В.А.Чудинов

Однако Хаук правильно указывает на один из аспектов культа в седьмом столетии, который выявляется в основной области распространения гульдгубберов: в Гудме-Лундеборге власть (что отразилось в необычно длинных домах поселения гавани, длиной до 47 м) и богатство (представленное в огромной массе золота и других драгоценностей, найденных в этой области) указывают, вместе с именами мест (Gudme < *guđheimr, Gudbjerg < *guđberg, Albjerg < *alberg, Galdbjerg < *gjaldberg, Gurann < *guđrann, Guaaker < *guđakr)(BEC, S. 41-55) вокруг комплекса Гудме и Лундеборга, на двойные, религиозно-политические функции правителей Фюна. Чтобы описать их как «королей-магов в качестве господ, приносящих жертвы», должно прозвучать нечто грандиозное, однако то, что эти господа исполняли двойные функции правителей и священников (или, по крайней мере, организаторов и наблюдателей культа, предшественников богов, gođar), представляется вполне допустимым. Открытие огромного зала в Борге на острове Лофотен с длиной в 74 м указывает на подобную социальную структуру. Мелкие короли, кажется, должны были править независимо также и на Борнхольме (согласно англо-саксонской хронике Вульфстана девятого столетия), как и в религиозном центре вокруг Гудхайма, который с 300 по 900 годы был доминирующим поселением Борнхольма. Правители Хельгё, так же, как и руководители Слёинге на Халланде (аттестованные терминами «ферма магната и культовые места»), кажется, должны были наслаждаться независимостью внутри Шведского королевства. Из находок на этих поселениях становится ясно, что они были богаты, а из гульдгубберов и брактеатов также ясно, что они были заинтересованы и принимали участие в культе.

Эти правители-священники, определенно, не обладали таким самомнением, чтобы изображать себя как в роли их богов - как было показано, в роли пропагандистов культа на гульдгубберах типа «принца» - ни как людей, верующих, просящих помощи в их божественной роли - моделей в важнейшем соединении их жизней - как показано в свадебных сценах на двойных губберах (покоившихся под высоким местом почты как в Борге, так и в Слёинге), или взывающих о нынешней защите их предшественниц-женщин (которых иногда называют матронами). Таким образом, вопрос о том, отражают ли гульдгубберы богов, королей, священников или верующих, вероятно, нематериален. Правители-священники имели изображения богов (чьи реальные имена в действительности не так важны), созданные по их собственному имиджу, поскольку они брали на себя роли этих богов для защиты этих практических культов в пределах их юрисдикции. Не приходится сомневаться в том, что, поскольку они были верующими в этих богов, им была гарантирована непрерывность власти и богатства.

Следовательно, у нас нет необходимости проводить различие между богами, королями, священниками и верующими: возможно, что фигуры, изображенные на гульдгубберах, представляют собой все четыре группы одновременно. Или, другими словами, вожди, эти могучие человеческие представители богов на земле, использовали изображения современных им правителей и священников, также, как и их предшественников, чтобы выразить их единство. Если это так, то это так же существенно и для предметов, изображенных на золотых губберах, так что, соответственно, мы не должны искать эквивалентов атрибутов богов эпохи викингов в этих рисунках эпохи переселения. Как раз потому, что сами фигуры показывают одновременно и правителей, и богов, так что и показанные предметы, скорее всего, являются публичными, характерными для культа седьмого века, который находился, согласно гульдгубберам, в руках божьих, а также их земных представителей. Мы не можем сделать выводов из иконографии седьмого столетия о состоянии религии эпохи викингов, поскольку это была тенденция, но можем принять их в том, что они отражали реальность религии эпохи переселения.

Обсуждение. Статью Рудольфа Зимека я привел целиком. Из нее видно, что хотя немецкие исследователи и не единодушны в принятии персонажей гульдгубберов в качестве германских богов, однако в том, что перед нами германские древности, они не сомневаются. И хотя Рудольф Зимек правильно призывает не смешивать древности седьмого века с реалиями одиннадцатого, он все же не видит возможности иной атрибуции губберов, кроме германской. Поэтому я постарался проанализировать ВСЕ приведенные им иллюстрации - и ВСЕ они без исключения подписаны по-русски.

Что же касается понимания Зимеком персонажей, как сложных для рассмотрения и совмещающих в себе черты и богов, и королей, и жрецов, и верующих, тот тут он прав. Мимы храмов - это наиболее почитаемые после жрецов священнослужители, так что они одновременно и изображают богов (как бы боги), и являются священниками, и в качестве пиратов оказываются очень богатыми (как бы короли), и в качестве моряков являются верующими. Поэтому здесь я целиком на стороне Зимека.

Вместе с тем, понимание изображения только как картинок, где интерес представляют предметы в руках персонажей, для меня является недостаточно научным. А тексты, вписанные в данные изображения, археологи, к сожалению, не читают. Именно это и повлекло за собой ошибку в весьма профессиональной статье Зимека - ошибку в этнической атрибуции находок. Да, они принадлежат скандинавам - но скандинавам русского происхождения. И это - самый главный вывод из всего рассмотрения.

Вместе с тем, выводы из исследование пусть большой, но однородной группы гульдгубберов хотелось бы подтвердить хотя бы одной находкой предметов иного рода, и желательно одиннадцатого века. Такая возможность имеется.

Ножны мечей XI века. Здесь мы перейдем к статье В.Н. Зоценко из Киева (ЗОЦ).В ней говорится: Среди наконечников ножен мечей, обнаруженных на территории между Черным и Балтийским морями, выделяется немногочисленная, но довольно выразительная серия. Эти наконечники объединяет близкая техника изготовления и оформление венца и нижней части изделия. Их корпус изготовлен из листового серебра. Высота наконечников от 181 до 226 мм. Нижние их части представляют собой напаянные колпачки. По венцу идет также напаянная орнаментальная полоска (ЗОЦ, с. 35). Из 6 рассмотренных в статье наконечников особый интерес представляет № 6: Окксарве, приход Хемсе, Швеция (о. Готланд), изогнутый, но с полностью восстанавливаемой высотой образец в кладе самого начала XI века (HAS,S. 23-25) (ЗОЦ, с. 35-36).

Далее следует описание ножен из различных других мест, и завершается это описанием ножен из Окксарве. Орнаментика наконечника из Окксарве выполнена в иной манере. Его нижний колпачок имеет подромбическое очертание, боковые кромки обрамлены широким рантом с двумя восходящими линиями. Такой же рант, но с одной центральной бороздчатой линией, имеется и на конце. Вершины накладных деталей завершались зооморфными масками с выраженными ушными и челюстными складками, глазными яблоками, широким округлым носом с подчеркнутыми ноздревыми углублениями. При этом верхняя маска напаивалась отдельно. На одной из сторон корпуса имелось граффити в виде перекрещивающихся мечей с четко означенным трехчастным навершием рукояти. По очертаниям навершия изображенные мечи могут быть отнесены к типам T, V, W по Я. Петерсону (ЗОЦ, с. 37).

Теперь рассмотрим изображение ножен, рис. 12 (ЗОЦ, с. 37, рис. 2), и попытаемся прочитать надписи.

Рис. 12. Наконечник из клада в Окксарве (по И. Янсону) и мое чтение надписей

Сначала рассмотрим вершину накладной детали в виде зооморфной маски. На правом ухе в обращенном цвете можно прочитать мелкую надпись: МОРЯКА ЯРА МОРЯ, то есть как раз те слова, которые мы ранее читали на золотых гульдгубберах. На лбу маски читаются слова: МЕЧ РОДА. Таким образом, в начале XI века моряки моря Яра носили не короткие кинжалы (кортики), а длинные мечи, посвященные богу Роду. На левом ухе в обращенном цвете читается слово ЗАСОЛЕНЫЙ, выполненное одиночными буквами, и слово ХРАМА, читаемое в перевернутом на 180⁰ виде и выполненное жирным шрифтом. Ниже на лбу можно прочитать слово ЯРА. Такова первая смысловая группа надписей.

Далее можно прочитать над правым глазом и вокруг него: РУКА ЯРА, МИМ. Таким образом, моряк опять по совместительству оказывается мимом бога Яра. На левой каемке (второй сверху) написаны слова: МИМА ЛИК У МИМА, тогда как на волнистом продолжении этой надписи в обращенном цвете можно найти завершение фразы: ЯННА У МУЖА МАКАЖИ. Это означает: МИМА ЛИЦО У ЮННОГО МИМА, МУЖЧИНЫ МАКОШИ. Таким образом, мы узнаем, что данные меч давался юным мимам храма Макоши.