В.А.Чудинов

«Способ проверки моих переводов чрезвычайно прост, - полагает Г.С. Гриневич. - Взяв «Сводную таблицу знаков праславянской письменности» и таблицу «Знаков протоиндийской письменности», провести контрольные чтения текстов, которые не были использованы мною при идентификации знаков протоиндийской письменности. На этом пути у проверяющего имеются большие возможности, так как к настоящему времени известно свыше 2000 протоиндийских надписей с общим объемом текста свыше 20 000 знаков» (ГРК, с. 229). С равным успехом можно взять любой репертуар знаков - наверняка какие-то графемы окажутся похожими на протоиндийское письмо. На наш взгляд, однако, такой способ проверки приведет лишь к получению бессмысленного набора звуков, что и демонстрирует сам исследователь. Так, например, одна из надписей у него имеет чтение ЧЕДЕСИБОСИБЫБЕ БЕБЫСИБОСИДЕЧЕ. Получив такое, читатель, вздумавший проверить Г.С. Гриневича, недоуменно пожмет плечами. Однако сам Г.С. Гриневич не только виртуозно разбивает надпись на слова, но и заменяет Ч на Ц, вставляет дополнительный звук Т , и получает ЧĚ ДĚ СИ БОСИ БЫ БĚ БĚ БЫ СИ БОСИ ДĚ(Т)ЦЬ, что он интерпретирует так: КЕМ, ГОВОРЯТ, ЭТОТ БЫК БЫЛ В ПРОШЛОМ. В ПРОШЛОМ БЫЛ ЭТОТ БЫК ЮНОШЕЙ (ОТРОКОМ). На рисунке, однако, можно видеть быка слева, корову с большим выменем, накрытую попоной справа, и лежащего теленка между ними посередине, что никак не согласуется с предложенной им интерпретацией. Так что искусство данного эпиграфиста проявилось не в чтении, а в разбиении текста на квазислова и в последующем осмыслении этих квазислов путем замены звучаний или добавления якобы «пропущенных писцом по ошибке» знаков, то есть в умении "дотягивать" (или "подтасовывать). На наш взгляд, ничего славянского в полученном результате нет и быть не может.

Тем не менее, Г.С. Гриневич приводит силлабарий знаков протоиндийского письма (ГРК, с. 313-314) как предтечу письма славянского. Это сделать несложно, важно лишь положить в основу славянский силлабарий, а затем вместо славянских записать похожие протоиндийские знаки, - изменив вертикальное расположение на горизонтальное. Хотя подобная процедура противоестественна для языка другой языковой семьи, в результате нее, как кажется данному исследователю, все знаки протоиндийского письма совпадают с соответствующими славянскими, рис. 61 Однако неясно, откуда взялось два десятка знаков справа, размещенных нами под знаком вопроса в три столбца? Похоже, что протоиндийских знаков больше, чем славянских. И это впечатление от таблицы подтверждают специалисты по данному виду письменности. Вообще считается, что число знаков очень велико - по Хантеру порядка 150, по Гэдду и Смиту более 400, из чего делается вывод о «смешанном идеофонографическом письме», в котором преобладают идеограммы (МЕР, с. 489). Как это понимать с точки зрения Г.С. Гриневича, если он считает, что протоиндийские знаки как раз и являются славянскими? Или письменность славян тоже преимущественно состоит из детерминативов? Так что в приведенной таблице протоиндийской письменности основная часть знаков, в основном рисуночного характера, вовсе не должна иметь слогового или буквенного чтения.

Рис. 38. Протоиндийский силлабарий, составленный по дешифровкам Г.С. Гриневича

Следующими по времени являются знаки Фестского диска с острова Крит. Тут тоже Г.С. Гриневич не приводит никакой мотивации о наличии какого-то родства между дравидами Индии и древним населением Крита. Г.С. Гриневич прочитал обе стороны диска, несмотря на то, что, по мнению Г. Ипсена «в настоящее время нет никаких шансов расшифровать его полностью», поскольку диск является единственным памятником в своем роде и содержит довольно короткий текст (ИПС, с. 71), и отвел на чтение его знаков всего одну ночь. Хотя подобный подход к дешифровке скорее всего свидетельствует о несерьезности исследователя (для неизвестного письма этот срок слишком мал, для известного - слишком велик), не будем пока обращать на это внимания, а заметим, что подобно протоиндийской письменности знаки диска из Феста тоже преимущественно имеют вид рисунков. Из дешифровки Г.С. Гриневича мы также видим, что силлабарий диска из Феста крайне мал (всего 51 знак), что, видимо, должно означать, что именно на этом памятнике репертуар знаков был использован не полностью, и следовательно, браться за дешифровку этого текста пока преждевременно. Все эти соображения не смутили Г.С. Гриневича, который, теперь уже по одному ему ведомому принципу (впрочем, этот принцип им провозглашен: акрофония: видит человека, читает ЧЕ, видит щит, читает ЩИ и т.д.), ухитрился полностью прочитать обе стороны диска. Читал пиктограммы, разумеется, по-русски, получив тем самым силлабарий Фестских пиктограмм (ГРК, с. 277), рис. 62. Вместе с тем, видно, что многие знаки Фестского диска напоминают египетские иероглифы и не имеют никакого сходства со знаками таблички из Тэртерии и знаками протоиндийского силлабария, предложенными самим же Гриневичем. Так, например, одна из голов определена Гриневичем как знак ГО, хотя в протоиндийской письменности ГО или ГУ обозначались в виде гуся. Но зато все летящие птицы на диске из Феста имеют значение СО, СУ, СЕ, тогда как в протоиндийском силлабарии соответствующие знаки были похожи на лежащие песочные часы или на грибы. Опять возникает вопрос: насколько все эти знаки можно считать славянскими? И почему вообще одна из голов определена как ГО, а другая - как «детерминатив БОГ», один кружок с лепестками как ЦИ, а другой, с точками, как «детерминатив ВСЕЛЕННАЯ» ? И с какой стати письмо с детерминативами считается слоговым, а не словесным?

Что думает по этому поводу Г.С. Гриневич? Он отмечает, что Фестский диск найден рядом с табличкой линейного письма А и, следовательно, написан на том же языке, что и табличка (! Вот это подход! Значит, если бы рядом лежала табличка из другой страны, ее тоже надо было бы читать также?).

Рис. 39. Силлабарий Фестского диска по дешифровкам Г.С. Гриневича

А поскольку минойский язык с его точки зрения является праславянским, то и Фестский диск является праславянским. «Таким образом,- отмечает исследователь,- язык критских надписей, чтение которых предлагается в настоящей работе, - праславянский, а разновидности критского письма - линейное письмо класса А, линейное письмо класса Б и письмо Фестского диска - представляют собой единую праславянскую письменность. Письменность эта слоговая, слоги только открытые типа СГ и Г. Направление письма слева направо; на Фестском диске - от центра к периферии» (ГРК, с. 104-105). Как видим, о наличии детерминативов тут нет ни слова. И только в переводе соответствующие места выглядят как БОГ и МИР БОЖИЙ, но и тут не говорится о существовании логограмм. Иными словами, Г.С. Гриневич предлагает читателю название письменности («слоговая»), не соответствующее выявленным им же особенностям. И тот факт, что логограмм он оставил всего две, не может служить оправданием подобного умолчания, ибо знаков Фестского диска в форме изображений чуть ли не половина, и каждый из них может быть принят по произволу исследователя за детерминатив. О качестве самих дешифровок и говорить нечего: ЦИЕГОСЫ ЧЕИ БИЕЖЕНИЩИЕШЬ - ЦИЕГОСЫ ННОПО ЧЕИ - ВЪМЯСУ НОУВЫЙЯ ЩИЕВЫЙУОЩИЕ МСЯ...

Следующим по Гриневичу является линейное письмо А. Сами чтения даже нет смысла анализировать. Они звучат диковато, например: ТАЛУЯ РАТАМАДЕ НЕСИ ВЕМА ИЧАЧАРЕ; для этого письма у него имеется силлабарий, составленный на основе собственных чтений (ГРК, с. 283-284), рис. 110. Знаков тут больше, чем в силлабарии Фестского диска (всего этих знаков порядка 160, а Г.С. Гриневич демонстрирует где-то около 130), но большинство форм знаков совершенно иные и, кроме того, в данном силлабарии Г.С. Гриневича отсутствуют логограммы. Заметим, что и здесь много пиктограмм, которые он читает акрофонически.

Рис. 40. Силлабарий линейного письма А по Г.С. Гриневичу

Затем Г.С. Гриневич читает надписи линейного Б: это что-то вроде стихов:

АВЕТИ ЕНИ - Я СИНИ ЖЕГА,

Е ГАРЯ ЙЕКЫ - И ЙЕ Е ЙЕСИ,

И ЙЕ СИБАИ - И Т^УО И ТЕЗЪИ,

Я СИНИ ЖЕТ^УО - ХЫТЬ Р^УОЙ ЖЕТЕЗЪИ!

Они вполне достойны Алисы из страны чудес, и даже где-то могут превзойти "мувиков в бовах". Только в качестве славянского чтения тут что-то не "форкается". И то сказать, после бессонной ночи ЧЕИ и ЦИЕГОСЫ мы еще ВЪМЯСУ ОЩИЕМСЯ? Так что СВЬЧЖЕНЬ Фигуровского Гриневичем перекрыт многократно. Что тут еще можно сказать? ХЫТЬ Р^УОЙ ЖЕТЕЗЪИ! Здесь же Г.С. Гриневич помещает силлабарий линейного Б; за основу он берет знаки, опубликованные М. Вентрисом в твердой нумерации и с найденными им фонетическими значениями, и к ним приписывает якобы обнаруженные славянские значения (ГРК, с. 288-290), рис. 117. Рассматривается 87 знаков из собрания М. Вентриса и еще 15 дополнительных, всего 102 знака; из них 60 по Г.С. Гриневичу получили определенное звуковое значение; 14 были определены предположительно, 8 поняты как лигатуры, и порядка 20 не определены. По сравнению с линейным письмом А здесь заметно меньше изобразительных, пикто- и идеографических знаков, и гораздо больше геометрических. В наши дни все три вида критской письменности исследователи объединяют в группу эгейских письмен. При этом отмечается, что если язык линейного Б был греческим (то есть индоевропейским, и в этом смысле есть хоть какой-то повод заподозрить в нем «прочтенный не так» славянский язык), то местное письмо догреческих жителей Крита было неиндоевропейским (ДЕЯ, с. 83). Следовательно, тут нет ни малейшей надежды заподозрить хоть какой-то намек на славянский, так что сама по себе попытка прочитать все три вида письмен Крита с помощью славянского силлабария кажется совершенно фантастической.

Рис. 41. Силлабарий линейного письма Б по Г.С. Гриневичу

Промежуточным между критским и собственно славянским письмом получается, по Г.С. Гриневичу этрусский силлабарий (Гриневич 1993, с. 293) (хотя прежде никто из исследователей не усматривал родства между знаками Кипра и Этрурии, и, кроме того, этрусское письмо считается буквенным, а не слоговым), рис. 42.

Рис. 42. Этрусский силлабарий по Г.С. Гриневичу

О возможном родстве этрусского языка с индоевропейскими ученые высказываются очень осторожно, полагая, что «безоговорочное его включение в индоевропейскую семью наравне с другими ее членами было бы, конечно, сейчас неоправданным» (Харсекин 1976, с. 347). Так что и здесь Г.С. Гриневич предпринимает довольно фантастическую попытку дешифровки. В этрусских алфавитах разного времени можно насчитать от 20 до 26 знаков, которые к тому же несколько меняли свою форму. При этом значение каждой буквы определено вполне надежно. В силлабарии же Г.С. Гриневича, гораздо более скромным по сравнению с предшествующими, мы находим много больше, 60 знаков, но впервые их число, так сказать, выборка, превышает исходную величину - их почти втрое больше, чем в этрусском алфавите определенного периода! Уже одно это свидетельствует о неоправданности слогового чтения!