В.А.Чудинов

Продолжение главы 11.  «Увы, к сожаленью, сохранилось не так уж и много надписей на этрусском языке. Большинство из них, это надписи длиной в несколько слов, сделанные на надгробьях, зеркалах, керамике и скульптурах. Нам известно всего лишь несколько сравнительно длинных текстов на этрусском языке, такие как надпись на полотнище загребской мумии (Загребская пелена) и надписи на золотых табличках из города Пурги». И опять приходится удивляться наивности автора рассматриваемой книги. Этрусских надписей археологами найдено порядка 13 тысяч. Это ведь не десяток и не сотня, чтобы говорить о малочисленности. Надпись на Загребской пелене практически нечитаемая, а золотая табличка принадлежала городу Пирге, а не Пурге.

«Пытаясь найти что-нибудь о языках древних народов Средиземноморья, я "рылся" в каталоге библиотеки Конгресса США. "Рылся" можно так сказать только условно, поскольку компьютерная база данных позволяла вести поиск не просто не сходя с места, а даже физически из другого места, благодаря доступу к каталогу Библиотеки Конгресса через Интернет. Вдобавок ко всему, электронный каталог был настолько удобен и так рационально устроен, что работать с ним одно удовольствие. Прочь пыльные шкафы и замусоленные бумажные карточки - дорогу битам и байтам!» - Тоже по-своему любопытная запись. Сейчас из интернета многие черпают интересующие их данные, не приходя при этом в восторг, а, напротив, жалуясь на скудность ресурса. Но книга была написана лет 10 назад, когда интернетом пользовались редко.

«Вскоре мои поиски увенчались успехом - я обнаружил книги Александра Дмитриевича Черткова, изданные в Москве в 1853 году и озаглавленные "Пеласго-Фракийские племена, населявшие Италию" и "О языке пеласгов". Александр Дмитриевич Чертков был довольно таки известным археологом и историком-славистом. Завершив военную карьеру, он ушел в отставку, и посвятил себя науке. Он много путешествовал по Европе, жил в Австрии, Швейцарии и Италии. В тридцатые годы девятнадцатого столетия он поселился в Москве и занялся изучением славянских древностей. Он написал очень много работ по истории славян, и, к тому же, собрал самую уникальную библиотеку по славистике, основанием для которой послужила библиотека, доставшаяся ему по наследству. После смерти А. Д. Черткова эта библиотека, называемая Чертковской, продолжала пополняться, и уже в семидесятые годы девятнадцатого века насчитывала более двадцати тысячи томов книг, многие из которых были редчайшими рукописными экземплярами.

Я подозреваю, что Александр Дмитриевич был первым ученым в истории этрускологии, который попытался использовать славянский язык для расшифровки этрусского языка. Он также предположил, что языки осков и обричей должны были быть очень близкими этрусскому, и поэтому в своих книгах он приводил много примеров из надписей на языке обричей. А надписи на языке обричей нам в основном известны из нескольких таблиц, называемых Игувинскими. Сложность их расшифровки заключается в том, что, по всей видимости, эти таблички описывают религиозные ритуалы, профессиональный сленг которых является слишком специфическим, чтобы однозначно быть интерпретированным.

Насколько Чертков был успешен в своих поисках разгадки этрусского языка сказать сложно, но важным было то, что впервые к расшифровке этрусских надписей был применен славянский язык. Мне кажется, что эта попытка принесла больше результатов, чем попытки расшифровать этрусский с помощью какого нибудь другого языка. Чертков также выдвинул гипотезу о том, что пеласгийские племена являются предками современных славянских племен, что, в общем, добавило недоверия к его трудам со стороны академического мира. Ученый мир отнесся к опытам Черткова с равнодушным недоверием, и его книги вскоре были забыты. Впоследствии, этрускологи без ошеломительного успеха пытались снова и снова расшифровать хоть что-нибудь из этрусских надписей с помощью опять же латыни, итальянского, греческого и других языков, но бег по кругу не увенчался прогрессом в расшифровке этрусских текстов».

Упоминание Черткова как первопроходца со славянским пониманием истории этрусской письменности было бы достойно уважения, если бы Сергей Дарда привел конкретные примеры таких дешифровок. Но их в его книге нет.

«Согласно преданиям, этрусский алфавит был создан на основе финикийского линейного алфавита, древняя форма которого впервые появилась приблизительно во второй половине второго тысячелетия до нашей эры на юге Средиземноморья. Считается, что финикийский алфавит был создан на основе еще более древнего алфавита, который сегодня называют западно-семитским, но надписи на котором пока что еще не были расшифрованы с помощью семитских языков. Сам же древний финикийский язык расшифрован учеными и классифицирован, как язык принадлежащий к семитской группе языков. Первые надписи на линейном финикийском языке появились приблизительно в 13 веке до нашей эры - незадолго до Троянской войны. Известно, что у финикийцев была многолетняя литературная традиция в области философии, литературы, истории, но практически все финикийские книги погибли, за исключением коротких надписей, писем и цитат в греческий и римской литературе».

А это - попытка сделать семитские языки древнейшими на планете. На самом деле все алфавиты отпочковались от руницы и протокириллицы, ибо всемирным языком, начиная с палеолита, был русский. Гипотезы тут заменяют анализ реальных процессов эволюции письменных знаков.

«Существует гипотеза, согласно которой 22 знака финикийского алфавита были заимствованы финикийцами из более древнего индийского алфавита состоявшего из 61 знака, и который древние индийцы принесли в Средиземноморье (см. Глава 18), и который вероятно и был тем западно-семитским языком, который упоминался в предыдущем параграфе. Современные ученые единогласно считают, что так называемый западно-семитский алфавит, является прародителем большинства алфавитов европейских стран. Расхождение вызывают только теории о путях его распространения в Средиземноморье. Общепринятым является мнение, что финикийцы заимствовали этот алфавит примерно в 13 веке до нашей эры, после чего греки заимствовали этот алфавит у финикийцев, а затем римляне заимствовали его у греков. Однако согласно преданиям самих же греков, греки заимствовали письменность у пеласгов, а римляне у этрусков, что предполагает либо параллельное развитие этого алфавита у финикийцев и пеласгов, либо заимствование у финикийцев».

Эта гипотеза бесплодна и не ведет к пониманию подлинной истории письменности.

«Несмотря на то, что во времена Черткова еще не было опубликовано достаточного количества надписей не этрусском языке, тем не менее, он правильно подметил основные особенности этого языка: Для этрусского языка не было разработано одной стандартной общепринятой орфографии и грамматики, поэтому одно и то же слово могло быть написано по-разному. Одна и та же буква могла соответствовать разным звукам. (Так же и в финикийском алфавите некоторые буквы озвучивали несколько разных, но близких по звучанию звуков).  Многообразие форм и склонений одного и того же слова в этрусском языке очень близко славянским языкам».

Действительно, во времена Черткова такие выводы были интересны. Однако после того, как я описал и алфавит, и орфографию, и грамматику этрусского языка, приводимые Сергеем  Дардой данные уже имеют только смысл истории проблемы.

Глава 12. Загребская пелена.  «Продолжая свой поиск в Библиотеке Конгресса США, я наткнулся на еще одного автора, который занимался проблемой пеласгийских языков Средиземноморья. Это был С. Билбия, иммигрировавший со своей женой в США из Югославии сразу же после окончания второй мировой войны. Будучи в Италии, и ожидая получения американской визы, у него было немного свободного времени, которое он со своей женой решили истратить в итальянских музеях и галереях. Там он впервые в своей жизни столкнулся с надписями на этрусском языке. Первое, что ему бросилось в глаза это то, что этрусский алфавит невероятным образом похож на сербский алфавит. Это неожиданное открытие настолько поразило его, что он продолжал ломать себе голову над проблемой этрусского языка последующие годы. Позже С. Билбие удалось расшифровать не только надписи на этрусском, но и на лидийском, и на лукийском языках, которые он опубликовал в своей книге "Загребская пелена и другие этрусские, лидийские и лукийские письменные документы" ("The mummy of Zagreb and other Etruscan, Lydian, and Lycian written monuments")».

Действительно, этот автор известен моим сербским коллегам, которые на него часто ссылаются. Сходство с сербским алфавитом вполне понятно - и этрусский, и сербский алфавит возникли из протокириллицы, рун Рода, которыми мы, русские, пишем до сих пор. Более того, сами сербы не скрывают, что ключ к этрусским письменам находится в кириллице.