В.А.Чудинов

Проблема языкового субъекта

В.А. Чудинов

В последнее время в науку вошел неудачный термин «языковая личность». С одной стороны, термин избыточен (типа «масляного масла»), поскольку «безъязыковой личности» не бывает. Личность может стать личностью только в процессе социализации, а без овладения национальным языком это невозможно. Иными словами, с точки зрения логики, понятие языка уже включено в понятие личности. С другой стороны, нарушена соотнесенность личности с соответствующей языковой структурой, которая для личности оказывается не языком в полном его объеме, а лишь речью – индивидуальной, возрастной, территориальной, принадлежащей определенному социальному слою.

Проблемы объекта и субъекта являются предметом изучения философии, но в каждой конкретной науке они входят в ее методологию. С сожалением приходится признать, что методология лингвистики пока разработана не лучшим образом. В частности, вопрос о языковом субъекте в подавляющем большинстве лингвистических учебников выпущен. А между тем, если уж в лингвистике имеется некоторое условное  деление на язык и речь, то должны быть разграничены также разные виды субъекта, которому они присущи.

Многих нефилософов удивит, что с языком как таковым мы в повседневной практике не встречаемся, подобно тому, как мы не имеем дела с миром как таковым, а лишь с конкретными его проявлениями. Читая литературу на любом иностранном языке, мы сталкиваемся с письменной речью того или иного автора – нашего современника или давно умершего писателя, литератора или историка, возможно, сочинителя комедий или детективов. Конкретная ЛИЧНОСТЬ читателя, следовательно, имеет дело с конкретной ЛИЧНОСТЬЮ писателя, и при этом происходит восприятие столь же конкретной РЕЧИ. Что же касается ЯЗЫКА, то он по определению обнимает собой ВСЕ диалекты, ВСЕ возрастные особенности речи, речь ВСЕХ социальных слоев общества, включая речь ВСЕХ иностранцев, пытающихся говорить на данном языке со ВСЕМИ их фонетическими и грамматическими особенностями. Понятно, что даже профессор-лингвист не владеет ВСЕМИ диалектами родного языка; и тем более ими не владеет любой носитель данного языка. Следовательно, субъектом языка личность являться не может. Субъектом национального ЯЗЫКА является только конкретный ЭТНОС.

Между тем, от национального языка можно перейти к еще большей абстракции – ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ ЯЗЫКУ, который бы вбирал в себя ВСЕ языки мира. Но тогда субъектом такого языка становится ВСЁ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО. И это понятно, поскольку ни один этнос, даже если его представители говорят на 2-3 языках, физически не может говорить НА ВСЕХ языках мира. Чисто гипотетически можно перейти к еще более сильной абстракции, вообразив или специально придумав язык, реализуемый с помощью иных речевых аппаратов или с помощью иной письменной символики, чем существует в наши дни на Земле. Но и для такого ВНЕЗЕМНОГО ЯЗЫКА можно найти субъекта. Им будет СООБЩЕСТВО МЫСЛЯЩИХ СУЩЕСТВ.

Логика, в отличие от лингвистики, имеет дело с гораздо более отвлеченной от речевых актов реальностью, называемой МЫСЛЬЮ. Формами этой мысли являются понятия, суждения, умозаключения. Разумеется, категория «мысль» в логике намного беднее такой же категории психологии. Психологическая МЫСЛЬ – это то, что человек хотел сказать, это ЗАМЫСЕЛ его РЕЧИ. Как правило, замысел гораздо богаче реализации. Препятствий для полной реализации замысла несколько. Прежде всего, это фактор времени: его обычно немного, и остается для высказывания только САМОЕ СУЩЕСТВЕННОЕ. Далее, для хорошего оратора многие слова или слишком многозначны, или слишком прямолинейны, или имеют избыточный смысловой вес, поэтому приходится прибегать к сравнениям, метафорам, замещениям, аналогиям. Наконец, многие слова употреблять нельзя: они либо могут обидеть собеседника, либо выдать цель говорящего, либо сообщить информацию, ненужную или нежелательную для огласки. Таким образом, из богатого замысла наш ВНУТРЕННИЙ ЦЕНЗОР безжалостно вырезает социально или информационно неадекватные словосочетания, табуируя нежелательное и замещая его эвфемизмами. Субъектом ЗАМЫСЛА опять-таки выступает ЛИЧНОСТЬ. Затем она произносит РЕЧЬ, а в процессе ее препарирования из РЕЧИ выделяется логическая МЫСЛЬ. Что же касается ЭТНОСА, то ему присуща не только категория ЯЗЫКА, но и категория психологического МЫШЛЕНИЯ. Перейдя к этносу в плане обобщения логической МЫСЛИ, мы должны говорить не о МЫШЛЕНИИ (эта категория уже занята психологией), но об этнической ЛОГИКЕ.

Таким образом, уровню ЛИЧНОСТИ в психологии соответствует ЗАМЫСЕЛ, в лингвистике РЕЧЬ, в логике – МЫСЛЬ. Уровню ЭТНОСА в психологии соответствует МЫШЛЕНИЕ, в лингвистике – ЯЗЫК, в логике – этническая ЛОГИКА. Иными словами, для каждого уровня социальной общности соответствует свой субъект.

Проблема может возникнуть, когда речь идет о субэтносе, например,  о всех лицах определенной территории, или определенного возраста, или определенной социальной группы. Но тогда можно будет говорить об особенностях МЫШЛЕНИЯ субэтноса, о различных диалектах и социолектах, то есть, о ЯЗЫКЕ СУБЭТНОСА, наконец, о логике СУБЭТНОСА. Как видим, существует довольно стройная система соподчинения категорий психологии, лингвистики и логики.

Тем самым понятие ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ оказывается научно несостоятельным. Личность может быть РЕЧЕВОЙ, хотя и такое словоупотребление, верное научно, не вполне корректно с точки зрения русского языка. Лучше говорить о ЛИЧНОСТИ как субъекте РЕЧИ, ЗАМЫСЛА, и МЫСЛИ об ЭТНОСЕ как субъекте ЯЗЫКА, МЫШЛЕНИЯ и ЛОГИКИ.

Данное понимание будет полезным и в плане выделения предмета каждой из трех наук. Хоте все три науки изучают ЯЗЫК в качестве своего объекта, однако лингвистика изучает в языке СОБСТВЕННО ЯЗЫК, психология – ЯЗЫКОВОЕ МЫШЛЕНИЕ, а логика – ЛОГИЧЕСКУЮ СТРУКТУРУ ЯЗЫКА. Замечу, что и в отношении предмета лингвистики учебники, как правило, молчат, довольствуясь констатацией самого объекта, языка. Но язык изучается не только перечисленными, но и массой других наук, которые, будучи едиными в отношении объекта исследования, очень различаются по их предметам. Как известно, под объектом конкретной науки понимается какая-то часть объективного мира, изучаемая ею, а под предметом – нечто более узкое, а именно то, что могут выявить методы данной науки. Иными словами, каждая наука видит в объекте нечто свое сквозь призму своих методов. А методы лингвистики, например, этимологический или сравнительно-исторический, могут быть направлены и на иной объект, например, на слово ПСИХИКА, и показать, как возникло данное слово, а тем самым, как понималась психика нашими предками в далеком прошлом. То есть, в какой-то степени лингвистика может изучать и другие объекты настолько, насколько к ним применимы лингвистические методы.

Вообще говоря, различение языка и речи очень полезно, однако оно, к сожалению, проводится в лингвистике очень непоследовательно. Когда человек пытается изучить современный английский язык, он изучает на самом деле устную и письменную речь людей,  живущих в XXI веке на территории Великобритании и относящихся к среднему классу. Так что термин ЯЗЫК в данном случае имеет весьма небольшое отличие от термина РЕЧЬ, ибо ЯЗЫК в данном случае – просто НОРМАТИВНАЯ РЕЧЬ. Если же мы исследуем речь профессиональную, возрастную, жаргоны, диалекты, просторечие, речь иностранцев на данном языке, речь представителей предыдущих эпох, то каждый вид соответствующих текстов имеет все основания быть аттестованным как РЕЧЬ, однако в своей совокупности они имеют гораздо большее право называться ЯЗЫКОМ, чем  одна только НОРМАТИВНАЯ РЕЧЬ.  Однако исследования, охватывающие все пласты языка в их совокупности, мне не известны ни в плане публикации словарей, ни в плане  издания академических грамматик. И это понятно, поскольку с позиций нормативного языка они считаются отклонениями.

Другой сложной проблемой является граница между ДИАЛЕКТОМ и ЯЗЫКОМ. Чаще всего эта проблема решается не лингвистикой, а политическими или административными методами. Скажем, в XIX веке в России существовала территория, называемая Малороссией, где разговаривали, как тогда полагали, на малороссийском ДИАЛЕКТЕ русского языка. Но когда была образована Украинская ССР в рамках СССР, то новому политическому статусу территории стал соответствовать и новый лингвистический статус языка жителей – украинский ЯЗЫК. Однако образованные люди на Украине все же предпочитали говорить на русском языке. Между тем, научный украинский язык создается только в наши дни, то есть языковое строительство его еще не завершено. Вероятно, то же следует сказать и о его субъекте – украинский этнос как таковой еще не завершил этап своего развития, еще не стал зрелым этносом.  Понятно, что для достижения зрелости этнос должен был пройти этап существования в рамках суверенного государства, а украинская государственность пока еще весьма молода.

Таким образом, помимо весьма конкретного и ясного понятия РЕЧИ в лингвистике существует весьма абстрактное понятие ЯЗЫКА, чей объем и содержание разнятся в зависимости от контекста. Но это понятие настолько популярно, что его часто используют для сочетания с другими популярными понятиями других наук, хотя о корреляции между ними говорить не приходится.