Женщина бронзового века из Дании и другие новости
Поиски марсианских знаков на табличках Глозели. Среди предполагаемых странных знаков Клаус Дона упоминал и глинные таблички из Глозели, Франция. Я помнил, что когда-то читал о них, и даже имел некоторое мнение. Я упомянул их в моей статье [9]. Там я писал: «В работах Радивое Пешича приводятся надписи на глиняной табличке из Глозели и на камне из местности Бела Вода. Как обычно, он их не читает. Однако я их пытаюсь прочесть и прокомментировать текст самой статьи Радивое Пешича [10]».
И далее: «В Глозели, к югу от Виши, во Франции, найдено множество артефактов: обработанных галек, кремней, ваз, плиток, гравированных костей, что говорит об одной весьма высоко развитой культуре. Найден настоящий арсенал доисторического вооружения: богатое собрание каменного оружия, камней с выгравированными знаками и рисунками, посудой с представленными на ней человеческими лицами. Но что более всего поразило и удивило исследователей, так это собрание из примерно сотни плиток с вырезанными знаками. Эти знаки представляли собой вырезанные слова, выполненные словесным письмом, которое содержало одиннадцать графем, известных из винчанского письма, а также критского, финикийского и нашего современного. Идентифицированные по сегодняшним фонетическим значениям, они дают звуки: C, H, I, J, K, L, O, T, V, W, X. В соответствии с предварительными оценками экспертов, эта культура определяется между 15 и 20 тысячами лет до н.э.
О Глозели много писали и жестоко расправились в кругу специалистов, но там было только три точки зрения, которые могут до некоторой степени составить картину об этих противоречивых находках. Их передает ученый-публицист, признанный эксперт (на семитском языке), описывая состояние французской археологической науки. «В Глозели в 1924 году была открыта овальная яма с дном, выложенном обожжеными плитками, и стена из кирпича, интенсивно политого глазурью. В этой яме находились различные керамические объекты, обломки горшков, фрагменты стеклянных сосудов и плитки с вырезанными знаками, которые по своему облику напоминали алфавитные знаки. Доктор Морле атрибутировал яму как могилу и приписал эту находку одному неизвестному неолитическому вождю, которого он назвал "глозельеном". На этом памятнике постепенно обнаруживались новые находки. Две другие ямы, того же типа, что и первая, дали в 1927 году совсем необычный материал. По поводу этих находок возникла жестокая полемика и, вместо того, чтобы ограничиться кругом специалистов, она распространилась в периодику и общественное мнение. По мнению одних, все открытое относилось к доисторическим временам. По мнению других, ямы были лишь печами для изготовления стекла, а материал и надписи были квалифицированы как грубый неолитический фальсификат. По Камеллии Юбиллиане большинство объектов происходило из официальной галло-римской дани III или II вв. до н.э. Никакого согласия между специалистами в отношении хронологической атрибуции этих древностей добиться не удалось».
После этого я решил прочитать одну из табличек Глозели с помощью слоговой руницы, рис. 15. И вот что у меня получилось.
Рис. 15. Моё чтение одной из табличек Глозели
Моё первое чтение таблички из Глозели. «Надписи руницей я читаю построчно, отделяя строки косыми штрихами: ГОНИ ВОЛЪКА / МО- / ЛОДА / И ЛОСЯ СЪХАТОГО И / ЗЬЛОГО В ЗАГО- / НЕ ЗАЙТЪСЯ. / ИЩИ ВОЖАКА ВЪ / ВЫСИ. ВЫНЬ УЛОВЪ. / ВЕДИ ВОИНОВЪ. И- / ДИ В ЗАТОКА / БОГА РАДИ. Это означает: ГОНИ МОЛОДОГО ВОЛКА, И СОХАТОГО ЛОСЯ, И ЗЛОГО ПОСЛЕ ОБЛАВЫ ЗАЙЦА. ИЩИ ВОЖАКА НАВЕРХУ. ВЫНЬ УЛОВ. ВЕДИ ВОИНОВ. ИДИ В ЗАТОКУ, БОГА РАДИ. По всей видимости, перед нами - наставление юному охотнику и воину. Каких-то особых сложностей в чтении знаков здесь нет. Текст содержит 24 слова, являясь довольно длинным. К особенностям орфографии относится начертание некоторых слов. Так, слово ВОЛКА выделено горизонтальными штрихами сверху и снизу, то есть дано как бы в рамочке;а слове МОЛОДА два последних знака образуют лигатуру с очень маленьким знаком ЛО; слово ЛОСЯ образует лигатуру с первым слогом СО слова СОХАТОГО; а последнее слово начертано буквально как СОЖАТОГО или СОЗАТОГО; знак ТО в нем перевернут вверх ногами. В слове ЗЛОГО слоги ЗЪ и ЛО образуют лигатуру, слово ЗАЙЦА написано буквально как ЗАЙСЕАТЯ, слово ИЩИ больше похоже на ИСИ, словосочетание ВОЖАКА В написано частично лигатурой, в слове ВОИНОВ один знак имеет чтение и И, и НО. Для слогового письма такая орфография вполне типична. Текст достаточно легко читается, ибо разбит на строки, знаки нанесены с пробелами, а лигатур немного. По содержанию текст можно считать инструкцией на случай военного похода - как решать проблему продовольствия. Рекомендуется провести загонную охоту, причем к числу добычи отнесены и волки, правда, молодые. К зайцу отношение, как к существу злому, что совпадает с мифологической его характеристикой как животного Кащея. Пойманную в сети добычу рекомендуется отнести в затоку, то есть свежевать на воде, вероятно, чтобы она не досталась хищным животным, почуявшим запах крови. Иными словами, текст не только организован синтаксически и логически, но и весьма информативен, содержа ценные рекомендации. Тем самым, он косвенно подтверждает его палеолитическую атрибуцию. В мезолите преобладала охота на водоплавающих птиц и рыбная ловля, в неолите появились земледелие и скотоводство, в античные времена загонной охотой не занимались. Обращает на себя внимание такая особенность текста, как его начертание в строку, проведенную горизонтально (палеолитические и мезолитические надписи, даже в строку, имели подъем вправо). Так что протограф данного наставления был изготовлен в палеолите, хотя сама табличка оказывается гораздо более поздней копией» [9].
Итак, одна из табличек Глозели прекрасно читалась с помощью руницы, слогового русского письма. Указание на палеолит я почерпнул из мнения археологов о древности этой таблички. А позже я вернулся к табличкам из Глозели лишь в статье [12]. Там я показал, что неверна ни транскрипция Куртом Шильдманом знаков пирамидки, ни их перевод. А моё предположение подтвердилось. И далее я захотел рассмотреть хотя бы одну табличку, упомянутую в перечисленном выше Клаусом Доной списке, например, табличку из Глозеля.
Рис. 16. Ещё одна глиняная табличка из Глозели
Вторая табличка из Глозели. О ней написана специальная заметка [13]: «Иногда археологи и ученые подолгу не могут договориться между собой. Местечко Глозель, иногда называемое французским Пилтдауном, вызвало настоящий переполох в археологических кругах в 1920-х гг.; новая вспышка интереса последовала в 1970-х гг. и продолжается до сих пор. В марте 1924 г. корова упала в яму на ферме, принадлежащей семье Фроден. Семнадцатилетний Эмиль с помощью своего деда раскопал яму и обнаружил овальный участок, замощенный кирпичами, длиной около трех м с каменным бордюром; кирпичи имели стеклянистую поверхность, и на одном из них виднелись странные отметины. Вскоре один заезжий археолог сказал Фродену, что они обнаружили римскую или средневековую стеклоплавильную печь, но воображением энтузиастов завладела гораздо более волнующая теория. Местные учителя предположили, что это место служило для кремации умерших, и при дальнейших раскопках можно будет обнаружить гораздо больше, чем уже найдено. Один из учителей, взявший одаренного, но необразованного Эмиля под свое крыло, дал ему кое-какие книги по археологии, чтобы познакомить его с азами предмета. Сначала исследования выполнялись силами любителей и энтузиастов, но в начале 1925 г. появился настоящий руководитель. Альбер Морле, доктор из расположенного неподалеку курортного города Виши, интересовавшийся римским периодом истории Франции, прибыл к месту событий. Он сообщил Фроденам, что они открыли важный исторический памятник, который может принести ценные находки и поэтому должен быть обнесен оградой.
Морле приобрел исключительные права на раскопки и публикацию результатов, и они с Эмилем приступили к работе. Их открытия вызвали жаркие споры среди археологов. Огромное количество находок было извлечено из неглубокого почвенного слоя на склоне холма, который они окрестили «полем мертвых». Там были резные кости, похожие на экземпляры из пещер каменного века во Франции, рисунки оленей и лошадей, снабженные буквами, а иногда целыми надписями. Другие материалы, явно относившиеся к более позднему периоду, включали полированные каменные топоры и грубо слепленные горшки с изображениями лиц и надписями, сходными с теми, что были вырезаны на костях. Среди керамических изделий попадались причудливые фаллические фигуры и отпечатки рук размером в три раза больше настоящих.
Наиболее загадочной находкой, сделанной в Глозеле, были десятки кирпичей, испещренных надписями и напоминавших письменные таблички с Ближнего Востока из обожженной глины; однако надписи были сделаны на неизвестном языке. В целом около 5000 объектов было обнаружено и выставлено для демонстрации в маленьком музее, устроенном Фроденами. Собрав эту необыкновенную коллекцию, Морле высказал мнение, что глозельская культура процветала после окончания последней ледниковой эпохи около 10 000 лет назад, когда и произошло смешение артефактов раннего каменного века с более поздним археологическим материалом. Уникальная природа находок из Глозеля заставила многих французских археологов занять сдержанно-одобрительную позицию, но неожиданно сильная поддержка пришла со стороны Соломона Рейнаха, директора Национального музея древностей в Сен-Жермене. Он подчеркивал важность ранних датировок керамики и надписей, объявив Францию центром древней цивилизации. Глозель стал местной достопримечательностью, и туда устремился поток туристов, посещавших музей Фроденов и кафе, которое они тоже украсили своими находками.
Однако партия скептиков тоже набирала силу. Для многих обстоятельства открытия казались весьма подозрительными. Находки представляли собой мешанину материала из различных археологических периодов. Вместе с тем все они были обнаружены в тонком слое почвы без признаков стратификации. Не было ни ям, ни ровных поверхностей, где могли бы сохраняться отдельные предметы, однако большинство горшков было найдено в целости и сохранности, что крайне редко случается при обычных раскопках. Таинственные непереводимые таблички не были похожи ни на какие археологические находки, сделанные на территории Франции. Изучение некоторых резных костей и каменных топоров показывало, что их обрабатывали стальными орудиями. Хуже того, куратор местного музея заявил, что когда он укрывался от грозы в конюшне на ферме Фроденов, то видел несколько надписанных, но не обожженных табличек.
Чтобы уладить этот неприятный конфликт, международный антропологический конгресс в 1927 г. послал комиссию, состоявшую из археологов, для изучения места раскопок. Они выбрали участки наугад и начали копать, но в первый день ничего не нашли. Со второго дня начали попадаться уже знакомые археологические материалы, которые, как они подозревали, были подброшены, - в особенности надписанная табличка, обнаруженная на дне «кармана» из рыхлой коричневой почвы, совершенно отличающейся от серой почвы вокруг нее. В попытке защититься от ночных подлогов археологи, входившие в состав комиссии, посыпали место раскопок гипсовой крошкой.
Молодой французский археолог Дороти Гэррод, проверявшая состояние защитного покрытия на следующее утро, встретилась с доктором Морле, который обвинил ее в попытке сфабриковать находки для дискредитации его работ. Отношения между ними окончательно испортились; Морле и его сторонники были уверены, что комиссия настроена против них. Поэтому они не были удивлены ее выводами: «На основании совместных наблюдений и обсуждений мы пришли к выводу, что все материалы, изученные нами в Глозеле, не представляют археологической ценности».
Оскорбившись, Рейнах и Морле на следующий год учредили собственную комиссию, которая (что неудивительно) вынесла благоприятный вердикт. Однако тем временем полиция совершила рейд на ферму Фроденов и забрала находки из фермы и музея. Их тесты показали, что гончарные изделия были мягкими и растворялись в воде, что в глине, из которой были сделаны некоторые горшки, содержались обрывки хлопковой ткани и куски мха, поэтому их нельзя было обжечь, и что многие костяные и каменные артефакты были созданы с использованием металлических инструментов.
Французское доисторическое общество подало в суд иск о мошенничестве, совершенном «неизвестной личностью», и выиграло дело, но, когда Эмиля Фродена непосредственно обвинили в мошенничестве, он подал встречный иск о возмещении морального ущерба и победил. Однако, по решению суда, сумма возмещения составила лишь один франк, поэтому его победу вряд ли можно назвать триумфом. К 1950 г. археологи пришли к общему мнению, что «глозельское дело» было обманом, поддержанным неопытными и чрезмерно доверчивыми исследователями, и о нем надолго забыли.
В 1974 г. находки, сделанные в Глозеле, неожиданно возникли из небытия. Ряд объектов был датирован с использованием относительно нового метода термолюминесценции (ТЛ), который измеряет накопление радиоактивности в нагретых материалах после первого обжига. Разброс датировок составил от примерно 600 г. до н. э. до 200 г. н. э. Эти датировки были гораздо более поздними, чем предложенные Морле и Рейнахом, но, во всяком случае, не современными. Анализы выполнялись в нескольких лабораториях, так что обычная ошибка кажется маловероятной».
Но могли ли археологи признать, что они ошибались? Такой возможности не было, поскольку глозельские находки казались еще менее правдоподобными после полувека интенсивных исследований. Нигде во Франции не было обнаружено надписанных табличек или гончарных изделий подобных глозельским, поэтому они казались явной аномалией. Более того, новые датировки были еще более обескураживающими, чем старые. Археология кельтской и римской Галлии (современной Франции) очень хорошо изучена, и объекты из Глозеля не имеют к ней никакого отношения. Элвин Броган, ведущий специалист по археологии данного периода, подтвердила это мнение после изучения глозельской коллекции: «Я не могу понять следующее: если верить датировкам ТЛ-анализа, мы должны были обнаружить при раскопках фрагменты кельтской и/или галло-романской керамики или другие объекты, но в коллекции этого музея я не нашла ни одного артефакта галло-романского или кельтского периода». Несмотря на то, что французы занимались дальнейшим исследованием этой проблемы, противоречие между археологией и точной наукой так и не было разрешено. После 70 лет жарких споров «французский Пилтдаун» по-прежнему остается полной загадкой». Но для меня понятно, что на «кирпичах», точнее, табличках, написаны русские тексты, но марсианским слоговым письмом. А потому есть смысл прочитать эти знаки, пользуясь русской транслитерацией, что я и сделал на рис. 32
Рис. 17. Моя попытка дешифровки новых знаков марсианского силлабария
Моя попытка дешифровки новых марсианских знаков. Для начала я очень усилил контраст изображения для того, чтобы увидеть русские надписи над марсианскими знаками. Ибо опять, как и прежде, марсиане старались понять русские руны Рода посредством своей слоговой письменности. А потому я сначала выписываю марсианские слоговые знаки, а затем русский текст, но не над ними, а под ними.
На первой строке я читаю слова: ХРАМА ЯРА МИМЫ. Здесь слоговые знаки ХЪ, РА, МА, И мне известны, а знаки Я, МИ и МЫ я вижу впервые. Знак для Я состоит из 2 частей: как бы знака ТИ руницы и вертикальной палочки, так что, первый знак, скорее всего, J (йот), второй - гласный звук А. При этом, если знак МА образует тупой угол, то МИ - прямой, а МЫ - острый. А их ориентация на строке может быть любой. Но ориентация относится уже не к графике, а к орфографии. На второй строке я читаю слова: МИМА МАРЫ, где первый слоговой знак имеет верхнюю горизонтальную черту, слишком далеко продлённую влево, так что получилась фигура в виде буквы «Т», а второй знак, РЫ, встретился впервые, а дальше читаю: И МИМЫ, где первый знак стоит не слева, а справа. А затем: МАРЫ И.
На третьей строке: ЯРА, что нам уже встречалось и ВИМАНЪ, где наверху - знак НЪ, внизу слева - МА и справа - ВИ. Это - три новых знака. Далее идёт слово ХРАМА, где РА уже выписано именно так, как знак руницы. Его тоже можно принять, как новый. Но третья строка - неполная. На четвертой строке первое слово: МАРЫ, и тут можно видеть новый нормальный знак РЫ в виде кружка, второе слово МИМЫ, знакомые знаки, лигатура в виде зигзага. В слове ХРАМА знаки образуют зигзаг, которые соединяется с предыдущим зигзагом, образуя лигатуру из двух слов. Последнее слово этой строки - ХАРАОНА, где знаки ХА, О и НА - новые.
На пятой строке в первом слове: МАРЫ, знак РЫ дан только левой половинкой. Слово МИМЫ написано традиционно, равно как и два других слова, И МИМЫ. Новым является слово МАКАЖИ, в котором новый для меня слог ЖИ показан со средней вертикалью, но в слабом исполнении (серым, а не чёрным цветом). И последнее слово ЯРА написано традиционно. Шестая строка имеет традиционное начертание двух первых слов: МАРА РЮРИКА. Допускаю и традиционное начертание третьего слова, МАРСОВА, куда затесался предлог НА. Следующее слово МАРЫ, написанное традиционно, знак РЫ начертан половинкой кружка. Последнее слова этой строки неясно.
На седьмой строке я читаю слова: МАРЫ ХРАМА с традиционным начертанием слоговых знаков. В слове: РУСИ оба знака новые, но, как мне представляется их порядок дано обратным. И следующе слово понять не удалось. На восьмой строке я читаю традиционно написанное слово: МАРЫ, а затем - слова РИМА МАРОВЫХЪ, где несколько новых знаков повторились. Далее слова восьмой строки непонятны.
Девятая строка начинается словами МИМЫ ХЪРАМЫ в традиционном написании, за которыми следует слово РЮРИКА с переставленным порядком двух первых знаков. А на десятой строке я читаю слова МИМЫ РЮРИКА с традиционным начертанием, но иным поворотом знаков. И, наконец, последнее читаемое слово - МАСЪКА, тоже с традиционным написанием.