандидатских и докторских диссертаций, так что в течение многих лет диссертационный совет работал в нормальном режиме. Однако при этом пару раз прошли слабые и сомнительные работы, и ВАК была вынуждена прислать замечания. Тогда руководителя сменили, пришел строгий председатель, который сначала свёл число защит к допустимому минимуму, четырёх в год, а потом и вовсе довёл число до двух защит. И этот диссертационный совет вовсе закрыли за ненадобностью. - Так и в эпиграфике: мало того, что эпиграфистов не готовит ни один исторический или филологический факультет университета, но постоянные демонстрации лингвоидов студентам и аспирантам отбивают у них охоту заниматься подобной деятельностью, чтобы не стать посмешищем.

Словом, пока Г.Г. Котовой предстоит освоить профессию эпиграфиста. Вместе с тем, замечу, что среди многих самодеятельных эпиграфистов русского направления она единственная, которая занимается эпиграфикой уже много лет. Другие коллеги сходили с дистанции раньше. Так что, возможно, через какое-то время уровень ее результатов повысится до приемлемого. Вместе с тем, что случится позже, предугадать трудно.

Теперь хотелось бы, глядя в ее творчество, как в зеркало, критически рассмотреть собственные достижения. Начальную эпиграфическую подготовку я получил в 90-е годы ХХ века, когда с конца 1991 года пытался читать надписи на найденных археологами артефактах. Часто сами археологи в своих статья вообще не сообщали о наличии надписей, так что атрибуцию тех или иных изображений как надписей приходилось делать мне самому. Многие начинающие эпиграфисты попадают в ловушки, расставленные их предшественниками, когда полагают, что опубликованные в литературе прориси надписей, а тем более, готовые слова, напечатанные якобы «буквами того самого шрифта» как раз и есть исходные тексты оригинала. Как это ни печально, но лучше работать с фотографиями или с хорошими гравюрами. Однако - не на начальных стадиях эпиграфической деятельности, ибо фотография артефакта может содержать сотни слов, что явно не по силам начинающего эпиграфиста. Ему бы нужно было иметь дело с текстом из одного слова, которое нужно самостоятельно обнаружить, перерисовать, и, если это лигатура, или если слово написано не в линию, записать линейно. И так постепенно переходить к более сложным текстам. При этом не абсолютизировать исходный текст, и не думать, будто бы писец древности жил в условиях той строгости орфографии, какая бытует в наши дни. Писцы могли ошибиться и написать некоторые буквы или слоги повторно, или, напротив, пропустить букву, или переставить буквы, а также соединить их в лигатуры, расположить в столбец или написать зигзагом, а то и вписать буквы внутрь первой крупной буквы.

Когда я опубликовал на моём сайте дешифровку на рис. 13, за моими плечами было уже 16 лет эпиграфической деятельности. А дешифровка на рис. 14 создана на уровне опыта 24 лет работы. И результаты заметно отличаются. Я повысил требования к исходному изображению, стал рассматривать большее количество фрагментов, а внутри выделенного фрагмента стал выявлять больше слов. Более того, я перешел к вторичной дешифровке смысла, и смог переводить выражения артефакта на современный язык, например, 30-я АРКОНА ЯРА = Каир, 32-я АРКОНА ЯРА = Гиза, 33-я АРКОНА ЯРА = Херсонес в Севастополе, Ладога; 35-я АРКОНА ЯРА = Великий Новгород. То же самое в отношении городов с названием МОСКВА: 1-я МОСКВА ЯРА = Рим, 2-я МОСКВА ЯРА = Мадрид, 3-я МОСКВА ЯРА = Смоленск, МОСКВА МАРЫ = Великий Новгород, МОСКВА ЯРА МАРЫ или МОСКВА СЛАВЯН = Каир. Точно так же я могу обнаружить и перевести в современное летоисчисление датировку по Яру. Но ничего этого нет в моей дешифровке 2007 года. «Мару» я назвал МАРИЕЙ, «Мир Склавян» прочитал как МАСТЕРСКАЯ, слова «Мары храм» как МАКОШИ. Похоже, но не то же. В те дни эти буквы показались мне крайне маленькими, и я очень напрягался, пытаясь их прочитать. Сейчас такая величина букв для меня выглядит средней, и я спокойно изображаю знаки даже меньшего размера.

Из этого, разумеется, не следует, что я научился извлекать из древних надписей всю содержащуюся в них информацию. До этого еще очень далеко. Тем не менее, сравнив рис. 14 с рис. 13, можно отметить несомненный прогресс.