В.А.Чудинов

«Литературка» приносит извинения

В.А. Чудинов

В статье «Этот цветистый Нецветаев», отправленной мною на мой сайт 17.09.2007, я дал развернутый отзыв на рецензию Льва Нецветаева на мою книгу «Тайнопись в рисунках Пушкина. Разгадка кода гения». Этот архитектор из Симбирска, имеющий весьма смутные представления об эпиграфике, основные свои претензии ко мне обосновывал тем, что ему, который помимо архитектуры также немного занимается и графикой, не удается вписывать в свои рисунки какие-то буквы, а уж тем более целые осмысленные фразы, и именно поэтому А.С. Пушкин этого делать точно не мог. Я тогда поразился логике моего оппонента: почти каждый юноша пишет стихи, но почти никому не удалось подняться до уровня великого русского поэта. Следует ли из этого делать вывод о том, что и Пушкин не мог писать хорошие стихи только потому, что это редко удается обычному человеку? Были там и более мелкие придирки, на которые я вообще говоря, и не стал бы обращать внимания (мало ли людей брюзжит по поводу новых книг, где тема раскрыта не так, как бы им хотелось), если бы ни одно «но»: это ворчание было опубликовано в уважаемой «Литературной газете» (№ 35 (6135) за 5-11 сентября 2007 года, на с. 7, в разделе «Книжник»). Разумеется, я удивился такому повороту событий, написал упомянутый отзыв, отправил его на мой сайт и этим удовольствовался, хотя многие мои знакомые советовали мне обратиться в редакцию данной газеты. Зная, что обычно подобного рода материалы заказываются, я понимал, что тут бороться бессмысленно, и что будет гораздо больше пользы заниматься своим прямым делом, то есть, дешифровками. И, как показало время, я оказался прав.

Совершенно неожиданно мне позвонила секретарь главного редактора «Литературной газеты» Юрия Михайловича Полякова Елена Юрьевна и попросила меня подойти в редакцию на встречу в кабинете главного редактора с известным русским сатириком и пародистом Михаилом Николаевичем Задорновым 31января 2008. Я не совсем понимал цель такой встречи, но согласился.

Приём в редакции. Пришел я чуть раньше, меня проводили в кабинет главного редактора, который некоторое время был занят разговорами по телефону и сборами на ближайшее выездное мероприятие; между тем его секретарь угостила меня чаем. Я был удивлен такому теплому приёму, и когда Юрий Михайлович освободился и вступил со мной в беседу, я представился: «тот самый дешифровщик-шизофреник, по выражению Вашего печатного органа, которого Вы пригласили». Теперь наступила очередь удивляться хозяину кабинета; он никак не мог припомнить соответствующего материала «Литературной газеты». Тогда я достал копию своей статьи «Этот цветистый Нецветаев», где была ссылка и на номер выпуска, и на соответствующую рубрику, и Юрий Михайлович вспомнил: он тогда ездил в командировку и поручил своим сотрудникам дать положительный отзыв на мою книгу. А после приезда в силу большой загруженности не проверил выполнение поручения, и не знал, что оно было выполнено с точностью до наоборот. Поэтому он извинился за возникшее недоразумение, обещал разобраться и дать нечто вроде опровержения, частично используя материал моего отзыва. Что ж, похвально, посмотрим, что из этого получится на самом деле.

К сожалению, он очень торопился на выездное мероприятие, поэтому успел только поприветствовать нашу встречу с Михаилом Николаевичем и выделить своего литературного сотрудника для записи и обработки нашей беседы. Этот материал он тоже обещал поместить в номер, причем, как выяснилось позже, материала хватило бы даже на 2-3 номера. И опять посмотрим, насколько эти планы могут быть осуществлены.

Встреча с М.Н. Задорновым. С нашим замечательным юмористом мы беседовали не час-полтора, как обычно предполагается по умолчанию, а 4,5 часа - до закрытия редакции в конце рабочего дня, и даже позже, продолжив разговор в его машине. А обсудить нам было что - мы прошлись по едва ли не всему списку проблем.

А сначала, как положено, мы сделали протокольные фотографии; вот одна из них.

Мы с М.Н. Задорновым в кабинете главного редактора «Литературной газеты»

Ну, а тем для обсуждение было более, чем достаточно: структура русского языка, пословицы и поговорки, сложившиеся еще в догосударственный период, название «Киевская Русь», предания, легенды и былины о древнейшей Руси, сохранившиеся на русском Севере и у старообрядцев, новейшие открытия археологов и антропологов, этимология ряда слов западноевропейских языков как заимствования из русского, происхождение языка и отдельных древнейших, их слоговой характер, древнейшее письмо, русский национальный характер, русская культура, ареал обитания русских в палеолите, их самоназвание того времени и т.д. Выяснилось, что по всем затронутым вопросам мы придерживаемся либо абсолютно одинаковых, либо весьма близких точек зрения, в том числе и в оценке деятельности ряда исследователей.

Встреча была весьма полезной для обеих сторон; я сразу получил мощный импульс для работы. Михаил Николаевич высоко оценил мою деятельность и обещал всемерную помощь. Некоторое время мы обсуждали возможные формы сотрудничества. Поскольку такого рода беседы у меня уже бывали со спонсорами, я, хотя и весьма воодушевился, про себя решил, что было бы замечательно, если бы из этого было реализовано хотя бы что-то. Но сама по себе встреча, инициатором которой был он, для меня означало многое. Ведь он, прозаик, работающий со словом и очень чутко реагирующий на тончайшие его нюансы, как никто другой может оценить разные аспекты слова и его внутренний смысл. Это нельзя назвать этимологией в подлинном смысле слова, это скорее - народное, этническое осмысление традиционных русских слов - то, что в лингвистике довольно пренебрежительно называется «народной этимологией» (в противовес подлинной, то есть, научной этимологии). Но народная этимология является такой же разновидностью народного творчества как лубок в параллель к изобразительному искусству, народная игрушка в параллель к скульптуре, народные песни в параллель к авторским, народная манера пения в параллель к оперному «бельканто», народные танцы в параллель к балету, былины и сказки (фольклор) в параллель к литературе. Именно этот пласт народного творчества пока остается беспризорным и невостребованным в науке, а жаль! Он точно так же передает народный дух, как и перечисленные выше жанры.

Можно было бы пойти еще дальше и отметить, что лучшие картины, скульптуры, песни и рассказы все-таки непременно основаны на народных традициях, так что искусство, временами отходя от этой народности в погоне за лучшей выразительностью, популярностью, доходчивостью, оригинальностью, все-таки через какой-то промежуток времени вновь возвращается к своим народным истокам. А в лингвистике пока всё не так, и в сравнительном языкознании на первое место поставлен общеиндоевропейский или даже ностратический язык, не имеющий пока ни одного письменного подтверждения. В то же время подлинный евразийский и даже мировой язык, русский, имеющий тысячи примеров своего бытования в древнейших эпохах, оказывается в научных трудах весьма периферийным и молодым. Так что если уважаемый Михаил Николаевич своим творчеством сможет закрыть эту брешь в лингвистике, дав тонкое осознание носителем языка внутренней структуры и семантики слов (в свое время этим занимался Даль), он сделает великое дело, вернув понятию народной этимологии его первоначальный позитивный смысл.

Заключение. Приятно осознавать, что не перевелись еще на великой Русской земле единомышленники, которых всерьёз волнуют важнейшие стороны прошлого русской культуры, даже если они и юмористы по профессии.