В.А.Чудинов

Обсуждение. Данная статья не претендует на всестороннее рассмотрение урбаноглифов, она лишь служит введением к рассмотрению этого вида глифов.

Из приведенного материала ясно, что в Германии ведутся систематические исследования внешнего вида урбаноглифов. Сам термин «урбаноглиф» предложил в 2001 году Хервиг Брэтц, чтобы показать, что абрис средневекового города отнюдь не произволен, а подчиняется определенной закономерности. С его точки зрения, в основе градостроительной концепции Средневековья было положено некоторое слово, причем сразу с несколькими смыслами, и именно оно потом обыгрывалось в городской застройке. К этому выводу исследователь пришел, проанализировав более сотни контуров городов первой половины второго тысячелетия н.э. Например, слово «анкх» для Анклама.

Слово «урбаноглиф» мне представляется удачной находкой, до которого я пока не додумался, хотя чувствовал потребность в некотором термине именно для городских застроек. Я бы подразделил урбаноглифы на малые, средние и крупные. Абрис целого города - это, разумеется, крупный урбаноглиф. Абрис квартала - средний (именно такие мы с Л.В. Шершневым выделили на урбаноглифе Москвы, а немцы - на набережной Дубая). А вот геоглиф отдельной крупной постройки вроде замка Шильон - это, разумеется, малый урбаноглиф. Разумеется, переходы между данными градациями достаточно условны.

Новым для меня было то, что немецкие коллеги имеют дело не с фотографиями из космоса, и даже не с аэрофотоснимками, а с картами, да еще и не современными. Это позволяет наметить историю самих исследований геоглифов: период картографии, период аэрофотоснимков, период космических скриншотов. 

Замечу, что у  данного энтузиаста имеются последователи, например, Кристоф Пфистер, который не во всём с ним согласен, однако противники концепции Брэтца незаметны. Возможно, что в Германии как в цивилизованной стране, вряд ли возникнет сайт «Брэтцелогии», который будет ему говорить: «Я не понимаю, как можно верить этому шизофренику Брэтцу после таких "урбаноглифов Анклама" и всего прочего. Но, видно, не судьба: обыкновенному нормальному человеку никогда не понять анэнцефала!», как это иногда говорят чудиноманы (например, 15.02.2010). До Германии пока не дошла волна сетевого хулиганства, которая захлестнула Россию. Так что в Германии можно спокойно заниматься такого рода исследованиями всё первое десятилетие нашего века. И спокойно выводить закономерности, типа тех, которые привёл Хервиг Брэтц.

Далее, понятно, что и Брэтц, и Пфистер - опытные исследователи. Они - авторы книг, а в книги вошли сотни проанализированных примеров. Более того, судя по выводам Брэтца, они действительно могли быть сделаны только на анализе большого массива данных, и никак иначе. Так что перед нами - признанные (по крайней мере нашей группой, а также своими читателями в Германии) исследователи геоглифов.

Что же касается конкретных примеров, то тут у меня имеются определенные замечания. Прежде всего, города Росток и Шверин по происхождению русские (имя первого говорит само за себя, имя второго - искаженное Зверин). Поэтому поиски их германского происхождения этими двумя исследователями - это типичная «народная этимология». Однако никто не выступает против этих исследователей со словами «зачем вы кормите бедных немцев вонючей похлёбкой», как говорил Задорнову Виктор Маркович Живов. Лично я отношусь к такого рода поискам спокойно. Дело не в том, «народная» перед нами этимология, или «кабинетная», а в том, насколько она соответствует действительности. Скажем, имя Росток - русское слово с корнем РОСТ и суффиксом -ОК. Немцы, однако, полагаю, что слово Росток - немецкое, состоящее из двух корней - Roß (конь) и Stock (палка)  Допустим, что так. Однако фонетически такие слова по-немецки вполне возможно произносить раздельно, не слитно,  и на слух такое слово звучало бы РОС-ШТОК (в русском языке возникла бы прогрессивная ассимиляция РОШТОК, в немецком - нет). Далее, семантически КОНЕПАЛКА вовсе не Единорог (по-немецки единорог будет Einhorn). Так что здесь мы видим довольно сильную натяжку. Наконец, Созвездие Единорога похоже на зеркальную букву Л, и в Ростоке ее еще необходимо это найти. И, как говорится, ради бога! - Но только веры в это у меня нет никакой, слишком много препятствий. Иными словами, натяжки в фонетике, натяжки в семантике, натяжки в астрономической интерпретации, натяжки в изображении (два варианта единорога, и оба весьма сомнительные - один с рогом, но непохож, другой получше, но без рога) - не слишком ли много натяжек? Полагаю, пройдёт некоторое время, и сам Брэтц откажется от своих предположений (и не к чему ему ни брэтцоманы, ни всякого рода Живовы) - уж слишком много ухищрений необходимо проделать там, где русская версия происхождения слово Росток объясняет всё.

Еще больше удивления возникает при отождествлении названия города Шверин (по-русски Зверин) с лебедем (по-немецки Шванн). Кроме двух первых звуков слова тут нет иных совпадений. Так что здесь натяжки отпадут ещё раньше.

Поэтому всякая борьба с неверной интерпретацией, на мой взгляд, излишня. Зато, исследуя по ложному поводу урбаноглифы ряда городов, Брэтц пришел к очень важным выводам. Самый главный из них, - города всегда «создавались» (и никогда и даже вовсе никогда не «росли» случайно). Речь идёт о градостроительной политике с 1100 до 1400 гг. А что произошло позже? - Пришла эпоха Возрождения, которая взломала не только духовную компоненту культуры, убрав с первого места в мире бога и поставив вместо него человека (иными словами, вместо теологии и теократии - гуманизм и власть политика), но и ее физическое воплощение - продуманность города и его сакральность. Можно сказать и грубее: место жрецов заняли торгаши. А у них своя продуманность: строить надо там, где лучше всего покупают. И центральная площадь города, место, где проходили народные собрания и форумы, стала рынком. Иисус считал, что торговцам не место в храме, торгаши посчитали, что храму не место в центре города.  

 Но что было раньше? А то же самое, что и в Средние века, только бог был иным, не Христос с Богоматерью, а Яр с Марой. И Росток со Швериным закладывались еще русскими людьми в Яровой Руси, а не в Средние века господства там немецкой нации. Да и вся Европа тоже. Так что Хервиг Брэтц предварил тот вывод, который должен был сделать я, проанализировав хотя бы десятки городских геоглифов: города именно создавались. И спасибо ему за это! Я еще не развернулся, и за моей спиной нет 9 лет исследования именно урбаноглифов, как у него. Я и вообще-то занимаюсь всеми геоглифами только год с небольшим.

Довольно важны и другие выводы Брэтца. Например: - Города можно анализировать с помощью так называемых свободных искусств: математики, геометрии, астрономии, музыки-риторики (мифологии), грамматики (ономастики, логики). - Я как раз и занимаюсь анализом городов с точки зрения эпиграфики, которая является составной частью лингвистики (в данном предложении не совсем точно применен термин «грамматика» как синоним лингвистики). Иными словами, Хервиг Брэтц считает такой подход не только допустимым, но и научно оправданным. И ему, специалисту, виднее. Напротив, моим оппонентам, как не специалистам, это неясно.

- Городские постройки в Средневековье (добавлю - и до него, В.Ч.) мотивировались религиозными соображениями, эти мотивы являются конструктивными - города всегда планировались детально, чтобы выглядеть как произведения искусства с церквями, алтарными изображениями и т.д., конечной целью чего было получение всеобщего блага. Это соображение мне представляется одним из ключевых. Хаосу рынка здесь противопоставлен системный замысел человека. И вместо наших многоэтажных трущоб с разного рода «вставными челюстями» (так называли в 60-е годы ХХ века Новый Арбат в Москве) наши предки имели город как продуманное произведение искусства. Они были в этом отношении развитее и продвинутее нас. А мы гонимся не за красотой, а за комфортом и дешевизной.

Для меня как исследователя геоглифов представляется интересным и такое положение Брэтца: Города не являются «поселениями с монастырём францисканцев» (как определил Жак Ле Гофф), но «поселением с неким урбаноглифом», который явно разрабатывался до францисканцев. Это положение применимо и к более ранним поселениям, которые, по нынешним меркам, не «дотягивают» до города, а также к древним сакральным местам - храмовым комплексам и резиденциям мимов.

 Вместе с тем, некоторые положения Брэтца мне кажутся хотя и правдоподобными, но недостаточно обоснованными. Это: 1) «в начале» города всегда стояло «слово» - как правило «игра слов», которые (часто специально клались в основу) своей многозначностью виртуозно воплощались в концепцию структуры. 2) Улицы и/или абрисы городских стен передавали фигуры, которые соответствовали ключевому слову. 3) Городские кварталы и сакральные постройки соответствовали основным звёздам созвездий (созвездия часто понимались как «божественный строительный план»), чтобы видеть их на очертаниях города, одновременно сакральные постройки передавали важные части/органы представляемых фигур. Это требует дополнительной проверки.

Замечу также, что связь геоглифов с созвездиями исследуем и мы. Полагаю, что это - довольно перспективное направление исследований.

Заключение. Обзор литературы, который требуется в каждой монографии, всегда приносит свои плоды. Коллеги, о существовании которых вчера еще можно было и не подозревать, оказывается, уже проделали в определенном направлении разведочные работы, и пришли к весьма ценным выводам. А эти выводы очень помогают в собственной исследовательской деятельности.