В.А.Чудинов

Новгородские памятники. Теперь обратимся к памятникам с явными знаками руницы. Рассмотрение начнем с целой серии пряслиц из Новгорода, опубликованных В.Л. Яниным. Первая из надписей нанесена на пряслице из розового шифера, найденное в 1983 году на Троицком раскопе в слое ХIII века (ЯНИ, с. 115, № 24).

Рис. 7. Пряслице из Новгорода № 24 и мое чтение его надписи

В.Л. Янин читает текст НЕДЛЬ на одной строке и КИНЪ на другой. Слово ПРСЛЕНЬ, написанное кириллицей же, он не замечает, как и лигатуру на верхней строке. Я, однако, читаю это слово, хотя две первые буквы лежат на боку (и тем самым читаются сверху вниз), перевернут вверх ногами, буква С зеркальная, слог ЛЕ написан лигатурой и зеркален, последний слог НЬ также написан лигатурой и лежит. Такой способ написания показывает, что было два автора надписи, один из которых хорошо знал кириллицу, но не писал слоговым письмом; другой закончил первую строкой слоговой лигатурой КИНЬ (КИНИ) и написал как бы кирилловскую транслитерацию слогов буквами, где П и Р мыслились как первый слог, перевернутый ЮС - как второй; буква С, напоминающая слог СЬ - как третий, ЛЕ - как четвертый, и НЬ - как пятый. Судя по уверенным линиям первой руки и весьма приблизительным и слабым второй, первая пряха была сильной и грамотной женщиной, тогда как вторая, вероятно, была либо старой, либо немощной, и не имеющей хорошего знания кирилловской грамоты. Таким образом, перед нами находится смешанный текст из кириллицы и слоговых знаков; слоговой лигатурой КИНИ написано окончание кирилловского слова НЕДЕЛЬ; красивой кириллице противопоставлена настолько плохая кириллица слова ПРЯСЛЕНЬ, что В.Л. Янин не смог его прочитать. Тем не менее, именно это слово является настоящей находкой для палеографа, ибо здесь показан почерк человека, переходящего со слоговой письменности на буквенную и пишущего буквы по слогам. Так слог ЛЕ написан целиком зеркально, что затрагивает не только начертание знаков, но и их последовательность. Так что те особенности, которые отличали надписи на пряслицах из Друцка, Вышгорода и Старой Рязани, а именно - переход со слогового на кирилловское начертание, отмечено и здесь. И, как и прежде, А.А.Медынцева только повторяет чужое чтение, не замечая ничего, кроме слова НЕДЛЬКИНЪ (МЕД, с. 64, № 27).

Слово НЕДЕЛЬКА не объясняется. Я полагаю, что речь идет о прозвище мужчины, владельца пряслица. Возможно, что это прозвище дано лодырю, отлынщику от дела. В форме НЕДЕЛЬКА упрек звучит мягко, не то, что ЛОДЫРЬ или ЛЕНТЯЙ.

Я привел только два примера, чтобы показать, как в одном случае дается неверное чтение, а в другом - чтение неполное. Однако и то, и другое можно считать эпиграфическим браком, недостоверным чтением. И таких неверных чтений тоже очень много, например, ФЕНИЩИНЬ вместо ДЕВИЧАЕ НИЩЕНИ ПРЯСЛЕНЕ, или на надписи БАБИНО ПРЯСЛЕНЬ не прочитано слово ТВОЙ, читается ПРЯСЛНЬ ПАРАСИИ вместо ПРЯСЛЕНЬ ПАРАСИНЪ, Г-ДИ, ПОМОЗИ РАБЕ СВОЕЙ ИЕЛАНИ вместо Г-ДИ, ПОМОЗИ РАБЕ СВОЕЙ, ИЕ ПРЯСЛЕНЬ, НЕВЕСТОЧЬ вместо НЕВЕСТОЧИЙ, НА МАЛЕ вместо АМАЛЕН и т.д. Опять-таки, здесь присутствуют знаки руницы, и их игнорирование приводит, например, к такой нелепой форме как НЕВЕСТОЧЬ, несвойственной русскому языку.

Ложные имена. Непризнание знаков руницы приводит А.А.Медынцеву к вычитыванию ложных имен, например, СЕ ЛЕТО ЯТА (то есть, ВЗЯТА В ЭТОМ ГОДУ) она читает как женское имя СЕЛЯТА, БЫЛА ЯТА - как женское имя БЫЛЯТА, слова ПОЛНЪ ЗАЛИТА И НОГАТА - как мужское имя ТИХОТА. Зато на всех гривнах ею не были замечены печати, хотя на некоторых из них можно даже прочитать слова, например, ПЕЧАТА ВЕЛИКЪ ЛИТВА. Так что фантазии здесь уживаются с пропусками целых текстов. Особенно странно видеть чтение имени НИКИ на фрагменте амфоры из Саркела, где начертано КАНЪ КЪРОГОВА ВЪ ЗЕМЪЛЕ, то есть СРЕДНЕГОРЛАЯ АМФОРА КРУГОВАЯ В ЗЕМЛЕ. Как же объясняются лишние, непрочитанные «буквы»? Оказывается, очень просто: якобы арифметическими действиями, то есть зачем-то написано 170, 160, 140 и 180. Что это означает, читателю не объясняется.

Обсуждение. Эта рецензия была написана 20 октября 2004 года, 4 года назад, для первого номера предполагаемого журнала, в котором я надеялся обсуждать также и проблемы эпиграфики. Журнал, однако, так и не состоялся ввиду финансовых проблем у спонсора, а статью я отложил до лучших времен. И некоторое время мне казалось, что контакт с академической наукой у меня всё же мог быть налажен, чего, однако так и не случилось. Более того, академической наукой стали оспариваться не только мои дешифровки, но и существование самих надписей, причем довольно странным способом: когда я их показывал на камне археологам, то они, специально вызвав меня в зал с соответствующим камнем, к нему демонстративно не подходили. Ибо они были убеждены, что там ничего нет! Тем самым, мне стало ясно, что непризнание других видов письма или даже письма кириллического, но не на тех объектах, на которые указали сами археологи, является научным криминалом, и подлежит суровому осуждению. Так что говорить о какой-то объективности академической науки не приходится.

Вместе с тем, академическая наука всё время подаёт своё материал так, будто бы сообщает абсолютную истину в последней инстанции. Поэтому мне захотелось вернуться к данной статье в настоящее время, поскольку ее актуальность не только не уменьшилась, а, напротив, возросла.

В рецензии ввиду ограниченности ее объема невозможно отразить все аспекты рецензируемой работы. Более подробно я комментировал конкретные чтения А.А. Медынцевой в моей монографии ЧУ2. Однако читатель уже понял, что, несмотря на то, что данное издание было подготовлено академическим институтом РАН, а его автором является доктор исторических наук, наличие весьма предвзятых мнений привело монографию к изложению не просто морально устаревших взглядов, а к некоторому нагромождению эпиграфических ошибок. Большинство чтений наиболее древних надписей в монографии следует считать НЕДОСТОВЕРНЫМИ, на них нельзя опираться в своих выводах ни историкам, ни лингвистам. При всем том, внешне монография выглядит наукообразно, в ней в ряде мест приводятся пространные рассуждения о степени наклона мачты или величине петельки конкретной буквы, чтобы затем последовало совершенно неверное чтение, которое, однако, подается читателю как вполне научное.