В.А.Чудинов

С четверга 28 мая по вторник 30 июня продолжались мои занятия со второй группой слушателей по теме «Славянская палеография». Мы встречались по вторникам и четвергам, а в некоторые недели еще и по средам; всего прошло 15 уроков. Целью наших классов было приобретение некоторых навыков чтения нестандартной кириллицы, а также глаголицы и руницы. Со всеми этими задачами слушатели справились превосходно.

Рис. 1. В начале занятия слушатели читают тексты друг друга

На курсах мною был сделан упор не столько на теорию вопроса, сколько на приобретение навыка чтения глаголицы и руницы. На филологических факультетах  вузов студентов знакомят с видом глаголицы, но овладение чтением и письмом на этом виде славянского шрифта задачи не ставят, а руница в классическое славяноведение вообще не входит. Я не предполагал, что для моих слушателей глаголица станет таким же естественным видом славянского письма, как и кириллица, однако стремился дать им навыки такого чтения и письма, с которыми они могли бы читать глаголические тексты. Что же касается руницы, то после курсов слушатели могли читать и такие тексты, хотя чтение и письмо здесь намного сложнее.

Рис. 2. На первых порах тексты читать сложно

Первый изучаемый шрифт - глаголица. Конечно же, я рассказал в самом начале своего цикла о том, что такое письменность и какого типа она бывает. Позже я довел до сведения слушателей точку зрения академической науки на возникновение кириллицы и глаголицы, а также мои аргументы по поводу отсутствия доказательной базы в этих построениях, и привел аргументы, подтверждающие альтернативный подход. А именно: что глаголица много старше IX века н.э., а кириллица вообще широко использовалась в палеолите. И что руница была сакральным славянским письмом, дожив до XIV века н.э. (в Новгороде до  XV века н.э.), постепенно профанируясь, а в отдельных областях Руси и у отдельных слоёв населения она бытует и до сих пор.

Рис. 3. Ряд слушателей полагал, что писать глаголицей легче, чем читать

При освоении глаголицы на первых порах казалось, что писать легче, чем читать. Это явление сходно с изучением иностранного языка, когда самому строить иностранные фразы легче, чем их слышать от носителей данной речи. Объяснение этому простое: когда строятся собственные фразы, они и произносятся собственным голосом, что каждому студенту весьма привычно. А при аудировании приходится слышать разные манеры произношения, к тому же приходящиеся на разные диапазоны речи и содержащие разные диалектные особенности. Так и единый шрифт, который через несколько занятий начинает содержать особенности почерка того или иного студента.

Рис. 4. При появлении навыка чтения замечаются чужие ошибки написания

Как и при изучении иностранного языка на первых порах встречаются многочисленные ошибки и описки, которые для автора текста остаются незамеченными. Но при чтении этих текстов другим студентом они выявляются и корректируются к обоюдной радости обоих. Другие студенты, быстро запомнив часто встречающиеся буквы, довольно долго не могут вспомнить облик редких знаков, и потому заглядывают в свои тетради или в книги для подсказки.

Рис. 5. При изучении руницы ошибки в письме и даже чтении возникают чаще

Особенности изучения руницы. Изучение глаголицы всегда бывает радостным потому, что уже через 2-3 занятия тексты на ней можно читать и писать, а через пять занятий это становится делать хотя не легко, но уже достаточно просто. Иначе обстоит дело с руницей. Сакральное славянское письмо содержит знаки разной степени конкретности, где особенно общими (обладающими полисемией) являются отдельные гласные. Поэтому пока речь идёт о конкретизированных знаках, чтение и письмо руницей оказывается относительно несложным, а по мере введения менее конкретных силлабографов и то, и другое сильно усложняются. Но включение лигатур крайне осложняет и без того непростую проблему.

Рис.6. Чтение руницы часто напоминает дешифровку закодированных текстов

Ясно, что чтение руничных текстов приближается к дешифровке криптограмм, то есть, специально закодированных посланий. Однако по мере обучения слушатели могут всё более уверенно читать и такие послания. Постепенно они начинают осознавать, что чтение этого вида архаической русской письменности обладает не жёстко детерминированным, а вероятностным характером, то есть, ситуация здесь очень схожа с переходом физики от классической к квантовой (вероятностной) механике. Тем самым выявляются не только трудности в овладении этим письмом, но и причины, которые заставили человечество перейти от слогового к буквенному написанию, хотя последнее намного менее естественно.

Рис. 7. Я показываю надписи на камне

Кириллические надписи на камнях. Даже простая кириллица, нанесенная на камни, читается с трудом. Это мои слушатели поняли, когда я обратил их внимание на то, что даже если на камне надписей очень много, заметить их весьма сложно. Как это ни кажется парадоксальным, но само распознавание наличия надписи оказывается гораздо более трудным делом, чем чтение уже опознанной надписи. Если назвать выявление надписи в рамках научной терминологии, то придется употребить словосочетание «эпиграфическая разведка». В случае явной надписи такая разведка совершенно излишня, поскольку надпись видна невооруженным глазом, но при неявных надписях роль разведки многократно возрастает.

Рис. 8. Где же эти надписи?

Однако одно дело выслушать мои объяснения, и совсем другое - попробовать свои силы на практике. Конечно, в одиночку на такое опознание и узнавание коротких слов текста ушло бы большое количество времени. Но когда за дело берется коллектив, дело продвигается значительно быстрее. Теперь выявление мест нанесения текста на камень становится увлекательной игрой, которая становится подлинным творчеством и вызывает у слушателей улыбку неподдельного интереса. Я указывал издали им только на одну надпись, но для них это было весьма неконкретное локализация фрагмента камня. А им следовало найти не одну надпись, а некоторое их множество, что существенно усложняло задачу.

Рис. 9. Эврика! Тексты обнаружены и прочитаны