Тысячелетия русской культуры
Тысячелетия русской культуры
Сергей Бойцов
Рис. 1. Титул газеты
Рис. 2. Название статьи
25-26 апреля 2006 года в Ленинградском государственном университете имени А.С. Пушкина состоятся традиционные Царскосельские чтения. Нетрадиционной, однако, будет тема чтений - тридцатитысячелетие русской культуры. Современные изыскания ученых в различных областях знаний позволяют с уверенностью говорить, что русская культура возникла со времен каменного века, и является древнейшей культурой человеческой цивилизации, оказавшей влияние на древние языческие культуры всех континентов.
Рис. 3. Ректор ЛГУ профессор Скворцов
Целесообразно, на наш взгляд, показать разнообразие подходов к данной проблеме со стороны ученых, занимающихся, казалось бы, не соприкасающимися впрямую проблемами.
Замечательный русский ученый-историк Валерий Никитич Дёмин долгие годы посвятил изучению Русского Севера, где он с единомышленниками из Русского географического общества ищет древнюю Гиперборею. В своих книгах Валерий Никитич говорит и о русской исторической науке, где до сих пор все еще не выветрился дух Миллера, Байера и Шлёцера, называвших все достижения русской культуры Средневековья полученными с Запада: «Собственно русская история начинается якобы с призвания варяжских князей, а также с последовавшего вскоре вслед за этим принятия христианства. А до той поры пребывал русский народ, дескать, в диком, варварском состоянии, не говоря уж о том, что славянские племена вообще являются пришлыми на территории, где они обитают в настоящий момент». Укреплению данных идей во многом содействовал Н.М. Карамзин, написавший в своей печально известной «Истории государства Российского»: «Сия вепикая часть Европы и Азии, именуемая ныне Россиею, в умеренных ее климатах была искони обитаема, но дикими, во глубину невежества погруженными народами, которые не ознаменовали бытия своего никакими собственными историческими памятниками».
Эта позиция, поощряемая государственной и церковной властями, дожила до наших дней и заняла доминирующее положение в школьных и вузовских учебниках, научной и популярной литературе, в средствах массовой информации и т.д. В результате, как считает В.Н. Дёмин, повсеместно насаждается мнение, что до определенных временных пределов русский народ как бы вовсе и не существовал, пребывая во внеис-торическом состоянии, а когда возник (вроде бы из небытия) на исторической арене, то просто воспринял идеологию, культуру и государственно-правовые традиции, сложившиеся до него и без него.
К счастью, в русской исторической науке всегда была сильна и другая традиция, которая восходит к двум замечательным деятелям отечественной науки - Василию Никитичу Татищеву и Михаилу Васильевичу Ломоносову. Труды обоих, посвященные древнейшей русской истории, были опубликованы посмертно. Оба русских ученых независимо друг от друга отстаивали одну и ту же мысль: корни русского народа уходят в глубины тысячелетий и затрагивают этносы, издревле заселявшие север Евразии и известные под разными именами античным и иным авторам.
Татищев напрямую вел родословную славян (а следовательно, и русских) от скифов, по современным данным появившихся в Причерноморье ориентировочно в VII веке до н.э. Ареал их расселения распространялся далеко на Север и в Сибирь. Праотцом славян и русских Татищев считал Мосоха - шестого сына библейского Яфета (Иафета) и внука легендарного Ноя. От имени Мосоха (Моска) впоследствии образовались наименования: Москва - сначала река, затем и город на ней, Московия, московиты, москвитяне, москвичи...
Родословная потомков Ноя и основанные на ней легенды были когда-то чрезвычайно популярны на Руси и породили вереницу апокрифических сочинений. Публикация данных произведении, исключительно важных для понимания русской предыстории и становления национального самосознания, прекратилась еще в прошлом веке. Современные ученые вообще считают их продуктом чистого сочинительства, полагая, что никакой фактологической основы здесь нет и быть не может. На самом же деле авторы этих «повестей», вне всякого сомнения, опирались на какие-то не дошедшие до нас источники (если не письменные, то устные). Следовательно, ядро этих повестей опирается на действительную историю, хотя и закодированную в виде образов фольклорного творчества.
Не менее скрупулезно и панорамно данная проблема проанализирована Василием Кирилловичем Тредиаковским в обширном историческом труде «Три рассуждения о трех главнейших древностях российских, а именно: I о первенстве словенского языка над тевтоническим, II о первоначалии россов, III о варягах-руссах, словенского звания, рода и языка» (СПб, 1773). В этом незаслуженно забытом трактате только вопросу о Мосохе (Мосхе) посвящено не менее двух десятков страниц, завершающихся знаменательным выводом: «... Рос-Мосх есть праотец как россов, так и москов... Рос-мосх есть одна особа, и, следовательно, россы и мосхи суть един народ, но разные поколения... Рос есть собственное, а не нарицательное и не прилагательное имя, и есть предимение Мосхово».
Тредиаковский, выдающийся отечественный просветитель, стоял вместе с Ломоносовым у истоков русской грамматики и стихосложения и явился достойным продолжателем Татищева в области русской истории. Помимо завидной эрудиции, Тредиаковский обладал редким чувством языка и интуитивным пониманием глубинного смысла слов. Так, он решительно поддержал и развил мнение, упомянутое еще у Татищева, о русскости древнегреческого наименования скифы. До реформы русского алфавита в его составе была буква F «фита», предназначенная для передачи заимствованных слов, где обозначала и звук [ф] и звук [т]. И слово скифы в дореволюционных изданиях писалось через фиту. В действительности же скит - чисто русский корень, образующий лексическое гнездо со словами типа скитаться, скитание. Следовательно, скифы-скиты дословно означают 'скитальцы' ('кочевники'). Вторично, в качестве позднейшего заимствования из греческого языка, где оно служило названием пустыни, общая корневая основа скит вновь вошла в русское словоупотребление в значении 'отдаленное монашеское убежище' или 'старообрядческий монастырь'.
Ныне представление о прямом родстве славяноруссов со скифами и другими древними народами Евразии считается не иначе как наивным. Между тем позиция Татищева - Ломоносова - Забелина может быть существенно подкреплена за счет аргументов, заимствованных из исторического языкознания, мифологии и фольклора. Линия, идущая от историков XVII-XVIII веков, была продолжена и закреплена в трудах Дмитрия Ивановича Иловайского и Георгия Владимировича Вернадского, написавшего по-английски книгу «Древняя Русь» (1938 г.; рус. издание -1996 г.), где история русского народа начинается с каменного века и проводится через последующие этапы: киммерийский, скифский, сарматский и т.д. Нельзя пройти и мимо исторических сочинений Александра Нечволодо-ва и Льва Гумилева. Известный в прошлом археолог и историк русского права Дмитрий Яковлевич Самоквасов также отстаивал скифское происхождение русского народа, а прародину славяноруссов именовал Древней Скитаниеи. Естественно, речь должна идти не об одном только русско-скифском родстве, но и о генетическом единстве множества народов, населявших в древности просторы Евразии.
Неоспоримый вклад в становление и организацию исторической науки в России внес Александр Дмитриевич Чертков, к сожалению, забытый в настоящее время. Он обладал одним из самых богатых в России собраний книжных, рукописных и нумизматических редкостей. На данной основе впоследствии была создана знаменитая частная Чертковская библиотека. Бесценное собрание Черткова было подарено Москве, некоторое время пребывало в Румянцевском музее (ныне Российская государственная библиотека), в настоящее время книги находятся в Исторической библиотеке, а рукописи - в Историческом музее. В последние годы жизни Чертков являлся президентом Общества истории и древностей российских и опубликовал несколько удивительных исторических изысканий: «Очерк древнейшей истории протословен» (1851 г.), «Фракийские племена, жившие в Малой Азии» (1852 г.), «Пеласго-фракийские племена, населившие Италию» (1853 г.), «О языке пеласгов, населивших Италию» (1855 г.). Опираясь на глубокое знание древних языков и практически на все доступные ему источники, Чертков указал на языковое и этнокультурное сродство между славяноруссами, с одной стороны, а, с другой - с пеласгами, этрусками, скифами, фракийцами, гетами, эллинами, римлянами...
Заключая свой исторический экскурс, В.Н. Дёмин говорит: «Корни русского языка и русского народа находятся гораздо глубже. Истоки Руси уходят в тысячелетние дали и обнаруживают свои начала в той нерасчлененной этнолингвистической общности, с которой, собственно, и начиналось человечество».
Рис. 4. Студентки ЛГУ с книгами В.А. Чудинова
По словам крупнейшего специалиста в области русской руницы - древнейшего слогового письма славян -Валерия Алексеевича Чудинова, исследовавшего различные ремесленные изделия, за более чем полтора века археологических раскопок ученые смогли обнаружить огромное количество древних предметов и составить себе полное и исчерпывающее представление о том, кто и зачем их делал. Археологи гордятся тем, что раздел древнерусского ремесла изучен по сравнению с другими наилучшим образом. Однако при всем том имена, а тем более фамилии мастеров, за единичными исключениями, не известны. Тем более археологи ничего не могут сказать о том, была ли у мастера своя мастерская, да и вообще, был ли он мастером или подмастерьем, или вообще цеховая ремесленная организация Руси не касалась. Крайне важен вопрос и о месте изготовления тех или иных предметов. Все это может помочь установить эпиграфика, т.е. чтение микронадписей, сделанных на различных предметах.
Так, например, на перстнях гораздо больше разнообразных надписей, чем на браслетах. Это и понятно: перстень мельче, дешевле, и использовался как женщинами, так и мужчинами. Интересно отметить, что крупные надписи в виде узоров делались обычно руницей, тогда как мелкие, можно сказать микроскопические, предпочитали делать кириллицей. Отмечаются частные надписи: ПЕРСТЕНЬ, ПЕЧАТЬ, С ПЕЧАТЬЮ, КОЛЬЦО. Гораздо больше было украшений с названием города: СЕРЕНСК, В РЯЗАНИ, СМОЛЕНСК, ЖИВИНА РУСЬ ПСКОВИЯ. Встречаются и названия страны: РУСЬ, В РУСИ, РУСЬ-ЛИТВА, РУССКИЙ. Графическое оформление каждого перстня оригинально, нет даже повторов, и перстни смотрятся как величайшие произведения ювелирного искусства.
Другой тип украшений - узоры на скатерти. Оказывается, и тут первоосновой является слоговая надпись. На двух читаемых образцах из Вологды удалось выявить слова: РУСЬ, ПЕРУН, ЖИВА, СЛАВЯНЕ. ВЫРЕЗАНА ЗРЕЛЫМИ ПИСЬМЕНАМИ, ВОЛОГДА. Из этой надписи можно понять, что Вологда себя одинаково относила как к Живиной Руси (куда относился и Новгород), так и к Перуновой Руси (куда себя причисляла Ладога). На другом образце надпись гласит: СМОЛЕНСКАЯ ВЫШИВКА, РУСЬ-ЛИТВА.
Для изготовления ножей, ключей характерно то, что на изделие наносилось его название: НОЖ, КЛЮЧ, ЗАМОК, НОЖНИЦЫ. Иногда уточнялась и марка изделия: БОКО-ЗУБЫЙ НОЖ, НОЖ ДЛЯ МЯСА ОСТРЫЙ, ЗАМОК «ТАЙНА». Чаще всего при этом сообщалось имя кузнеца, он подписывался как МАСТЕР. Позже имя мастера заменяется на название города-изготовителя.
Надписи в своем большинстве написаны кириллицей, но с добавлением знаков руницы, так что для их чтения знания одной кириллицы явно недостаточно.
В.А. Чудиновым рассмотрено более 200 археологических находок. Для надписей использовались не только такие мягкие в сыром виде материалы, как глина или наиболее податливый металл свинец, но и камни оселков, песчаник, шифер, медь, стекло и сталь. Причем на стали писали чаще всего.
Исследования ремесленных изделий помогли выявить некоторые неизвестные черты русского ремесленного производства: ремесленник должен был обязательно поставить свое клеймо, которое состояло в начертании обязательной ремесленной формулы: МАСТЕРСКАЯ МАСТЕРА ТАКОГО-ТО. Здесь следовала чаще всего фамилия мастера, иногда дополняемая именем. Кроме того, весьма часто следовало название изделия, иногда указывался город изготовления. Эта формула позволяет, во-первых, отличить ремесленное изделие от домашнего, что, в свою очередь говорит о том, что уже в Средние века существовал водораздел между товарным производством и патриархальным в рамках натурального хозяйства. Во-вторых, формула позволяет перейти от исследования анонимного ремесленного производства Руси к исследованию производства авторского, что позволяет осуществить сравнение не только изделий разных городов, но и разных ремесленников. В-третьих, формула может пригодиться и для исследования внутренней торговли. Так, топор, выкованный в Пронске, найден в Слободке, а топор-лом из Шишкова попал в Старую Рязань. В-четвертых, формула показывает и социальную организацию ремесла. В-пятых, наличие формулы дает богатый материал для антропонимики, особенно для ее исторической части.
Написать отзыв
Вы должны быть зарегистрированны ввойти чтобы иметь возможность комментировать.