В.А.Чудинов

Неправда и заблуждения академика Чудинова. Так называется шестой раздел брошюры Тулаева, где сказано, что рассмотрен только один мой опус, который «непосредственно направлен на дискредитацию моего доброго имени и наносит моральный ущерб лично мне, моей семье и всему коллективу издания Маша» (ТУЛ, с. 23). То есть, подразумевается, что у меня есть и еще множество опусов, и все они морально уничтожают весь коллектив, принимавший участие в издании книги Маша. Забавно, что, поскольку я-то ведь тоже член издательского коллектива, я, стало быть, заодно уничтожаю и себя. Так сказать, являюсь шахидом-самоубийцей. Или, может быть, я не член коллектива? А как же тогда Договор о намерениях?

Еще раз хочу сказать, что у меня и в мыслях никогда не было выяснять какие-то отношения с П.В. Тулаевым, как нет их и сейчас, ибо я издавал свою книгу «Правда о сокровищах Ретры», лишь спасая свои дешифровки. Разумеется, мне было интересно также понять, почему весьма дружелюбно и почтительно относившийся ко мне мой коллега вдруг развернулся на 180⁰ и принялся выяснять со мной отношения в книге Маша, предназначенной вовсе не для этого. Естественно, когда возникает некий случай, до того не имеющий прецедента в мировой литературе, возникает удивленный вопрос - как это вообще возможно, если до выхода книги в свет отношения были не только ровные, но и дружественные? Павел Владимирович часто принимал меня у себя дома, его мама угощала меня очень вкусной ухой, и я никогда, даже и сейчас не имею ничего против ни лично Павла Владимировича, ни против его очаровательной супруги, ни против его домовитой мамы.

Более того, даже в день доставки мне тиража книги Маша Павел Владимирович весьма мило разговаривал со мной, сказал, что лишь на 10% сократил мои иллюстрации, и то по требованию Бычкова, и мы расстались с ним весьма по-дружески, он мне предложил издавать другие интересные книги славистов, поскольку сейчас у него нет ни времени, ни финансовых возможностей. Лишь после его ухода, просматривая книгу, я обнаружил, что, оказывается, у нас с ним имеются какие-то расхождения, и что он изъял из моих комментариев к книге Маша все мои дешифровки, оставив только одну как образец моего неприемлемого чтения. Еще раз повторяю, что от своего имени ни о каких моих неприемлемых чтениях в течение всего процесса издания книги Тулаев мне не говорил.

К такому вероломству я, естественно, готов не был. На мой взгляд, я ничем не обижал Павла Владимировича, всегда был с ним корректен и учтив. Иными словами, его выпад против меня не был ни спровоцированным, ни мотивированным. И я попытался разобраться в приложении к своей книге (ЧУД), какая же неожиданная метаморфоза вдруг произошла с этим, в общем-то, неглупым человеком. Именно поэтому я использовал такие обороты речи, какие приняты в науке, и П.В. Тулаев их перечислил: «вероятно», «как будто», «представляется возможным», «здесь можно только предполагать» и т.д. (ТУЛ, с. 38). У Павла Владимировича этот стиль моих рассуждение «вызывает недоверие», поскольку я якобы «не имею весомых аргументов для того или другого тезиса» (там же). Вероятно, Павел Владимирович плохо знаком с научной литературой и с научным стилем речи. Любой ученый всегда допускает возможность собственной ошибки и потому никогда не утверждает наверняка. И, напротив, полная уверенность в собственной непогрешимости выдает новичка.

Тем не менее, в шестом разделе речь идет о моих научных промахах. Это для меня интересно, ибо, если кто-то меня предостерегает от ошибок, я за это должен быть благодарен. Посмотрим же, что же я сделал такое, что вынудило моего бывшего друга подвергнуть меня критике. «Сначала академик Чудинов берет какой-либо текст, посвященный древним изображениям или надписям. Например, ту же книгу А.Г. Маша, или исследования Мартина Жунковича, а затем выбирает в нём те иллюстрации, которые можно подвергнуть его авторской интерпретации» (ТУЛ, с. 23). Здесь пока всё правильно; есть иллюстрации сложные, есть более простые, так что, естественно, я выбираю для чтения вписанных в них текстов те, что мне на сегодня по силам. Но так поступает любой исследователь. «При этом предшественники Чудинова подвергаются критике и часто объявляются некомпетентными» (там же). И это тоже верно. Когда вы знаете верный ответ, а кто-то вам демонстрирует совершено неверный ход решения задачи и приходит к неправильному ответу, вы, отметив это, показывает, как следует решать данную задачу правильно. Примерно так работает учитель в школе при проверке домашних заданий. В некоторых случаях, когда решение проблемы, как говорится, ни в какие ворота не лезет, приходится ставить «двойку». Но к такой педагогике можно относиться по-разному. Так принято в России, тогда как американцы считают, что главное - не уровень знаний учащихся, а их самооценка, и если она при низких отметках падает, то это гораздо хуже, чем пробел в знаниях. Так что я действую по методам отечественной науки, хотя с точки зрения американской педагогики они неприемлемы. Но ведь я-то живу не в США! Так что здесь я пока никакого своего промаха не обнаружил.

«В.А. Чудинов всех критикует, всех поучает и обличает, а себя хочет видеть непогрешимым мудрецом, основателем новых направлений и лидером четырех академий» (ТУЛ, с. 23). Термин «всех» очень расплывчат, но что касается А.Г. Маша, А.И. Асова и А. Платова, то я их, действительно, критиковал, хотя и видел у них определенные заслуги, например, само издание изображения славянских богов А.Г. Машем, или популяризацию «Велесовой книги» А.И. Асовым. Так любой ученый в чем-то согласен, а в чем-то не согласен со своими коллегами. Насчет поучений и обличений - что-то за собой такого греха не замечал. Я и в данном ответе не учу Павла Владимировича, как ему жить дальше.

Нет у меня желания и видеть себя непогрешимым мудрецом. Я честно признавался, что сначала читал только явные надписи, да и то не лучшим образом, а неявные и вовсе не замечал. Более того, вначале я целиком верил Г.С. Гриневичу на слово и пользовался его силлабарием до тех пор, пока не понял, что иду в неверном направлении. Не могу я также похвалиться и тем, что я являюсь или стремлюсь стать лидером хотя бы в одной из академий. Дело это хлопотное, требующее огромного времени и физических сил, а главное, мне совершенно не нужное. Так что я не имею отношения к руководству ни одной из академий, и если меня туда избирают, то это - вовсе не моя инициатива. Так что в данных утверждениях я вижу вовсе не критику на себя, а некие брюзжания обиженного человека. Обиженного тем, что я не смирился с его неоправданным изменением отношения ко мне.

«При этом, однако, он часто не просто ошибается, а пишет явные глупости» (ТУЛ, с. 23). Всегда приятно посмотреть на себя со стороны. Итак, каковы же мои глупости? «Не понимая исторических законов развития этносов и не зная научных правил описания событий многовековой давности, Чудинов смешивает древние племена с современными нациями» (ТУЛ, с. 23). Разумеется, откуда мне знать законы развития этносов? Последние 15 лет меня каждый месяц в качестве профессора и члена Совета приглашают на заседания Ученых советов по защитам диссертаций, в том числе и по исторической тематике, и при этом дорожат моим мнением. А издатель-надомник П.В. Тулаев, уже много лет не являющийся не только членом Совета, но даже простым преподавателем, конечно же, знает эти законы много лучше меня. «Он (Чудинов) путает вендов и славян, этрусских и русских, которых разделяют многие столетия» (ТУЛ, с. 24). Ну, конечно же, когда этруски пишут на своих бронзовых зеркалах по-русски, мне нужно креститься, и, озираясь на великого оракула истины Павла Владимировича, восклицать: «Чур меня, чур!». Потому, что только ОН знает, что этруски не могли писать по-русски, ибо их разделяет много столетий. А я, глупый, этого не знаю, оттого, по глупости, и написал книгу в 664 страницы «Вернём этрусков Руси!». Очевидно, только по-глупости у меня читались ВСЕ этрусские тексты, которые до меня практически не читались. Спасибо, что Павел Владимирович надоумил! Теперь, если кто читать не умеет, или не может, он УМНИК, а кто умеет и может - тот ГЛУПЕЦ. Так что меня можно зачислить в один ряд с глупцом Шампольоном, прочитавшим египетские иероглифы (ведь все нормальные египтологи, УМНИКИ, знали, что современные копты, язык которых он изучил, и древние египтяне - этносы, которых разделяют многие столетия. Но почему-то они древние надписи прочитать не смогли, а он смог). Ну и откуда же мне, убогому, знать, кто такие славяне, если я, глупец, обнаружил надпись на каменном славянском тотеме? Чур меня, чур!

Но таковы мои самые невинные заблуждения. А я погряз во грехах, оказывается, гораздо глубже! «Без всякой иронии академик утверждает, что русская история насчитывает не менее 24 тысячелетий (с. 197), и что Русь в палеолите была единственной крупнейшей страной Евразии (с. 158), игнорируя очевидный факт, что само понятие «Русь» зафиксировано в письменных источниках лишь в первых веках нашей эры. Говорить о «русах» доледникового периода могут только писатели-фантасты, да и то в расовом смысле, а не с точки зрения русской национальности» (ТУЛ, с. 24). Надо же, какой благородный пафос! Примерно такой, как у первоклашки, который гордо заявляет: «пять из трех не вычитается!» Конечно же нет, его-то отрицательным числам никто не обучал. Зато Павла Владимировича обучали, что если слово «Русь» написано на пергаменте, то это - исторический источник, и его следует уважать, а если то же самое слово выбито на камне, а камень относится к палеолиту, то это - никакой не исторический источник, а фантазия писателя в расовом смысле. То есть, слово РУСЬ на одном носителе - это исторический факт, а на другом - фантазия. Вот такая у него научная принципиальность.

«Примечательно, что в своих комментариях Чудинов называет древних русов «русскими», копируя поздние латинские транскрипции, которые добавили к греческому правописанию этого этнонима (ρως) вторую букву «с». В наших летописях и хрониках везде пишется слово «рос» или «русь», а термин «россы» утверждается лишь с эпохи Петра Великого» (ТУЛ, с. 24). Куда уж мне знать такое! Только, интересно, как бы прочитал наш великий Умник надписи на тридцать первом этрусском зеркале, которое у меня идет под предметом № 135 на рисунке 162 (ЧУЭ, с. 457):

Рис. 3. Мое чтение надписей на тридцать первом зеркале

Тут есть слова РУССКАЯ ПАНСКАЯ ЭЛИТА, ЛЮБЛЮ РУССКИХ ИЗ РУСИ, МИР РУСИ и РУССКИЙ МИР, и везде слово РУССКИЙ пишется с двумя С. С точки зрения П.В. Тулаева, этруски, в таком случае, были крайне глупы, они не знали того, что знал этот великий ученый муж, а именно, что слово РУСЬ и РУССКИЙ писать так, как писали они, нельзя. Оказывается, так можно писать только, начиная с эпохи Петра Великого!

Разумеется, мне нельзя быть столь легковерным, чтобы верить этрускам. Верить можно только утверждениям Павла Владимировича, он-то знает лучше самих этрусков, на каком языке они писали, и как в то время звучало слово РУССКИЙ. - Какой бред! - скажет читатель.

«Следуя той же логике, только с еще большим произволом, Чудинов заявляет, что некогда Прибалтика называлась Яра Русь, что Мекленбург якобы правильно называть «Микулин Бор», который раньше назывался Ярилин Бор» (ТУЛ, с. 24). Приводить на каждое высказывание мою работу я не могу не потому, что у меня ее нет, а потому, что не хочется в двадцатый раз повторять одно и то же. Тулаев мой сайт не читает, и моих книг - тоже, хотя я их ему дарил. Но он их дальше второй страницы не открывал. Тогда я ему процитирую не свои работы, а энциклопедию: «МЕКЛЕНБУРГСКОЕ, Микилинборское княжество - славянское княжество второй половины 12-начала 13 в., занимавшее часть территории земли Мекленбург» (ГЛА, с. 374).

«Не ведая основ славянской и арийской мифологии, где многие Божества имели несколько голов: две (Янус), три (Триглав), или четыре (Свентовид) головы, а также несколько пар рук (Шива, Дурга), Чудинов видит в многоголовых изображениях карикатуры для критики славянского язычества» (ТУЛ, с. 24). Конечно, если я почти десять лет читал курс славянской мифологии в Государственной академии славянской культуры, то я, разумеется, ничего в ней не ведаю, тогда как Павел Владимирович, который когда-то читал студентам курс испанского языка, является в ней гораздо более крупным специалистом. Только исходя из этого, он может причислять к славянским богам латинского Януса, и особую конструкцию из четырех богов, называемую святовидом, передавать в немецком произношении и немецком понимании, а также навязывать славянам индийских богов. Короче говоря, всё то, что выходит за пределы его познания как испаниста, он считает моей глупостью. Иначе как очаровательной, такую точку зрения назвать нельзя.

«Используя вместо исторического понятия «идолы», что значит - образы, эйдосы Богов (с. 41), термин «отливки», Чудинов подменяет само явление его материальной формой. Идолы часто были изготовлены из дерева, камня, кости, а не только из металлов» (ТУЛ, с. 24). Замечательная фраза, вполне достойная испаниста! Павел Владимирович просто не ведает, что говорит! Ведь, в отличие от него, я очень многие места в переводах А.А. Бычкова сверял с подлинным текстом, и там обнаруживал вместо греческого слова слово немецкое, Guβ, что означает 1. литьё, разливка и 2. отливка, литое изделие (НЕМ, с. 405). Так писал А.Г. Маш, которого я якобы исказил, а П.В. Тулаев меня поправил. Так что я несколько изменю его фразу, подставив фамилию того человека, который говорил об отливках, фамилию Маша: Используя вместо исторического понятия «идолы», что значит - образы, эйдосы Богов (с. 41), термин «отливки», Маш подменяет само явление его материальной формой. А теперь встану в позу и скажу: П.В. Тулаев оскорбляет личность автора книги Маша! Кстати, множественное число от слова эйдос будет эйдола, а не эйдосы. И слово это не «историческое», а греческое. А также советую ему обратиться в христианскую церковь к священнику: следует ли называть лики Спасителя и святых «идолами».

«Путая древних славян с современными россиянами, Чудинов неоднократно называет их язык «русским». Так, например, он пишет: «За несколько столетий до н.э. западноевропейские тюрки перешли на русский язык (с. 12), и далее: «Что же касается этрусков, то 2/3 их надписей сделаны по-русски и именно кириллицей» (179). Очевидно, что академик не знает о том, что, со времен Нестора-летописца, самоназвание наших европейских предков было «словене», ибо до утверждения акающего диалекта гласная в корне читалась как О» (ТУЛ, с. 26). Что ж, обратимся к рис. 3 - на каком же языке написаны слова АРМИЯ НОВАЯ, КОРСИКА, КИПР, ЛИВАН, РУССКАЯ ПАНСКАЯ ЭЛИТА, МИЗИЯ, ЛЮБЛЮ РУССКИХ ИЗ РУСИ, РИМ, АЗИЯ, Я РУСЬ, РУСЬ И КИПР? Это латинский язык? Или греческий? Или, может быть, испанский? Согласно общепринятой хронологии, этот текст на три тысячи лет СТАРШЕ летописи Нестора. И русские тут называются русскими, а не словенами. Так кто и что путает? А «окающие» диалекты до сих пор сохраняются в костромских и вологодских сёлах, где акающее произношение так и не утвердилось. Нет его и в украинском языке. Так что Павел Владимирович опять пытается выдать за некие общие знания частные закономерности, известные на ограниченной территории. Кстати, киевляне себя словенами не считали, а считали полянами. Так что моим реальным чтениям этрусских надписей он противопоставляет свою абсолютизацию фрагмента Лаврентьевской летописи гораздо более позднего времени. Истине факта он противопоставляет кабинетные размышления историков XIX века, когда под историческими источниками понимались только фрагменты из летописей, хроник и «сочинений древних писателей». Эпиграфика тогда не была в почете, поскольку она почти ничего сказать не могла.

Самый увесистый камень в мой огород. «Корень основного заблуждения Чудинова, пытающегося «читать» современным языком надписи эпохи палеолита, состоит в непонимании принципиальных различий между ДОФОНЕТИЧЕСКИМИ системами письма (пиктограммами, иероглифами, рунами старшего поколения) и ФОНЕТИЧЕСКИМИ, алфавитными, или так называемыми линейными системами правописания (финикийская, греческая, латинская)» (ТУЛ, с. 26). Ай да Павел Владимирович! На его взгляд, не только древние египтяне, но и современные китайцы пользуются ДОФОНЕТИЧЕСКИМИ системами письма, и даже средневековые немцы, оказывается, тоже ничего не писали звуковым письмом! «В пиктограммах знаки означают СМЫСЛЫ, а в алфавитных системах - ЗВУКИ» (там же). Стало быть, современную китайскую газету каждый китаец будет называть по-разному, в зависимости от того, какой смысл он уловит из иероглифов. Один, например, прочтет ГУАНМИНЬ ЖИБАО, а другой - ЖЕНМИНЬ ЖИБАО. Это - открытие в синологии! Нобелевскую премию Павлу Владимировичу! Он, оказывается, не читал даже «Введения в языкознание».

Иными словами, он спутал происхождение иероглифов с их реальным звучанием, и у него не только логография, но и силлабография, и даже фонография (германские руны) попали в разряд ДОФОНЕТИЧЕСКИХ видов письма. Но как быть, если, например, финикийская система, как и все западносемитские, выросла из слоговых? Таково, например, мнение Дж. Гельба. Она тоже ДОФОНЕТИЧЕСКАЯ? «Руна может иметь фонетическое название, но гораздо более важен её изначальный смысл, не сводимый к звуку» (ТУЛ, с. 26). Вот что значит дружба с Антоном Валерьевичем Платовым! Всю рунологию, существующую в Германии, Великобритании и Скандинавских странах, которая пытается прочитать надписи германскими рунами, по Тулаеву следует пустить по боку. Так что он еще первооткрыватель и ДОФОНЕТИЧЕСКОЙ РУНОЛОГИИ. Подстать Олегу Синько.

Есть тут и третье открытие - оказывается, все алфавитные системы письма - линейные. А как же быть с линейными А и Б письменами Крита? Они-то ведь слоговые? Или, по терминологии Тулаева, ДОФОНЕТИЧЕСКИЕ? Или они не линейные? А далее следует вообще удивительный термин, вместо письма - правописание! Лингвист Тулаев спутал графику с орфографией! Не иначе, как еще одно лингвистическое открытие! Ай да профессионал!

«Когда кто-нибудь пытается «читать» древние руны или доалфавитные знаки по правилам линейного письма, у них получается, как в анекдоте про Фестский диск, в спирали которого один лингвист-любитель смог «расшифровать» первые строки гимна СССР» (ТУЛ, с. 26). Самомнение Павла Владимировича просто не поддается описанию! Он, например, не знает, что и мои, и его строки написаны «рунами Рода», причем очень древними, насчитывающими сотни тысяч лет. Он-то знает ведь только один смысл слова «руны», а именно из словосочетания «германские руны». Стало быть, суть данного абзаца ему будет понять невозможно, ибо у него получится, как в анекдоте про Фестский диск. Журден, например, тоже не знал, что говорит прозой, и был страшно удивлен, когда узнал это. Таковы нынешние испанисты - знания по дешифровке они черпают из анекдотов.

«И напрасно Чудинов приписывает мне, профессиональному языковеду и специалисту по семиотике, непонимание разницы между палеографией и эпиграфикой. Палеография - это историко-филологическая дисциплина, изучающая древнюю письменность в целом, в том числе старинные надписи, сокращения и тайнопись. Эпиграфика - это частная разновидность палеографии, ибо она имеет дело с конкретными надписями, цитатами и изречениями на памятниках культуры» (ТУЛ, с. 26-27). Конгениально! Куда там такому признанному палеографу, как, например, В.Н. Щепкин, который писал: «Обыкновенно палеографию ограничивают исследованием знаков человеческого языка, наносимых на поверхность каким-либо красящим веществом. Такое разграничение чисто искусственное, но влечет за собою очень практическую классификацию материала: письменные памятники нарезные или чеканные, находимые на разных бытовых предметах, отходят в область эпиграфики» (ЩЕП, с. 20). Как видим, различие между палеографией и эпиграфикой вовсе не сводится к различению целого и части; обе науки исследуют одно и то же, но на разных носителях и нанесенное разным способом. Так что наш «профессиональный языковед и специалист по семиотике» просто не удосужился посмотреть, что есть что. Когда-то он это проходил в вузе, да забыл. Ибо для испаниста это совершенно ни к чему, а до «профессионального лингвиста» он не дотягивает. И я вовсе не навожу тень на Павла Владимировича, упаси Боже - он же кандидат исторических, а не филологических наук. Так что имеет полное право не знать, чем отличается палеография от эпиграфики. Подозреваю (судя по его ссылке на цитаты), что и от текстологии тоже. Такие знания историку не нужны.

«Назвав Чудинова «палеографом», я сделал ему комплимент. Но вот, отказываясь от него, академик сам настаивает, что он был и остается эпиграфистом» (ТУЛ, с. 27). Что ж, большое спасибо арабисту Тулаеву! Ибо, назвав его арабистом, я сделал ему комплимент. Поскольку когда-то юг Испании был завоеван арабами, и, следовательно, по логике Тулаева, арабский язык - это язык Южной Европы в целом, а испанский - язык только ее западной части. Так что, по логике Павла Владимировича, все испанисты - арабисты.

«Не претендуя на всезнайство, я не считаю себя специалистом в палеографии, а тем более - в эпиграфике. Эта область знания - одна из сложнейших для археологов и историков древности. Если я что-либо неточно трактую в теории слогового письма и корнесловов В.А. Чудинова, путь меня поправят профессионалы. Однако есть вещи очевидные, понятные на уровне здравого смысла, которые не требую специальных знаний и титулов академиков» (ТУЛ, с. 27). Здесь уже мы сталкиваемся с открытиями Павла Владимировича в области логики. Ибо, оказывается, в сложнейшей области полно очевидных вещей на уровне здравого смысла. Почему же она тогда сложнейшая? Мне подобное откровение напоминает изучение английского языка Макаром Нагульновым, который полагал, что англичане в слове revolution шипят на конце потому, что злобствуют на пролетарскую революцию. Ведь это же очевидно на уровне здравого смысла! Макаром Нагульновым двигала идея помочь закабаленным английским рабочим в их благородном деле освобождения от капиталистического рабства. Павлом Владимировичем движет не менее благородная идея очистить славистику от глупостей В.А. Чудинова. И на с. 27 он приводит пример, взятый из моей работы «Реабилитация славянских надписей», написанную в 1999 году и переданную мной ему в 2000-м году. Он удосужился рассмотреть данный пример только в 2007 году, через 8 лет. А поскольку он сам настоял на публикации данной моей работы в книге Маша, то я понимаю, что 7 лет он этих очевидных вещей не замечал, словно был слепым, а к моменту написания брошюры вдруг прозрел. Иными словами, 7 лет эпиграфика для него была сложнейшей областью, а как только я ему возразил в письменном виде, что он в этой самой эпиграфике не разбирается, вот тут-то он вдруг и стал свидетелем очевидных вещей.

Но, разумеется, анекдотичность ситуации не в этом, а в том, что человек, который не считает себя специалистом в палеографии, а тем более - в эпиграфике, берется издавать труд другого эпиграфиста, и при этом даже не знакомится с текстом в оригинале! Или он всерьез полагает, что знание семиотики и испанского языка вкупе позволяет оценить уровень чтения Машем германских рун? Конечно, я сделал большую ошибку, что допустил такого «специалиста», не различающего фонографии и пиктографии, до самой возможности что-то изрекать в той области, в которой он не разбирается. Однако уж слишком уверенно он держался! А, не разбираясь ни в немецком тексте, ни в германских рунах, не имея практики чтения ни одного текста, написанного рунами, он, разумеется, оказался игрушкой в чужих руках. Естественно, ему было сложно понять, кто прав, я или Бычков - своего-то мнения у него не было. А потом оно у него появилось - на уровне здравого смысла! Так на уровне здравого смысла велосипед стоять не может - он упадет. Как же на нем ездить? Так вот вопреки здравому смыслу именно на высокой скорости он особенно устойчив. Так что это еще одно его новое открытие в науке - судить о ней на уровне здравого смысла!