В.А.Чудинов

Расшифровка славянского слогового и буквенного письма

Ноябрь 22, 2008

Палеолит воспринять нелегко

Автор 15:10. Рубрика Методология науки

Итак, Марселино да Саутуола был предан учеными остракизму. Ларичев освещает эту сторону гонений на первооткрывателя так: «При жизни Марселино де Саутуолы вышли в свет две капитальные работы, посвященные древнейшему прошлому Европы. Их написали выдающиеся специалисты и те, кто формировал мнение об открытиях в Альтамире - Габриель де Мортилье и Эмиль Картальяк. Примечательно, что последний посвятил свою книгу проблемам ранней истории Испании и Португалии. Однако в этих работах не нашлось места сказать даже слова о настенном искусстве Альтамиры, хотя бы в плане чисто критическом. На следующий год после выхода в свет книги Э. Картальяка, в 1888 году, Марселино де Саутуола умер. Мария де Ботин (дочь Марселино - В.Ч.) рассказывала Г. Кюну, что ее отец до последнего дня своей жизни тяжело переживал неприятие известными археологами его открытия, или, как он искренне считал, нежелание признать "свое печальное заблуждение" Налицо трагедия человека, которого представили перед всем светом как мошенника и обманщика, и трагедия археологической науки с одним из самых величественных открытий. Муки, которые пережил Марселино де Саутуола, передают пророческие, полные трагизма слова, сказанные им незадолго до его кончины: "Горе, которое во мне, пройдет лишь со смертью". Скрытая враждебная полемика с первооткрывателем Альтамиры велась всю последующую четверть века» (Ларичев 1979, с. 29).

Как видим, в отличие от Томсена, де Саутуола не дождался признания археологов до самой смерти и даже посмертно. Маститые ученые стояли на совершенно аморальных не только по отношению к первооткрывателю, но даже и к свое науке позициях. И лишь много позже, когда аналогичная живопись была открыта в пещерах Франции, Эмиль Картальяк написал "Покаяние", где признался, что впал в заблуждение два десятка лет назад. Что же касается Габриэля де Мортилье, то он не только никогда не раскаивался, но и отказался публиковать материал по новым находкам в пещере Шабо, сделанных Леопольдом Широном. Еще позже, когда Картальяк, наконец, осмотрел экспозицию Альтамиры, он заметил: «Это самая прекрасная, самая удивительная и самая интересная из всех пещер с живописью» (Ларичев 1979, с. 35). Получалось, что археологи протестовали против признания наиболее яркого примера палеолитической живописи, то есть в конечном итоге выступали против собственной же науки. И в этом споре прав был дилетант и посрамлены ученые мужи, не поверившие в наиболее прекрасный объект своей же науки.

Можно ли сказать, что теперь истина, наконец, восторжествовала? На мой взгляд, нельзя, ибо восторжествовала не точка зрения де Саутуолы о том, что он открыл прекраснейшую палеолитическую пещеру, а лишь сказанные спустя почти двадцать лет после смерти первооткрывателя (когда ушли из жизни его современники и сменилось целое поколение исследователей) и только одним их группы французских археологов слова запоздалого раскаяния - но лишь затем, чтобы иметь моральное право осмотреть этот ярчайший археологический объект! Таким образом, восторжествовала не истина, а здравый смысл и прагматизм одного из археологов.

Хочу также обратить внимание читателя на то, что остракизму подвергался не конкретно дон Марселино, а высказываемая им позиция, ибо примерно такую же позицию французские археологи заняли и против признания палеолитического возраста французских пещер. «В августе 1902 года на Конгрессе французского антропологического общества снова встал вопрос о гротах с наскальными рисунками. В завязавшейся дискуссии Капитан и Брейль предложили всем пойти в гроты. Главным противником их выступил Массена. Стараясь перевести обсуждение на юмористический лад, он говорил, что копии-рисунки, которые представили Ривьер, Капитан, Брейль и Пейрони воспроизводят не ископаемых, а современных животных, нарисованных крестьянами от нечего делать. Неожиданно для присутствующих Картальяк со всей серьезностью и строгостью возразил своему другу Массена. Картальяк стал призывать его не совершать роковой ошибки, которую он сам совершает вот уже двадцать лет, и о которой он теперь глубоко сожалеет», - отмечает Б.А. Фролов (Фролов 1971, с. 212). Как видим, если бы не вмешательство раскаявшегося Эмиля Картальяка, вряд ли бы Массена, а затем и остальные археологи согласились признать палеолитической живопись пещер Комбарель, Фон де Гом и других. Иными словами, палеолитическая живопись всё еще была чужда археологам.

Все эти исторические примеры, число которых можно было бы продолжить, демонстрируют неготовность специалистов сразу, с ходу признать мощные прорывы в неизведанное. Разумеется, они не могут обвинить в консерватизме самих себя, ибо до сих пор их знание признавалось всем научным сообществом, и часто еще тогда, когда нового исследователя и на свете не было. Следовательно, - полагают они, дело не в нас, а в нем, и даже если сразу ошибок в его аргументации не видно, они непременно вскроются потом. Поэтому надо сразу же заявить свой решительный протест против выскочки, обвинив его на первых порах в невежестве, а если не уймется, то и в подтасовке. И тем самым закрыть вопрос раз и навсегда. Если, конечно, удастся.

Такова была моя аргументация на первой Московской междисциплинарной конференции "Этика и наука будущего" (Москва, 15-16 февраля 2001 года, Институт востоковедения РАН), и коллеги меня горячо поддержали (Чудинов 2001, с. 32-37)

Вопрос о палеолитической письменности. Любопытно, что абсолютно такое же негативно-безапелляционное суждение со стороны востоковедов пришлось пережить и мне при обсуждении вопроса о письменности в палеолите. Вообще говоря, до недавнего времени периодом возникновения письма считался неолит; стало быть, мнение о более раннем сроке появления письма воспринималось как научная ересь. Недавно "Вестник древней истории" опубликовал статью, где зачатки письменности отодвигались в более раннюю эпоху - в мезолит. «Самые ранние отмеченные археологами формы письма, - читаем мы в ней, - учётные фишки, - найдены по всем предгорьям, окаймляющим Плодородный Полумесяц, и датируются эпохой мезолита (IX-VIII тысячелетия до н.э.). Узловые пункты скопления фишек соответствуют центрам развития особых письменных традиций. Много тысячелетий спустя каждый из этих центров получит собственную учетную документацию на своем языке, сопровождающую формирование распределительных систем обособившихся государств» (Янковская 2000, с. 285). Таким образом, в современной науке допускается наличие счетных фишек как предписьменности в мезолите, но не полноценного письма, и уж тем более не в палеолите. К признанию палеолитического письма наука пока не готова.

Теперь о моем выступлении в Институте археологии РАН в 1996 году. О палеолитическом памятнике "Каменная могила" я узнал от украинского археолога Ю.А. Шилова и 3 июня 1994 года взял монографию В.Н. Даниленко (Даниленко 1986) в Государственной Исторической библиотеке для ознакомления. К этому времени я уже два года читал слоговые надписи славян, в том числе и очень древние, но тут меня крайне удивило то, что надписи слоговым письмом руницей я узрел на рисунках палеолитического времени. Более подробно о начальных чтениях палеолитических надписей я расскажу в следующей главе, сейчас лишь остановлюсь на том, что я прочитал на одной из плиток простенький текст: ВЪ НОВОЛУНО, то есть В НОВОЛУНИЕ (подлинный текст, транслитерированный буквами кириллицы, я выделяю полужирным шрифтом, тогда как его перевод на современный русский язык даю курсивом). Что именно произошло в новолуние, я прочитал на оборотной стороне той же плитки, и об этом я тоже расскажу вкратце позже, но 3 июня я был поражен тремя вещами: 1) что можно читать текст, относящийся к палеолиту, хотя это шло вразрез со всеми положениями современной науки о палеолите; 2) что, следовательно, по крайней мере в верхнем палеолите письменность уже существовала, а не зарождалась отдельными своими элементами, как полагают археологи в наши дни и 3) что текст написан по-русски или, говоря осторожнее, на праславянском языке очень близком к русскому (в этом месяце я предложил для него новый термин, РУСЕЦКИЙ ЯЗЫК). Каждое из этих трех утверждений казалось несусветной чушью, которую, как мне представлялось вначале, можно было очень легко опровергнуть. Для этого было достаточно прочитать другие надписи из того же источника, которые мне бы заведомо прочитать не удалось, что и доказывало бы случайное стечение обстоятельств, которое я принял за палеолитическое письмо. И эту проверку я поспешил провести. Я постарался прочитать надписи из разных гротов данного археологического комплекса, но пришел к прямо противоположному выводу - что читаются абсолютно все надписи, так что к концу лета 1994 года насчитывал порядка 40 дешифровок, выполненных по-разному, где безупречно, где весьма приблизительно, но подтвердивших все три мои странные предположения.

Этой проверки мне показалось мало, поскольку все три гипотезы выглядели из ряда вон фантастическими (откуда в палеолите могли быть, например, русские или близкие к ним слова, разве язык не меняется из века в век, так что через тысячу лет уже приходится переводить тексты с древнего на современный?). Однако проверки отнюдь не опровергали эти странные предположения, а лишь подтверждали их снова и снова. Через два года исследований я, наконец, решился на публичное выступление, да не где бы то ни было, а в самом Институте археологии РАН. Но прежде, 16 апреля 1996 года я присутствовал на выступлении шумеролога А.Г. Кифишина на семинаре сектора неолита и бронзы этого Института археологии, гда он датировал ряд рисунков Каменной Могилы XIV тысячелетием до н.э. и предлагал ряд их чтений на шумерском языке. Среди присутствующих шумерологов не было, однако участников семинара он не убедил, как, впрочем, и меня. (Кстати сказать, до него и я выступал с сообщением о своих дешифровках, и тоже никого не убедил). Могу лишь заметить, что при сообщении чего-то очень знакомого, того, в чем никого убеждать не надо, можно получить одобрение коллег, просто рассказав о проведенном исследовании, которое мог бы провести любой из них, а если этим не занялся, то исключительно из-за отсутствия времени или желания. Тогда коллеги аплодируют, но не успехам исследователя, а своей житейской мудрости, которая уберегла их от занятия таким нудным, утомительным и неблагодарным делом, взвалив это все на докладчика. Однако понять с голоса всю аргументацию докладчика по новой теме почти никогда нельзя: и времени докладчику дают в обрез, так что на защиту своей точки зрения у него минут никогда не хватает, и оперирует он часто новыми терминами или фактами, которые с ходу не запоминаются, ставя слушателей в трудное положение; и специального опыта у слушателей именно в этой области знания как правило нет. Так что в отличие от древних греков и римлян с их ораторским искусством, в наши дни убеждать людей можно не устно, а только письменно, или, точнее говоря, печатно, приводя очень большое число доказательств и давая многочисленные комментарии. Разумеется, времени никакого устного выступления для всего этого не хватит.

Написать отзыв

Вы должны быть зарегистрированны ввойти чтобы иметь возможность комментировать.






[сайт работает на WordPress.]

WordPress: 7.18MB | MySQL:11 | 0.266sec

. ...

информация:

рубрики:

поиск:

архивы:

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июнь    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

управление:

. ..



20 запросов. 0.437 секунд