В.А.Чудинов

«Хотел сдержаться, но да ладно. Не замечая того, насколько я деликатен в оппонировании, Чудинов наступает, заверяя читателя в том, что я "в своем ответе опустил" (сознательно?) тезис "сектант по определению не может стать героем фантастического жанра", "именно потому", что у меня "аргументов не нашлось». Ох, замечаю! Какая отменная деликатность! «Чудинов наводит тень на плетень»..., «Чудинов предает гласности секреты полемиста»..., он «не совсем ориентируется в МИРОВОЙ SF»..., «Чудинов уподобляется Марку Твену, не имея способностей фельетониста». Какая потрясающая мягкость! Так и подмывает от умиления бухнуться в ножки. Можно подумать, что я хотя бы когда-нибудь претендовал на лавры фельетониста! Нет, нет и нет, Равно и как на лавры лектора районного масштаба в далёком Кокчетаве. Всё это я с восторгом оставляю за фантастоведом, театроведом, кинокритиком, лектором-практиком и прочая, и прочая, и прочая... Хотя сравнение с родоначальником американской литературы Марком Твеном (Самюэлем Ленхорном Клеменсом) мне, не литературоведу, весьма льстит. Право, весьма щедрый комплимент от моего оппонента. Но я его не достоин, я пока не написал ни одного художественного произведения.

И далее Анатолий Юркин взмахивает орлиными крыльяит и перечисляет ряд фантастов, начиная почему-то с Рона Хаббарда, который никаких  SF никогда не писал, в катакомбах не скрывался, да и его скорее политическая, нежели религиозная организация никем в подполье не загонялась. Неясно мне и то, с чего мормоны вдруг стали представителями катакомбной мысли. У них в США имеются огромные территории в районе Солт-Лейк-Сити, куда они редко пускают людей со стороны, и живут они там вполне открыто.

«Персонаж фильма "Иллюзионист" живет в социальных катакомбах Австро-Венгерской Империи. Он существует сразу в нескольких измерения, - как еврей, как эстрадный артист, как носитель тайного знания, как ремесленник запрещенных навыков и т.д.! Иллюзионист, овладевший ходом времени, занимается творчеством, за которое его жаждет посадить в тюрьму свора полицейских ищеек, аристократия и прочие представители "большого" политического корыта». - Опять не понимаю своего оппонента: что такое «социальные катакомбы»? Взять, скажем, Австро-Венгрию:  можно было не выезжая за ее пределы поговорить с австрийцами по-немецки, с венграми по-венгерски, а с чехами, словаками, закарпатскими украинцами и сербами Воеводины на их славянских языках. В чем же тут катакомбность? Или другое: герой - еврей. Но разве он живет не в еврейской диаспоре? Разве не общается с себе подобными? Если мне на это Юркин возразит, сказав, что еврейской диаспоры ни в одной стране мира не существует, то я ему отвечу, что он клевещет на израильский народ! Далее - эстрадный артист. Прекрасно! Следовательно, он выступает перед публикой, он получает эстетическое наслаждение как любой человек творческой профессии, он уходит со сцены под рукоплескания зала. И это - катакомбы? Он занимается творчеством - но ведь это прекрасно! А кто же его противники? Всего лишь свора полицейских ищеек, аристократия и еще кто-то. Но это - меньшинство общества, тогда как он - представитель большинства. Так где же здесь социальные катакомбы?

«Валерий Чудинов завершает статью "Новое рождается в катакомбах?" упоминанием великого романа Ярослава Гашека, написанного про великую эпоху катакомбных деяний, что вроде бы "играет" в мою пользу? Неужели оппонент не чувствует, как у него из-под ног уходит почва исторических ассоциаций? Да, что там история! Время показало, что ирония Марка Твена над мормонами не помешала объекту его литературно изощренных издевательств вырасти в финансовую империю, стать одним из крупнейших землевладельцев в США и фактически сформироваться БОЛЬШОЙ (Чудинов ВРОДЕ ЛЮБИТ ЧТО-ТО БОЛЬШОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ?) религиозной партией, способной выдвинуть в 2008 году своего кандидата в президенты США. Так кто же из нас прав? Не в процессе (смеха), а по результатам (исследования)?» Вот уж удивил меня оппонент, зачислив даже настоящего человека из народа, бравого солдата Йозефа Швейка в разряд катакомбных деятелей! Поистине, вся Австро-Венгрия представляется ему одной большой катакомбой, равно как и США, где мормоны, повторяю, никогда не были катакомбной сектой. Конечно, можно всю реальность назвать катакомбной (в этом, видимо, и состоит святая святых катакомбной логики), с тем, чтобы потом говорить, что человек из народа как раз и является представителем катакомб. Но это означает выворачивание действительности наизнанку. Замечу также, что издевательство Марка Твена над мормонами не помешало ему стать одним из выдающихся писателей мировой истории. А вот реализуют ли выдвиженцы от мормонов на руководящие посты в США сектантскую мораль - это еще вопрос. Тут требуется проводить серьёзное научное исследование, а не игру в навешивание на себя титулов и надувание щёк перед оппонентом.

Замечу также, что на главный мой аргумент Анатолий Юркин не ответил ни в первой, ни во второй своей статье. Повторяю этот аргумент еще раз. Понятно, что с помощью этой (или иной) парадоксальной мысли он отвел внимание читателя от другой темы, которую я отстаивал в более раннем моем отклике: что сектант по определению не может стать героем фантастического жанра, поскольку слишком связан со своей сектой, тогда как в фантастике герой чаще всего не соблюдает даже более далёкие от него нормы его общества (с точки зрения социологии законы малой группы всегда действуют на личность гораздо сильнее, чем законы большой. А секта - как раз и есть малая группа, тогда как страна и государство - большая). На это у А. Юркина аргументов не нашлось, поскольку тут и возразить нечего. Однако это больно бьёт по его катакомбной логике. Именно поэтому он это место в своем ответе опустил.

Мои взгляды он считает позицией здравого смысла. И в этом отношении он прав. Ибо эпоха фиглярства (пардон, модернизма) проходит, и продемонстрированная моим оппонентом катакомбная логика вряд ли интересует население. Поэтому я и резок в некоторых оценках, хотя все они - заметьте! - в этой статье только положительные. И даже его парадоксальную логику я называю произнесенным им же именем - катакомбная.

И только с одним моментом в его оценке произведения Ярослава Гашека я могу согласиться. Напомню: когда Швейк входит в кабинет, заполненные представителями разных соперничающих друг с другом школ психологии и произносит, увидев портрет своего монарха, «Да здравствует император Франц Иосиф Первый!», то есть выполняет то, что должен был выполнить любой подданный Австро-Венгрии, все психиатры единодушно признают его сумасшедшим. Ибо точка зрения здравого смысла всегда кажется сумасшедшей - с точки зрения катакомбной логики.