В.А.Чудинов

Не только этот пример, но и многие другие приводят к странной мысли: чем больше враги Руси стараются ей помешать, тем больше, оказывается, они способствуют ее развитию. Так, победа западников в XVIII веке в лице Петра Великого и череды германских по происхождению русских императриц подготовила прорыв русской культуры в XIX веке на мировой уровень. Россию старались онемечить. Удалось ли это? В каком-то смысле - да. Мы стали немцами по платью и по образу мысли. Но не перестали быть русскими. Потом увлеклись французским языком и культурой Франции. Переболели - и стали в чем-то не хуже французов. Сейчас Западу кажется, что после того, как он приберет к рукам всю экономику сегодняшней России, от нее ничего не останется. Но это мы еще посмотрим. Чужих завоеваний мы в своей истории пережили множество, даже многовековых. Но выжили, и даже начали пытаться реконструировать свою подлинную историю. И рассмотренная выше попытка Византии противопоставить мощной русской культуре культуру специально облагодетельствованной греками Болгарии, закончившаяся совсем не так, как ее замышляли, дает нам право смотреть в будущее с оптимизмом. Сама природа России, стоящей на многотысячелетнем культурном фундаменте такова, что даже вычищенная из монастырей, библиотек и музеев, она ухитряется заявлять о себе даже из обычных булыжников, на которых изумленный читатель находит руны Рода и древнейшие русские тексты.

Избавить Русь от ее древнейшей культуры невозможно - ни физически, ни психологически! И приведенный пример как раз и свидетельствует об этом.

Примечания

1.      Имеется в виду, видимо, тот же Востоков, который был обрусевшим немцем по фамилии Остенбек.

2.      Обычно обращается мало внимания на то, что это был не столичный говор Преслава или Сердики (будущей Софии), а говор далекой периферии. Иными словами, если бы церковнославянский язык предложили бы создавать самим болгарам, они предпочли бы язык столицы; но с точки зрения Константинополя гораздо удобнее именно константинопольский диалект, хотя это и периферия для болгар.

3.      А это уже просто прекрасный результат: в основу общеславянского языка класть язык болгар столь далекой провинции, как территории нынешней Турции! Неужели болгарскому исследователю не бросилась в глаза нарочитость, противоестественность такого выбора Византии?

4.      Язык горцев как ядро будущей славянской культуры - тоже воспринимается как насмешка.

5.      Как видим, древность перекликается с сегодняшним днем: Византия по политическим соображениям сделала язык болгарских горцев и болгар, проживавших в Константинополе, языком культурных славян-христиан, а Н.Н. Дурново по политическим соображениям приписал болгарским диалектам несвойственные им звуки. К сожалению, от политических моментов ни религия, ни наука избавиться не может.

6.      Та роль, которую играл для всех славянских языков (включая русский) язык церковнославянский, как язык наиболее совершенный, абсолютно несравнима с той незначительной ролью, которую играет современный болгарский язык. Он оказался наиболее аналитическим из всех славянских и потому наиболее удаленным от церковнославянского. На болгарском говорят сегодня только в Болгарии, причем Западная Болгария, полтора века назад отделившаяся от Восточной, сейчас считает своим языком македонский (хотя это практически тот же болгарский язык). Иными словами, болгарский язык в наши дни не пользуется особым почитанием. Для меня это недоумение западных исследований является весьма сильным (хотя и косвенным) доказательством того, что церковнославянский язык был искусственным образованием. Без помощи Византии язык Родопских горцев и Анатолийских пастухов вряд ли мог бы претендовать на статус наиболее продвинутого и точного славянского языка, и за последующее время без такой поддержки он стал самым рядовым.

7.      Как видим, братья были даже не византийцами, но римлянами, так что никакой врожденной симпатии к славянам испытывать были не должны. Другое дело, что Рим и Константинополь возложили на них важную миссию духовного противостояния Руси - они эту миссию выполнили с честью. Но в данном случае мы имеем счастливый случай - совпадение интересов части славян с культурной политикой Византии, направленной на ограничение культурного господства Руси.

8.      Задание, как нам показывают, было возложено на братьев не только по духовной линии, но еще и по светской - на них пал выбор самого императора Византии! Иными словами, проект славянского просвещения с самого начала был чисто византийским, а не болгарским.

9.      С точки зрения Византии это была типичная диверсия, хотя и в культурной области. А ни одна разведка мира не выдает своих агентов. Если бы это была культурная инициатива самих болгар, и она бы совпала с планами Византии, то болгарских первосвятителей, вне всякого сомнения, предали бы гласности. Так что здесь мы имеем еще одно косвенное подтверждение нашим предположениям.

10.   Заметим, что и здесь не указаны причины столь непонятной акции. Можно было бы с таким же успехом сделать носителями самой передовой славянской культуры карпатских русин. Так что писатели лишь констатировали непонятные действия Византии, но никак их не объясняли.

11.  Понятно, что для болгар святые братья сделали огромное дело, хотя и не вполне понятна была их доброта. Для Византии же это был лишь один из многочисленных планов по борьбе с Русью, к тому же - тайный, поэтому особых текстов по этому поводу она не оставили.

12.  Здесь и лежит разгадка: византийцы решили сделать носителями высшей культуры именно тех славян, которые проживали наибольшим числом именно в пределах Византийской империи. Пусть их общее число было и не столь велико, а роль в жизни других славянских народов и не так велика. Византия тем самым показала, что она любой народ по своему желанию может сделать наиболее культурным.

13.  Здесь происходит подмена понятий. Десятки надписей хотя и образуют массив текстов, но не создают массива художественной или научной литературы, и, тем самым, не требуют наличия литературного языка. Поэтому назвать массив разрозненных текстов «болгарской литературой», как я полагаю, неправомерно.

14.  Теперь становится понятным, почему славяне-христиане были вынуждены писать только латинскими и греческими буквами, но не русскими: потому что в пределах Римской империи разрешалось писать лишь этими двумя видами письма.

15.  Иными словами, все еще как бы продолжались условия Восточной Римской империи с ее законами.

16.  В моей книге «Загадки славянской письменности» я показывал, насколько крупными становятся неудобства при записи славянских текстов греческими буквами. Приходится буквально разгадывать ребусы. Поэтому святой Кирилл был вынужден ввести 14 славянских букв из протокириллицы.

17.   Заметим, что два перечисленных культурных круга возникают не во времена Кирилла и Мефодия, а позже, во времена Климента Охридского. Теперь они охватывают столицы как восточной Болгарии (Преслав и Плиску), так и один из центральных городов Западной Болгарии (Македонии) - Охрид. При нормальном развитии событий последовательность должна была бы быть обратной: литературный язык должен был появиться сначала в столицах, а уж затем на периферии.

18.  Из этого следует, что кириллица была создана святыми братьями еще до поездки в Моравию, а, возможно, и до их приглашения туда Ростиславом. Иными словами, кириллица и появилась на территории Византии, безотносительно к дальнейшим поездкам Кирилла и Мефодия. То есть, заказчиками кириллицы выступали не славяне, а греки Византии.

19.  Иными словами, тексты и не думали делать для столичных болгар, которые жили несколько иной жизнью, чем Византия, но только для своих, византийских болгар. То есть, на первом плане стояли не интересы болгарского государства, а интересы Византийской империи.

20.  Здесь описана интересная «проба сил»: только что переведенные на болгарский язык тексты оказались достаточно понятными и западным славянам, так что замысел византийских политиков достиг цели: болгарские тексты годились всюду, кроме Руси.

21.  Понятно, что если бы инициатива перевода исходила от самих болгар, такого быстрого его признания самыми влиятельными людьми того времени ожидать бы не пришлось. Следовательно, инициатива создания азбуки и перевода исходила не от болгар.

22.  О Кирилле и Мефодии нельзя сказать, что они были первыми епископами среди болгар, ибо они были греками, и родным их языком был греческий. Возможно, что они как-то могли изъяснятся по-болгарски и устно, но, скорее всего, не бегло и с акцентом.

23.  Имеется в виду тот письменный язык, который они разрабатывали, но не тот, на котором они говорили бегло.

24.  Из одного не вытекает другое: можно быть неплохим письменным переводчиком и даже как-то разговаривать на общие темы на чужом языке, но из этого вовсе не следует, что переводчик имеет происхождение из того народа, на языке которого он говорит. Святые Кирилл и Мефодий были греками, и письменными переводчиками с греческого на болгарский. Святой Климент Охридский был болгарином, но владел греческим языком. И в этом состоит их различие.

25.  Полностью соглашаюсь в данном вопросе с выводами автора статьи. Подобно тому, как кириллица представляет собой греческое по происхождению письмо (24 буквы), дополненное немногими буквами из протокириллицы (14 букв), церковнославянский язык представляет собой болгарский говор, дополненный достижениями греческого литературного языка, насколько их удалось перенести в этот славянский диалект русского языка. Однако, поскольку эти достижения были в него привнесены извне, а не явились продуктом его собственного языкового развития, они очень быстро оказались болгарским языком забыты, так что это искусственно созданное лидирование оказалось к XII веку утраченным.

26.  С этим тоже можно согласиться. Многие мертвые языки, например латынь, оказывались языками международного общения. В этом, кстати сказать, заключается тот неожиданный побочный эффект, который возник от появления церковнославянского языка. Пока славянские языки не разошлись друг от друга достаточно далеко, церковнославянский был им понятен. Но лишь теперь, когда язык сербов остался столь же синтетическим, как и язык древних болгар, а язык болгар стал аналитическим, о церковнославянском языке можно сказать, что для тех же болгар он стал и «старославянским»,  то есть, староболгарским. А для русского языка он является в некотором отношении языком будущего, ибо от нашего полногласия до старославянской экономии на гласных еще требуется пройти значительный путь языкового развития.