В.А.Чудинов

Отзыв на работу П. Тулаева "Венеты: предки славян"

 М., "Белые Альвы", 2000

В.А. Чудинов

Для оценки той или иной работы прежде всего необходимо понять, какую цель она перед собой ставит. Обычно авторы эту цель формулируют в предисловии, и в данном случае мы читаем на с. 5 «Цель данной работы - дать краткий обзор литературы по проблеме венетов на русском языке и сопоставить результаты отечественной науки с выводами коллег из Словении». Я бы даже разбил эту цель на две: дать обзор литературы по проблеме венетов в частности и славян вообще, во-первых, и дать обзор научной литературы по той же проблеме, во-вторых. Что касается первой, то книга, претендующая на популярность, ее блестяще выполнила, и если в данный обзор еще и можно было бы что добавить, то только самую малость. Что же касается второй, то, по мысли автора, она практически совпадая с первой, должна была быть выполнена в том же объеме. На самом деле она едва намечена.

1. Науку отличает доказательность и консерватизм. В ХХ веке в силу как чисто политических причин, так и в смысле экономических возможностей основные исследовательские центры, занимающиеся проблемами этрусков, венетов, ретов, ругов, иллирийцев и других народов Европы эпохи бронзы и железа переместились в Западную Европу; ими занимаются, прежде всего, немцы и итальянцы, которые делают все возможное, чтобы названные народы не имели бы никакой связи со славянами. Можно назвать несколько причин, почему они встали на такую позицию. Прежде всего, это историческая борьба германских племен со славянскими на территории Австрии и Германии в течение всех средних веков, закончившаяся частичным вытеснением, частичным онемечиванием славян в ходе знаменитого «Drang nach Osten». Результатом стало почти полное очищение от славян Западной и Центральной Европы. Второй причиной явилось зависимое положение выживших славян на вновь освоенной германцами территории, так что славянское самоназвание той поры, "Sklaven", превратилось в имя нарицательное со смыслом "рабы", а имя одного из славянских племен, сербов, стало латинским словом со смыслом "слуги", "servi". Для нынешнего "белокурого бестии" признать славянскую принадлежность довольно сложной материальной и духовной культуры тех же венетов и этрусков - это историческое самоубийство, предательство дела пращуров, искоренявших потомков тех же венетов и этрусков. Поэтому нынешняя объединенная Европа сделает все возможное, чтобы доказать, что народы, жившие на ее территории до италиков и германцев, были не славянами. Они могут быть кем угодно - иберийцами, кельтами, шумерами, неиндоевропейцами, - но только не славянами. Но и в этом случае следует принять во внимание третье обстоятельство: данный субстрат европейцев с точки зрения немцев и итальянцев все равно должен оставаться более скромным с точки зрения культуры, а потому следует всячески выпячивать те культурные заимствования которые они реально или мысленно делали на протяжении своей истории, скажем, доказать зависимость их письма от финикийцев или в более позднее время отметить переход на греческое и латинское письмо, а также показать влияние на их язык кельтов, греков и италиков. Такова позиция "современной науки" в Европе.

2. Что же касается современного славянского мира и его науки, то этот мир неоднороден. После распада СССР и окружающего его пояса "стран социализма" далеко не все разделяют славянские идеалы, и на то тоже есть причины. Когда-то на территории Венгрии жили славянские племена словаков, а на территории Румынии и Молдавии - соответственно племена болгар-славян и уличей. В самой Венгрии короли попеременно были то венграми, то славянами (например, популярное имя Ласло - это мадьярское произношение имени Владислава). Однако румыны и молдаване считают себя потомками даков, чья этническая принадлежность пока не выяснена, и гордятся не только своей вульгарной латынью, называемой румынским языком, но и самим названием Романии, как они официально и называются. На мой взгляд, это просто часть славян, вовлеченных в сферу латинского языка и римской культуры. Другая часть славян была мадьяризована и стала современными венграми, которые желают помнить только свою угорскую родословную. В современной Болгарии оживились тенденции считать себя потомками тюрков, выходцев из Волжской Булгарии; якобы именно они-то и принесли славянам подлинную культуру. Чехи считают себя потомками кельтов, и я, судя по прочитанным мной средневековым надписям, соглашаюсь с этим, полагая, что чехи - это ославяненные кельты. Близки к ним и ляхи, которые, на мой взгляд, тоже являются ославяненными неславянскими племенами, пока неясно какими; однако они взяли имя славянского племени полян, хотя их взгляды всегда были направлены в сторону Западной Европы, а воевали они преимущественно с Русью, да и претензии имели больше всего к русским. Большая тяга к Западной Европе и у хорватов, подлинных славян, но тоже в значительной степени романизованных. Заметим, что и словенцы предпочитают провести прямую линию к себе от венетов, стараясь не включать в нее других славян; в их культуре, например, в народных костюмах или танцах, заметно германское влияние. Боснийцы были отуречены и до сих пор являются единственными мусульманами среди славян. Сербы и черногорцы не стыдятся своего славянского происхождения, и даже гордятся им, однако стремление к независимости до некоторой степени препятствует их тяге к общеславянскому единству. Лужичане и прочие славянские национальные меньшинства на территории Германии германизированы, к тому же этого населения осталось очень мало. Украинцы после обретения независимости не очень-то хотят идти в одной упряжке с "москалями" и берут курс на "украинизацию" истории, так что князь Владимир оказывается у них не русским, а украинцем. Нечто похожее наблюдается и в Белоруссии, где их средневековый русский язык с некоторыми белорусскими чертами объявляется  "древнебелорусским". Короче говоря, ныне каждая славянская нация, соглашаясь считаться славянами, ищет либо особого неславянского предка, либо особых черт именно своего пути развития. Это подогревает ее патриотизм, но ослабляет общеславянские связи. В этом смысле позиция словенцев не оригинальна. Их концепция "мы хотя и славяне, но от венетов" ничем не лучше концепции болгар "мы хотя и славяне, но от волжских тюрок".

3. Со времен Екатерины Великой, когда в Российскую Академию наук были приглашены немцы, российская позиция перестала быть русской, более всего представляя немецкую точку зрения. Более того, научный язык в XIX веке, перестав быть латынью, стал немецким. Естественно, что и русская наука очень чутко прислушивалась именно к веяниям из Германии. В этом смысле советская власть мало что изменила. Поэтому с современной научной точки зрения венеты за славян не признаются.

4. Разумеется, точка зрения науки далеко не всегда совпадает с истиной и отражает объективную реальность. Наука чаще всего не истинна, но правдоподобна. Но, во всяком случае, она ищет истину и готова считаться с фактами (хотя изменения научного мнения происходят весьма медленно). Однако факты для нее очевидны, если излагаются а) на ее птичьем "научном языке" и б) признанным авторитетом. Научной ересью для нее является мнение дилетанта. Человек, замаравший свое имя хотя бы несколькими ложными выводами, приобретает статус дилетанта; а исследователь, ссылающийся на результаты дилетанта, приобретает окраску "неблагонадежного". К таким дилетантам, несомненно, относятся Ю.Д. Петухов, Г.С. Гриневич, А.И. Асов. Поэтому если книжка начинается со ссылок на одного из них, как например, Ваша книжка, где на с. 7 помещена карта пути миграции праславян по Ю.Д. Петухову, она сразу же будет отнесена к разряду "неблагонадежных". Другое дело, если бы мнение Петухова принималось с оговорками и замечаниями; но и тогда Ваша книга считалась бы "не очень серьезной". Если бы Вы хотели написать действительно научную книжку, Вы должны были бы отобрать взгляды самых признанных исследователей, и полемизировать с ними на их языке (заметим, что дело это весьма трудное, так как требует очень многих специальных познаний), и лишь в частностях могли бы сослаться на какие-то выводы дилетантов, да и еще с кучей оговорок. Но тогда возникает вопрос, насколько такая книга была бы популярной.

5. Почему вокруг перечисленных лиц появился ореол дилетантизма? Ю.Д. Петухов стал писать очень недавно. Если взять его книгу "История русов 40-5 тыс. до н.э." (М., "Метагалактика", 2000), то уже сама серия "Подлинная История" своим названием бросает вызов существующей академической науке: стало быть, несколько поколений русских ученых, отдавших всю свою жизнь историографии, создавали "неподлинную историю", и только Ю.Д. Петухов, имевший средства прокатиться по Европе, Египту и ближнему Востоку и снявшийся на фоне исторических достопримечательностей и музейных древностей (см. его книги той же серии "Колыбель Зевса" и "Дорогами богов", М., "Метагалактика", 1998), оказался в силах написать "подлинную историю". Перечислив ряд "выдающихся историков прошлого", куда вошли многие одиозные фигуры, Петухов на с. 8 своей "Истории русов" всё прочее посчитал "бумаготворчеством". А на с. 34, опираясь на свои предыдущие работы, он пишет: "Основной проблемы индоевропеистике более не существует. Установлено - праиндоевропейцами, породившими практически все народы и народности Европы и значительной части Азии, были те, кого принято называть славянами". Это он называет "Ключевыми строками научной монографии". Вот так: одним махом семерых убивахом. Как в волшебной сказке: дед бил-бил яйцо - не разбил, баба била-била - не разбила, а пробежала мышка, хвостиком вильнула, яйцо упало и разбилось. Оказывается, Олимпийские боги - это русы; египетские боги - это русы, и вообще вся человеческая история - это история русов. Когда Гулливер попал в царство гуигнмов, то есть мыслящих лошадей, он с изумлением узнал, что их боги имеют лошадиный облик. Так что если бы нашелся соответствующий германский Петухов, скажем, J. Hahn, он вполне мог бы написать соответствующую "Geschichte der Germanen" в серии "die wahre Geschichte". Естественно, что все греческие и египетские боги стали бы там протогерманскими.

Это отнюдь не означает, что мои взгляды расходятся со взглядами Петухова. На своем материале я во многом, хотя и не во всем, прихожу к аналогичным взглядам. Однако я категорически не согласен с методами доказательства Петухова, с тем, что он не полемизирует ни с одним из своих научных оппонентов, а просто излагает свои взгляды по принципу "история нас рассудит". Он не замечает самых сложных вопросов: что такое этнос; кто такие славяне (этнос? суперэтнос? племена? народности? нации?), что такое праэтнос вообще и праславяне в частности; какова доля ландшафтного, генетического и культурного наследия; что такое ославяненные неславяне и, напротив, вовлеченные в чуждую культуру славяне; что такое центр этногенеза и каково его соотношение с периферией; какова роль языка в этногенезе; и ряд других. Всё, что он сделал, так это подметил черты сходства разных культур и привел единственный вывод о культурном заимствовании египтян и греков у праславян, не рассмотрев даже самую простую альтернативу об обратном заимствовании, уже не говоря о более сложных процессах заимствования через посредников. Иными словами, его суждения с самого начала поверхностны, и рассмотрение его в одной компании с академиками вовсе не украшает последних.

Не лучше обстоит дело и с Геннадием Станиславовичем Гриневичем, эпиграфистом-любителем, геологом по профессии. Собрав в кучу надписи славян, германцев, тюрок, племен дьяковской культуры (у последних, скорее всего, письма не было, за письмо Г.С. принял рисунки), Гриневич назвал их "славянским слоговыми памятниками", для которых он предложил достаточно произвольное чтение (хотя два памятника он прочитал довольно сносно). Окрылившись полученными результатами, и не желая слушать никаких критических замечаний, он, закусив удила, ринулся читать надписи линейного Б, линейного А, Фестского диска, этрусской и даже протойндийской (дравидской, не имеющей никакого отношения к индоевропейцам!) цивилизации. То есть вместо углубления своих дешифровок, вместо набора статистики по чисто славянским памятникам, вместо уточнения уже опубликованных чтений (а такой путь проходят все эпиграфисты), он, приняв первые очень приблизительные результаты за окончательную истину в последней инстанции, принялся развивать свой "успех" уже на совершенно неславянских текстах. Так что если вначале в его промывках золотоносного песка еще изредка и поблескивали крупицы золота, то затем он перешел на песок, в котором золото не могло встретиться в принципе. Этим самым он скорее подорвал доверие к эпиграфике у ученых, чем заинтересовал их. Тут речь идет уже не только о методах доказательства (среди которых Гриневич выбрал, пожалуй, самый неудачный, акрофонический), но и об отборе материала, который был произведен невежественно. И когда Вы причисляете Г.С. Гриневича к "ученым" (с. 72), Вы, сами того не желая, возбуждаете против себя многих профессионалов-эпиграфистов.

Александр Игоревич Асов, окончивший физфак МГУ по кафедре "физика моря", считает себя литератором, журналистом, и с этим можно согласиться. Он ухитрился, прочитав книгу Маша о памятниках Ретры, ничего не понять из описаний, и вместо прямого чтения рунического текста надписей занялся фантазированием насчет их функционального назначения, придя, мягко говоря, к очень странным выводам. Его большой заслугой является факт публикации "Велесовой книги", однако это - труд издателя, но не исследователя; он просто воспроизвел версию Ю.П. Миролюбова, в которой тоже много спорного. К тому же он ухитрился издать текст придуманным им самим шрифтом, который можно назвать "асовицей", но не "велесовицей".  До этого у него не было опыта эпиграфической работы, а его комментарий в основном сообщает сведения о деятельности его предшественников, но не о его собственных принципах. В "Звездной книге Коляды" ("Русские Веды". М., "Наука и религия", 1996) он собрал ряд выдержек из трудов по славянской мифологии ученых XIX века, и издал их как нечто подлинно славянское, не пояснив ни принципы отбора материала, ни ареалы бытования тех или иных взглядов, ни датировки приблизительной их древности. Получился добротный художественный труд, напоминающий драму Островского "Снегурочка", но почему его следует относить к научным?

Юрий Алексеевич Шилов, сподвижник и пропагандист своего учителя Валентина Николаевича Даниленко, увлекся идеей московского шумеролога Александра Георгиевича Кифишина, (последние несколько лет пенсионера), якобы нашедшего следы государства Аратты на берегах Днепра. Я присутствовал на выступлении Кифишина в Институте археологии; понять его доказательства сложно, поскольку он перешел от чтения шумерской клинописи к доклинописному рисунчатому письму, которое читает только он один; а поскольку публикаций по этому письму нет (во всяком случае, они неизвестны широкой научной общественности), то его выводы невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. На Украине взгляды Кифишина-Шилова подверглись резкой критике в журнале "Археологiя"; согласно академической точки зрения, Аратта располагалась где-то вблизи Индии, но никак не в России или на Украине. А за публикацию книги Ю.А. Шилова "Прародина ариев" частное издательство "Сiнто" было закрыто. Так что хотя Ю.А. Шилов является профессиональным археологом и его монография оказывается наиболее полной и выдержанной в научных традициях, одних археологических взглядов оказывается слишком мало (к тому же его взгляды весьма дискуссионны), чтобы поколебать сложившуюся парадигму.

Чем больше Вы популяризируете и пропагандируете взгляды названных исследователей, тем Вы более удаляетесь от академической науки.

6. Помимо одиозных фигур Вы ссылаетесь и на, как Вам кажется, авторитеты, например, на труды академика Б.А. Рыбакова. И опять Вы оказываетесь, мягко говоря, не в "хоре" современных поющих о славянстве. Так, в Институте славяноведения РАН о нем отзываются как о "романтике", который усмотрел славянскую религию даже в раскраске трипольских сосудов, то есть в неолите, когда никаких славян не было. Правда, Рыбаков тут продолжает идеи Карла Болсуновского (но этого археолога конца XIX-начала ХХ века мало кто помнит, а Рыбаков обычно на чужие работы почти не ссылается), но дело не в этом, а в том, что историография как наука об истории сложилась на таких источниках, как сведения древних авторов в виде рукописей (как правило, многих копиях с одного протографа). С этой точки зрения вещественные находки археологов немы или почти немы, и определение на их основе этнической принадлежности той или иной культуры оказывается делом очень долгим и сложным. Поэтому на археологические источники историографы опираются с большой неохотой и ценят их невысоко. Другое дело - эпиграфика. Тут, если научиться правильно читать тексты, можно найти очень важные исторические источники и даже создать целые новые направления науки. Примеры тому есть: египтология, хеттология, миноистика. Б.А. Рыбаков за свою огромную творческую жизнь прочитал лишь пару кирилловских текстов на найденных им керамических изделиях, и никакой новой славянской письменности не открыл. Более того, в своем Институте археологии, где он долго был директором, он создал атмосферу нетерпимости к тем сотрудникам, которые близко подошли к открытию такого письма, а на съездах славистов ославил некоторых из таких энтузиастов, сравнив с романтиками прошлого века. Так что самый многообещающий побег на древе археологии он срубил собственной рукой. Как это ни странно, но Институт славяноведения считает образцом научности труды польских коллег, в которых вся дохристианская история славянства дана как бы мимоходом.

7. Есть у Вас и "проходные" фигуры типа Алексея Гудзя-Маркова. Математик по образованию, он работает в основном письменным переводчиком (главным образом с итальянского); мне стоило больших трудов уговорить членов Ученого совета Государственной академии славянской культуры принять его хотя бы в качестве соискателя (я являюсь его научным руководителем). Основные возражения коллег состояли в том, что его книги являются компиляцией трудов археологов, где лично ему практически ничего не принадлежит. Это не совсем так, ибо основной своей заслугой он считает сопоставление археологии Азии и Европы, так что когда один народ исчезает в Азии и появляется под другим именем в Европе, эти два народа можно отождествить. Мысль верная, но опять-таки требующая доказательств.

8. Даже если отвлечься от личностей исследователей, научная подача материала предполагает его анализ. Здесь сразу можно сказать, что обсуждение даже малой толики из затронутых Вами проблем потребует книги в несколько раз более толстой, чем Ваша. Простой сводкой данных, полученных от очень разных по своим взглядам авторов, тут обойтись нельзя. К тому же нужны публикации в академических сборниках и журналах (что почти невозможно в силу существования там "черных рецензентов"; Вас обвинят в тех грехах, которые Вы не делали, но полемизировать будет не с кем, Вашу рукопись отвергнут без объяснений). Если называть вещи своими именами, то современная академическая наука - это клан, в который крайне сложно войти, но очень легко из него выйти. Так что, как мне кажется, при  повторном издании книги она должна остаться в том же жанре, научно-популярном. Можно, конечно, добавить кое-что, например, по этрускам: Егора Классена "Новые материалы для древнейшей истории славян вообще..." (репринт 1995 года книги 1854 года); это тоже антиакадемическая работа, но вполне в духе Вашего обзора.

9. При всем уважении к книге трех словенских авторов "Венеты" самый сильный из них, Матей Бор, был все-таки Президентом Ассоциации словенских писателей, переводчиком Шекспира, но не профессионалом-славистом, и не эпиграфистом. В моей рецензии на эту книгу я показал слабые места его дешифровок; из них славянское прошлое венетов вытекает далеко не однозначно. Переводить эту книгу на русский язык можно и нужно, но с очень аккуратным предисловием, чтобы не разделить судьбу Асова. К сожалению, словенцы тоже больше декларируют, чем доказывают. Однако подобные книги создают благоприятный околонаучный фон,  создающий определенное давление и на академическую науку; что, но лишь со временем, закономерно приведет к изменению и научной парадигмы.

10. В этом ряду бойцов за справедливое историческое место праславян вообще и венетов в частности и Ваш штык будет очень кстати. Однако не очень обольщайтесь, если научные отзывы на нее будут не очень благоприятными. Пока что научная точка зрения (В.П. Нерознак. Венетский язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990, с. 92) выделяет венетский "в самостоятельную группу индоевропейских языков", а к классикам жанра относит работы К. Паули, П. Кречмера, Дж. Уотмоу, Р.С. Конуэя, М.С. Билера, Х. Краэ, В. Пизани, Ю. Унтермана, Э. Поломе, а также Дж.Б. Пеллегрини, А.Л. Просодчими, М. Лежёна. Нерознак упоминает из отечественных исследователей свои работы, а также работы И.М. Тронского и А.А. Королева. Никто из них у Вас не представлен даже именем. Так что пока река науки и река популярной литературы текут по своим руслам, нигде не сливаясь. Вы предпочитаете исследования писателей, математиков, физиков и геологов, но не языковедов; они, в свою очередь, вряд ли упомянут Вас. И пусть Вас это не расстраивает.

Надеюсь, что мой отзыв в чем-то Вам поможет. С наилучшими пожеланиями

1.06.2001