В.А.Чудинов

Награждения продолжаются
В.А. ЧудиновВ конце апреля состоялось особое заседание нашей кафедры культурологии и бизнеса в культуре Государственного университета управления. Именно поэтому оно состоялось не в нашей кафедральной комнате, а в зимнем саду ГУУ, который специально открыли по поводу нашего мероприятия. Мы с удовольствием расселись под стеклянной крышей, а я как виновник торжества даже прихватил с собой чашечку чая. Я догадывался, каким будет первый вопрос - о том, что наша кафедра выиграла грант Минвуза.

Рис. 1. Торжественная минута - поздравления со стороны заведующего кафедрой

Напомню, о чём идёт речь. В самом начале февраля ректорат ГУУ довёл до сведения кафедр общественных наук информацию Минвуза о том, что с этого года гранты выдаются на основе конкурса между вузами по несколько иной методике, и что мы непременно должны принять в нём участие. По поводу выдвижения разных работ от нашей кафедры было подано несколько предложений, однако прошло одно - кафедра единогласно проголосовала за то, чтобы на конкурс была выдвинута проблематика моих исследований. Меня это и удивило, и растрогало. Удивило потому, что я и не подозревал, насколько хорошо мои коллеги осведомлены о моих научных результатах, а растрогало потому, что основным и единственным руководителем был выдвинут я, тогда как еще несколько человек были названы исполнителями. Это и было записано в протоколе заседания кафедры.

Рис. 2. Профессор В.Д. Диденко вспоминает о количестве заполненных мною бумаг

Вначале мы предполагали, что определенную помощь нам сможет оказать аспирант Нилогов, который с этим грантом связывал надежды на реализацию некоторых своих научных планов. Однако когда он понял, что взятая кафедрой тематика только частично пересекается с его интересами, он предпочел на следующий день уехать из Москвы на несколько месяцев, так что всю бумажную сторону вопроса пришлось выполнить мне в полном объёме. Не смогли мы опереться на помощь и других аспирантов и студентов, хотя государство затевало грант, прежде всего, именно для молодёжи. Правда, нам достался «докторский» вариант, когда всё-таки предпочтение отдавалось доктору наук, которого можно считать главой научного направления. Таким лицом оказался я с моими 15 монографиями и пятью защищёнными аспирантами.

Рис. 3. Я доволен: трудоёмкая работа проделана не зря

Писанины было действительно немало, однако, всё-таки до некоторой степени оправданной. В отличие от того, что было много лет назад, теперь конкурсная комиссия принимала во внимание помимо значимости идеи еще и общее количество статей и монографий, число защитившихся аспирантов, читаемые научные курсы, работу в общественных организациях правительственные и неправительственные награды. Всё это требовало документального подтверждения, то есть, наличия копий различных документов. Кроме того, сама научная работа разбивалась на шесть полугодовых этапов; требовалось заранее указать, какие научные результаты предполагалось получить и в каком виде они должны быть представлены. Словом, будущая научная работа была представлена как целостная система целенаправленных исследований с завершенным бизнес-планом. В таком виде, действительно, отдавать предпочтение той или иной заявке было несложно, ибо все детали будущей научной работы оказывались прозрачными.

Рис. 4. Весьма порадовалась за меня доцент нашей кафедры Л.Н. Левкович

Я уже однажды выигрывал грант Минвуза - в 1998 году, когда моя тема называлась «Слоговое письмо Средневековой Руси». Тогда я еще не знал, что само письмо в последние века его существования называлось руницей, а прежде - рунами Макоши. Зато я приложил порядка трёх десятков статей на данную тему. Теперь я предложил иную тему гранта - «Объединительная идея России», полагая, что данные о древнейшей истории Руси, о наличии в каменном веке единственного языка, русского (русицкого), и единственной письменности (рун Макоши и рун Рода), самых совершенных до сего дня, о наличии ведической культуры и храмового строя наполнят сердца наших соотечественников гордостью за наше славное прошлое.

Рис. 5. С интересом прислушивались к информации о гранте наши аспирантки

Работа над чтением древних текстах на камнях, скалах и геоглифах, а также участие в экспедициях и в работе наших сайтов объединило меня и моих учеников, так что тут как бы в миниатюре объединительная идея древнейшей русской письменности проявила свои возможности. Добавлю в шутку, что она же сплотили и моих оппонентов, которые уже больше года работают над тем, чтобы показать некие мелкие промахи в моих построениях, как-то опечатки, неудачно переведенные выражения или цифры, некоторые дефекты исходных прорисей (выполненные за десятки и сотни лет до меня), демонстрируют альтернативные и более выразительные эстетически, но менее пригодные для целей эпиграфики изображения артефактов, а также ревниво следят за тем, какое образование имеют мои информаторы. Скажем, если они замечают, что геоглиф обнаружила домохозяйка, они бурно ликуют, хотя речь идёт всего лишь о научном посредничестве. Напомню, что и первую берестяную грамоту Новгорода нашла колхозница в отвалах раскопов, что никак не умаляет научного подвига Арциховского.

Более того, эта же идея привязала моих оппонентов ко мне. Для них мои исследования стали маленьким гешефтом, а мне их злопыхательство помогает устранить недостатки в статьях перед тем, как из них сделать монографию. Недаром они меня поздравляют с каждым праздником. Так что объединительная идея действует великолепно даже в миниатюре.

Рис. 6. Лаборант нашей кафедры Лидия Николаевна ведет протокол

Вторым вопросом повестки дня было обсуждение диссертации одной из наших аспиранток; ее интересовали проблемы социодинамики культуры. Поскольку в стенах ГУУ я читал этот курс более десяти лет, и, кроме того, был единственным преподавателем по этой дисциплине, было естественно, что я вошел в число рецензентов. Однако мне показалось, что аспирантка была как раз слабо знакома именно с этой дисциплиной; она даже забыла включить в список литературы одну из фундаментальных работ (Абраам Моль. «Социодинамика культуры», М., «Прогресс», 1974). И хотя она работала на кафедре иностранных языков, из примерно 180 работ в ссылках на английском языке она упомянула всего 4 работы. - Ее научный руководитель, заведующий нашей кафедры Валерий Дмитриевич Диденко поблагодарил меня за замечания, заверив, что все они будут учтены в тексте диссертации. А в целом эта работа оставила неплохое впечатление.

Рис. 7. Выступление аспирантки по теме диссертации

После заседания кафедры ряд коллег поздравил меня с выигрышем конкурса по гранту в частном порядке. Прозвучали такие цифры: в конкурсе принимали участие порядка 400 претендентов, а выиграли грант всего 8 человек. Так что конкурс составлял примерно 5 человек на место. В материалах Минвуза (в распечатке оказалось 68 страниц) были перечислены баллы, по которым оценивалась каждая работа; по их числу я оказался на 6-м месте из восьми. Полагаю, что для человека, который по новой системе учёта научных результатов взялся за представление своих предварительных итогов впервые, это весьма неплохой результат. А уж если отталкиваться от мнения моих оппонентов-чудиноманов, то он кажется, после всего ими сказанного обо мне, вообще каким-то чудом. Не иначе теперь к клану «лингвофриков» должен быть причислен и весь Минвуз, или, хотя бы, члены конкурсной комиссии. Ведь не могут же, в самом деле, к числу людей с вывернутым наизнанку интеллектом, то есть, к своим пациентам (это слово они обычно пишут с орфографической ошибкой, как «поциент») все эти Бокры и Сумасшедшие тени причислить самих себя! Они хотя и Сумасшедшие, но за сумасшедших себя не держат.

Рис. 8. Награды от Союза писателей