В.А.Чудинов

Обратная связь № 7

Мнения читателей и комментарии В.А. Чудинова

26 февраля 2007 года, в 20:41 на сайт издательства «Альва первая» поступило сообщение от Павла Владимировича Тулаева. «Обращаюсь к Вам в связи с выходом книги В.А. Чудинова "Правда о СОКРОВИЩАХ РЕТРЫ", опубликованной издательством "Альва-Первая", а затем перепечатанной в газете "Потаённое",  1 (29), 2007.

Дело в том, что академик Чудинов, который выставляет Вас среди своих единомышленников, в последние годы перешёл от научных исследований по истории эпиграфики к пропаганде своего сомнительного авторского метода "чтения древних надписей". В этом направлении он дошёл до откровенных фантазий, вроде расшифровки книжных заставок, светотеней на фотографиях и даже аэрофотоснимков.
Когда я, как ответственный редактор книги А.Г. Маша "СОКРОВИЩА РЕТРЫ" (Москва, 2006), вежливо и корректно указал на своё несогласие с этим методом исследования, В.А. Чудинов обрушил на меня поток клеветы и личных оскорблений, которые опубликовал в рамках упомянутой книги, где фигурируют Ваши фамилии и данные. Тем, кто внимательно читал русское издание А.Г. Маша, нет необходимости доказывать лженаучность упомянутого метода "дешифровок" и домыслов. Однако многие люди, как, наверное, и Вы, пока не имели возможности изучить оригинал книги, а доверились Чудинову.

Чтобы помочь Вам и Вашим читателям разобраться самостоятельно в развернувшейся дискуссии, я рекомендую Вам прочитать электронную версию своей брошюры "Спор о СОКРОВИЩАХ РЕТРЫ", расположенную по адресу http://www.rodoved.info/spor.htm#c где содержится развёрнутый ответ на клевету моего оппонента. Буду благодарен Вам, если Вы внимательно ознакомитесь с моим комментарием, и не будете поддерживать фантазии Чудинова.

С пожеланием успехов,

Павел Владимирович Тулаев».

В.А. Чудинов. К критическим замечаниям в мой адрес мне не привыкать. Новое всегда с большим трудом входит в сознание людей, и когда Леонардо да Винчи рисовал чертежи подводных лодок, вертолетов и парашютов, только ленивый не упрекал его в «откровенных фантазиях» и «досужих домыслах». Сейчас, когда все эти проекты стали частью нашей повседневной жизни, мы уже удивляемся не им, а слепоте современников Леонардо, и произносим патетические слова вроде того, что «он опередил свое время». На самом деле, он просто был хорошим инженером, великолепным специалистом своего дела, тогда как окружающие его люди совершенно не разбирались в тонкостях конструирования определенных устройств и приспособлений. С моей точки зрения, дистанция почти в 500 лет между предположениями Леонардо и их претворением в жизнь, это не расстояние между «творческими озарениями гения» и «реальной жизнью», а удаление профессиональной науки от кругозора обычных людей. В наши дни реальной жизнью является не отплытие каравелл на поиски неведомых земель, а, например, гибель подводной лодки «Курск». То, что когда-то было безудержной фантазией, теперь кровоточит незаживающей раной.

Своего критика, Павла Владимировича Тулаева, я бы не стал порицать, а даже похвалил за то, что он, будучи славистом, высоко оценил творчество А.Г. Маша и его работу о сокровищах Ретры. Ведь любой славист прекрасно знает зубодробительную критику академика Ватрослава Ягича в адрес всех тех, кто говорил о «прильвицких фигурках» и надписях на них; естественно, что в первую очередь он имел в виду А.Г. Маша. После этого весь ХХ век прошел в забвении и этого эпиграфиста, и его труда. С другой стороны, не исключено, что мой оппонент просто не знал всей богатой предыстории отрицательных мнений о труде А.Г. Маша, иначе он со своей повышенной осторожностью и боязнью войти в сферу лженауки не стремился бы опубликовать крамольное с точки зрения современной палеографии сочинение этого немецкого исследователя. Подчеркиваю, что я лишь не исключаю этого, а не настаиваю на данном предположении, иначе мой горячий оппонент опять обвинит меня в клевете в свой адрес, хотя я, лишь повторяю свою похвалу - не всякий филолог-славист решился бы на такую публикацию. Ведь если понимать под научностью нынешнюю точку зрения РАН на творчество А.Г. Маша, то всё это сочинение - антинаучно, ибо он описывал, по мнению В. Ягича, фальсификаты, изготовленные в том же XVIII веке, когда и вышла его книга. Или, говоря языком П.В. Тулаева, после того, как лженаучность упомянутой книги А.Г.Маша очевидна, переводить ее на русский язык, издавать и далее пропагандировать ее, означает идти против современной науки. Иначе говоря, заниматься лженаукой.

Я отчетливо понимал все научные издержки, и когда П.В. Тулаев предложил мне публикацию этой книги, я мысленно восхитился его мужеством. Ведь если современная точка зрения РАН на А.Г. Маша не изменится, то, вряд ли после публикации данной книги возрастут шансы П.В. Тулаева на защиту докторской диссертации по историческим или филологическим наукам. Его оппоненты непременно припомнят ему пропаганду антинаучных взглядов. Поэтому представлять дело так, будто он, Тулаев, занимается наукой, а я, Чудинов, антинаучными домыслами, выглядит весьма странно. С точки зрения нынешней академической науки и я, и П.В. Тулаев, и А.А. Бычков совершенно одинаково преступаем границы дозволенного, то есть, совершаем научный криминал. Но при этом, по иронии судьбы, ответственный редактор, которым захотел стать П.В. Тулаев, несет основную ответственность, далее меньшую ответственность несут все те сотрудники, которые осуществили выпуск данной книги. Моей же фамилии в списки лиц, участвовавших в публикации этой книги, в библиографической справке вообще нет. Иными словами, юридически, я вообще никакой ответственности за данную книгу не несу, ибо я не был сотрудником редколлегии ни в каком качестве.

Отсюда еще более нелепо, чем читать тень от предмета, писать в предисловии, даже вежливо и корректно, своё несогласие с методом исследования В.А. Чудинова. Ведь если мое присутствие в качестве одного из сотрудников издания книги никак не обозначено, а мои разработки взяты лишь в качестве дополнительного включения, демонстрирующего добрую волю ответственного редактора, то и говорить не о чем: ответственный редактор волен взять то, что он хочет, без какой-либо мотивировки. Возражать против меня как некоторого активного участника данного труда - это все равно, что биться с тенью отца Гамлета. Таким образом, вопреки логике, взяв мой материал, но, исключив меня из лиц, ответственных за выпуск, П.В. Тулаев принял весь удар на себя. Иными словами, опубликовал лженаучный труд А.Г. Маша не академик с откровенными фантазиями, В.А. Чудинов, а девственно чистый в научном плане, совершенно не замаранный сомнительными домыслами П.В. Тулаев. С чем я его и поздравляю!

Более того, возникает законный вопрос: если чудак В.А. Чудинов читает подряд все заставки из книжек и любые светотени рисунков, то зачем было вообще к нему обращаться? Зачем было брать в книгу его материалы, полученные сомнительным авторским методом? Для чего усложнять и без того тяжелое положение ответственного редактора, издающего труд с пропагандой фальшивых славянских надписей?

Говоря о том, что я отчетливо осознавал ответственность за издание данной публикации, я еще не упомянул о том, что, на мой взгляд, академик В. Ягич, который был прав с точки зрения имевшихся у него аргументов, все-таки по большому счету ошибся, ибо не имел на руках тех доказательств, которыми располагаю я. Таким образом, хотя его научный приговор был справедлив для своего времени, ныне должен быть пересмотрен под влиянием вновь открывшихся фактов. Эти факты - те славянские надписи на фигурках из Прильвица, которые не могли быть выявлены во времена Ягича. Об этом я написал брошюру «Реабилитация славянских надписей», которая и послужила поводом для привлечения меня в качестве эксперта по книге Маша Тулаевым, и которую он с купюрами вставил в книгу «Сокровища Ретры». Иными словами, П.В. Тулаева привлекли именно результаты моего «сомнительного авторского метода», поскольку только они и позволяли реабилитировать книгу А.Г. Маша. Таким образом, в отличие от П.В. Тулаева, я не шел на издание лженаучной книги, а как раз пытался доказать ее научность и значимость для славистики. Сняв мои доказательства, П.В. Тулаев вернул книгу в разряд лженаучных. С этим я его поздравить никак не решаюсь, ибо данный, в общем-то весьма неглупый исследователь, пошел на научное самоубийство просто так, желая обвинить в антинаучности своего старшего коллегу.

При этом характерна оговорка: академик В.А. Чудинов в последние годы перешёл от научных исследований по истории эпиграфики к пропаганде своего сомнительного авторского метода. То есть, как бы в то время, когда Тулаев хотел со мной сотрудничать, я занимался научными исследованиями по истории эпиграфики. А когда нужно было издавать книгу, я перешел к пропаганде своего сомнительного авторского метода. Могу лишь возразить, что я своего метода никогда не менял, как не меняет его ни один исследователь, и научные исследования по истории эпиграфики я осуществлял тем же авторским методом.  Однако позиция самого П.В. Тулаева по отношению к этому методу в процессе работы над книгой действительно изменилась; одни и те же мои результаты, которые ему казались научными, теперь вмиг стали сомнительными. Именно об этом я и писал в книге «Правда о сокровищах Ретры» и в статье «Неправда в споре о соуровищах». Правда, я предположил, что, возможно, это следствие воздействия на Павла Владимировича его окружения. Но, возможно, я ошибался, и непостоянство точки зрения - это именно его личная черта.

В письме в редакцию П.В. Тулаев, в частности, предполагает: «многие люди, как, наверное, и Вы, пока не имели возможности изучить оригинал книги, а доверились Чудинову». Что ж, каждый судит по себе. Редакция издательства «Альва первая» внимательно изучила книгу «Сокровища Ретры», и, судя по опубликованным в моей книге «Правда о сокровищах Ретры» материалам, только усугубила мои аргументы против моего оппонента, сочтя их слишком мягкими. Кроме того, редакция разделяет взгляды великой Северной традиции, согласно которой на Руси существовала слоговая письменность. Более того, члены редакции сами нашли меня (как когда-то меня нашел П.В. Тулаев), убедившись в том, что я переоткрыл именно те самые руны,  которые считались самыми глубинными достижениями жреческой культуры Руси. Не правда ли, странно, что  откровенные фантазии, вроде расшифровки книжных заставок, светотеней на фотографиях и даже аэрофотоснимков, то есть, удивительные чудачества Чудинова, могли привести к раскрытию не только «сокровищ Ретры», но и подлинных «сокровищ Руси»? А вот к «белому и пушистому» издателю журналов «Наследие предков» и «Атенея» данная редакция почему-то не обратилась. Может быть, потому, что он видел наследие наших предков вовсе не в том, в чем оно состояло в действительности?

Содержится в письме и удивительная для ученого фраза: «Тем, кто внимательно читал русское издание А.Г. Маша, нет необходимости доказывать лженаучность упомянутого метода "дешифровок" и домыслов». В науке, вообще говоря, всё подлежит доказательству, на то она и наука. В том числе и наличие «домыслов». Иначе обвинение выглядит голословным. Но голословным это обвинение так и осталось.

В моем комментарии я хотел бы остановиться на двух моментах: этическом и социальном. Этический заключается в том, что П.В. Тулаев обращается к моим издателям с письмом, где он характеризует свои строки как вежливые и учтивые, а мои - как поток клеветы и личных оскорблений. Ему не приходит в голову, что сама эта форма обращения сразу же меняет данные утверждения на обратные.  Примерно в то же время он обращается и к писателю А.П. Владимирову. Текст обращения - практически тот же самый, что и в редакцию издательства, но адресат другой - Уважаемый Алексей Павлович (притом, что Владимирова зовут Александр Павлович).

Итак, в наши дни подобные жалобы на другое лицо называются доносы, а пару веков назад из называли подметные письма. Доносы пишутся в тех ситуациях, когда доносчик не в состоянии победить своего обидчика в честном бою. П.В. Тулаев не может мне доказать ложность моего метода просто потому, что совершенно не разбирается в эпиграфике. Сначала он этот факт многократно повторял, затем подтвердил его простой демонстрацией (без анализа!) моих дешифровок в своей скверно изданной брошюре. Иными словами, в эпиграфической науке он несостоятелен.

А все остальные мои утверждения вытекают именно из дешифровок. Поэтому критика им следствий при непонимании причин уже не играет никакой роли.

Что же касается социального момента, то он довольно сложен, и я вынужден дать его более пространное описание. Но зато он объясняет, с чего это вдруг спокойный и уравновешенный мужчина, до сего момента вполне уверенный в себе, теперь начинает, размазывая по щекам слёзы, плакаться в жилетку моим знакомым, что, дескать, В.А. Чудинов обрушил на него поток клеветы и личных оскорблений. К научной несостоятельности Тулаева этот аспект уже не сводится. Неудачники обычно замыкаются в себе и меняют поле деятельности. Но не плачут в жилетку.

Причину деятельности многих лиц, подобных Тулаеву, попытался вскрыть петербургский исследователь Л.С. Клейн. В его книге «Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества» (СПб, 2004, 480 с.) он пишет: «За видимым возрождением православной церкви скрывается ее глубокий кризис. Она не приспособлена к новым условиям существования и конкуренции, а перестроиться не способна.

Симптомом этого кризиса явился интерес значительной части общества к эзотерическим культам, к магии и колдовству, и к славянской языческой мифологии. В условиях свободы печати и при коммерческой ориентировке издателей на спрос появилась с 90-х годов уйма изданий с названиями «Славянская мифология» и подобными... И, разумеется, во всех этих «Славянских мифологиях» и «Мифах древних славян», во всех без исключения, славянских мифов просто нет. Ни одного. Но сборники, справочники, учебники и энциклопедии есть. И есть спрос на них, есть интерес» (с. 106-107). Хотя в этом высказывании Л.С. Клейна краски сгущены, но определенная доля истины просматривается. Постсоветская наука, всё еще стоящая на советских установках о том, что исследовать религию следует как можно меньше (что христианскую, что языческую), без боя отдало поле сражения лицам, которые хоть что-то могли сказать в этой области. А эти лица развивали славянскую тематику в трех направлениях: 1) переиздание дореволюционных книг, хотя бы как-то соприкасавшихся со славянской мифологией, 2) поиск и издание архивных материалов, дающих новые знания по славянской мифологии и 3) откровения новых визионеров или новых оракулов древнего славянства. Наиболее простым и беспроигрышным казалось первое направление, второе требовало большой исследовательской работы, тогда как третье давало наименее достоверные результаты, но зато соблюдало внешний антураж - русские рубахи, участие в календарных праздниках, принятие жреческих имен и т.д. Первое направление я не буду рассматривать, поскольку издание репринта или переиздание с комментариями какой-либо дореволюционной книги можно рассматривать как чисто издательский коммерческий проект. Второе направление требует уже знание каких-то архивов, часто в других городах, их посещения, собственного комментирования добытых записей, их первого издания - иными словами, объем затраченного труда здесь много выше. Что же касается третьего направления, то оно тоже беспроигрышное в том смысле, что всегда находится масса почитателей и последователей костюмированных представлений, которые готовы славословить своих массовиков-затейников. Ко второму направлению я бы причислил А.И. Асова, к третьему - П.В. Тулаева. Понятно, что за примерно 15 лет своей деятельности они получили определенную известность и свой круг почитателей. Науку они не интересовали по причине незначительности их вклада, зато они самоутвердились в общественном мнении.

И вот тут оба названных деятеля наступают на одни и те же грабли. Считая себе неоспоримыми и признанными лидерами, они решают привлечь человека науки - В.А. Чудинова. Вообще говоря, отсутствие реакции или реакция явно негативная со стороны академических ученых воспринимается ими просто как борьба старого с новым, поэтому они совсем не были против того, чтобы включить этого малоизвестного профессора с его аргументами в свои публикации. Так, А.И. Асов решил привлечь меня в 2001 году в свой сборник, посвященный защите подлинности «Велесовой книги», а П.В. Тулаев в 2004 году - к совместному изданию книги А.Маша. Результат - один и тот же. Он заключается в изгнании меня из авторского коллектива. Реальной причиной оказывается то, что мои доказательства вступают в противоречия с доказательствами этих «лидеров». Так, А.И. Асов полагает, что «Велесова книга» написана самобытным русским письмом, «велесовицей». Я же показал, найдя в это азбуке буквы, несущие следы слоговых знаков, что в «Велесовой книге» использовался не самобытный славянский шрифт, а весьма специфический, иными словами, транслитерация сакральной руницы рунами Рода. Так что речь в данном случае идет об очень частном виде славянских знаков. Но это коренным образом меняет основную установку А.И. Асова. То же самое и в случае П.В. Тулаева; он сначала сделал репринт книги Венелина, а затем решил издать перевод А.Г. Маша (не зная немецкого языка и не разбираясь в эпиграфике). Разумеется, это самонадеянно. Но в таком режиме он работал уже несколько лет, и постепенно острота ситуации у него притупилась. Кроме того, он решил взять в консультанты меня, и если бы не возражения А.А. Бычкова, все прошло бы гладко. Но Бычков стал возражать, и П.В. Тулаев встал на точку зрения здравого смысла (что в науке чаще всего не работает). Но Тулаев считал, как это было и в предыдущих работах, и как он привык относиться к другим эпиграфистам, что в их деятельности главное - текст, а не дешифровки. Поэтому, воспроизведя текст Маша на русском языке, мы сохраняем «сокровища Ретры», а сохраняя рисунки (с которыми у Тулаева тоже вышел конфуз, он в последнюю минуту воспроизвел именно те иллюстрации, которые были у немецкого исследователя, а не те, которые ему по неведению предлагал А.А. Бычков), мы просто делаем книгу чуть более интересной. Я возразил, и Тулаев, как он это привык делать постоянно, поместил мои дешифровки в том объеме, в каком он захотел, то есть, ни в каком. А я возразил на этот раз уже в приложении к книге «Правда о сокровищах Ретры». Такого Павел Владимирович просто не ожидал. Вот тут он и решил, что его оклеветали.

На самом деле, речь идет не о частностях. Речь идет о том, что читатель хочет знать не точку зрения Асова или Тулаева (или Чудинова), а подлинные исторические тексты, чтобы на их основе делать собственные выводы. Но А.И. Асов дает очень неточный перевод «Велесовой книги», а П.В. Тулаев - вообще не разбирается в эпиграфике. Я же каждый свой вывод подтверждаю дешифровками, где обозначен каждый шаг, так что меня можно проверить на любом этапе. Это нет у названных лиц. Так что мои работы просто оказались конкурентоспособными. И в этом-то и заключается истинная причина нелюбви ко мне корифеев неакадемической славистики.

А уж в какой упаковке они подают свою неприязнь ко мне - то ли в форме телефонного разговора, где А.И. Асов объявил себе экспертом по всем направлениям славянского язычества, а меня дилетантом, то ли в форме доносов, где П.В. Тулаев меня считает фантазером и клеветником, а себя - настоящим ученым, это, так сказать, дело темперамента и воспитания. Я рассматриваю данные заявления с их стороны как жесты отчаяния и бессилия.