В.А.Чудинов

Пять лет назад, 9 апреля 2004 года, перестало биться сердце моей дорогой жёнушки, Галочки Барышниковой. Мне до сих пор не верится, что такое могло случиться. Просто кажется, что она уехала далеко-далеко, и что мы однажды встретимся...

Рис. 1. В  девушку из  музыкального училища я не мог не влюбиться

Девушка с дирижерско-хорового факультета. В 1959 году после окончания десятилетки (110-й средней Московской школы) я поступил в музыкальной училище при Государственной консерватории, которое располагалось в Мерзляковском переулке сразу за стеной моей прежней школы. Мне тогда было 17 лет. И уже через неделю я познакомился с замечательной девушкой, учившейся на дирижерско-хоровом факультете. А ей тогда было 16, и она чудесно улыбалась.

Так получилось, что некоторые предметы мы посещали вместе. Особого внимания она на меня, как мне казалось, не обращала. А я ей поведал своё тайное желание - поступить в МГУ на физический факультет. И когда мы вновь встретились через год - я шел на занятие, а она - с него, она меня лукаво спросила: «Ну, и как твои дела с поступлением в МГУ?», - заранее улыбаясь моему разведению рук в стороны и неловкому извинению за то, что я не смог реализовать, в общем-то, несбыточную мечту. Ведь тогда стать студентом МГУ могли только медалисты, и годом раньше из моих одноклассников на физфак поступил лишь один из троих медалистов, Федя Конев. А я, увы, медалистом не был. - В ответ я засунул руку в карман и вытащил оттуда студенческий билет, на котором было начертано: «МГУ, физический факультет, вечернее отделение».

Теперь смущение охватило ее. «Вот уж не ожидала! Мальчишки обычно любят прихвастнуть, но чтобы вот так всерьёз - я такого еще не встречала».

С тех пор она стала меня выделять среди других мальчишек. Правда, ненадолго. К концу четвертого курса мы почти не встречались друг с другом. Много позже я узнал, что она сильно обиделась на меня из-за того, что во время концертных поездок одна из струнниц-альтисток очень горячо и страстно меня поцеловала у нее на глазах. Поскольку я никакого чувства к той девчонке не питал, я об этом забыл в тот же день. Но не моя будущая супруга. К несчастью, этот поцелуй изменил весь ход жизни Гали: сразу после окончания училища она вышла замуж, увы, не за меня. Я об этом ничего не знал.

Рис. 2. Моя невеста у себя дома

Галя - моя невеста. Прошло еще пять лет, и мы случайно встретились. Гале было уже 24 года, и у нее росла маленькая дочка. А с бывшим мужем она через год развелась. Но  с ноября 1968 года мы стали встречаться, и пару раз я заходил к ней домой. Он жила недалеко от метро «Октябрьское поле», на пятом этаже дома без лифта, в трёхкомнатной квартире. Я взял с собой фотоаппарат и фотографировал ее там, где она находилась долее всего - на кухне. Тут можно было посекретничать. Я познакомился со всеми членами ее семьи: папа был майором в отставке, бывшим авиационным техником, работал у метро «Сокол» в фирме «Алмаз» инженером в бюро по рационализации и изобретательству; мама заведовала химической лабораторией на близлежащем ремонтном заводе, брат учился в 10-м классе (один раз он меня пригласил на лестничную клетку, где взорвал любимую гремучую смесь того времени: бертолетку с красным фосфором; позже он поступил на химфак МГУ), бабушка была вдовой генерала Афанасьева, который во время войны был начальником факультета тыла Монинской военно-воздушной академии. Словом, это была типичная семья потомственных военных.

Рис. 3. Я расписываюсь во время свадьбы

Наша свадьба. Через полгода мы поженились - почти через 10 лет после первого знакомства. Я тогда работал в Радиотехническом институте РАН и.о. младшего научного сотрудника, Галя - преподавателем сольфеджио в детской музыкальной школе. Я уже окончил физфак МГУ и готовился к поступлению в аспирантуру, но одновременно заочно учился на филологическом факультете МГУ, а Галя - заочно училась на дирижерско-хоровом факультете Рижской консерватории. О поступлении в Московскую консерваторию нельзя было и мечтать: для москвичей оставалось всего 2-3 места, на которые претендовали выпускники нескольких музыкальных училищ. Пришлось ехать в Ригу, где поступление не составляло труда: в то время профессиональный уровень выпускников Рижской консерватории был ниже уровня выпускников Московского музыкального училища при консерватории.

Рис. 4. Расписывается Галя

К моему сожалению, мой приятель Владимир Верёвкин настоял на том, чтобы я не приглашал на нашу свадьбу с Галей профессионального фотографа, поскольку он сам и будет нашим фотокорреспондентом. Действительно, раньше он делал неплохие снимки. Во время свадьбы он нас буквально изводил долгими минутами позирования. Однако позже упился и засветил пленку во время извлечения кассеты из фотоаппарата, когда все гости уже разошлись. Так что у меня кроме этих кадров от дня свадьбы ничего не осталось.

Первые годы были тяжелыми: после обмена жилплощади мы поселились в крошечной комнатке на втором этаже зоомагазина на Кузнецком мосту, а сами копили деньги на кооперативную квартиру. Пришлось работать на нескольких работах, занять у приятелей и заложить все сколько-нибудь ценные вещи в ломбард. Однако будущее нам рисовалось прекрасным, да так оно и было!

Рис. 5. Такой я запомнил Галю на всю жизнь

Моя великолепная жена. Мои родственники усиленно отговаривали меня от женитьбы на женщине с ребенком. Я предпочёл от них дистанцироваться, потому что моя Гася стала для меня всем. И мы действительно прожили счастливые 35 лет. Более красивого и обаятельного человека я не встречал. Высокая, стройная, энергичная, очень эмоциональная и волевая («лев» по гороскопу), она была необычайно заботлива, нежна и сообразительна. Мы с ней часто тренировали свою память, разбирая черты характера друзей и знакомых. На рис. 5 дана фотография Владимира Веревкина Гали, которую он сделал на нашей совместной прогулке у метро «Ленинские горы». А на рис. 6 я сфотографировал Галю на ул. Жданова недалеко от магазина книг по архитектуре и рядом с МАРХИ.

Рис. 6. На улице рядом с Кузнецким Мостом

Вскоре на Наташе Пияшевой женился мой приятель Борис Примочкин. Мы втроем учились на одном курсе филологического факультета МГУ. Сейчас и он, и Наташа сильно расширились, тогда как Галя была такой, какой она запечатлена рядом со мной на фотографии на рис. 6. Даже в 60 лет она иногда надевала то платье, которое сшила себе в 18 лет, и на котором она представлена на данном снимке.

Рис. 7. Через 20 лет

Наша последующая жизнь. Я не могу сказать, как в английском фильме о женщине капитана Нельсона леди Гамильтон: «Не было потом, было только тогда». У нас было и потом. Однако в память врезались именно первые совместные годы, трудные, но безумно счастливые.

С житейской точки зрения Галя не сделала никакой карьеры - всю жизнь она проработала в одной и той же музыкальной школе, куда пришла сразу после окончания училища на год-два. Но мечты ее не сбылись. После окончания Рижской консерватории она хотела остаться в аспирантуре на дирижерско-симфоническом отделении и стать концертирующим дирижером вроде Вероники Дударовой. И ей действительно предложили место в аспирантуре, однако, по классу хорового дирижирования. Выпускникам аспирантуры в те времена были гарантированы лучшие хоры и творческая жизнь, сопоставимая с жизнью дирижера симфонического оркестра. Однако для посещения Риги ей необходимо было оставить дочь на чьё-то попечение. Оставить ее на меня она категорически отказалась, не желая наваливать на меня дополнительную нагрузку (я тогда учился в аспирантуре и работал на трёх работах, зарабатывая на кооперативную квартиру). А ее мать, Алла Владимировна Барышникова, считая себя генеральской дочкой (на самом деле генерал Афанасьев приходился ей отчимом), решительно отказалась помочь собственной дочери. Так что однокурсник Гали, принятый вместо нее, потом сделал в Латвии блестящую карьеру. А Галя, бывшая гораздо лучшей студенткой, так и осталась преподавать в ДМШ. Правда, иногда, когда в музыкальной школе выступали с концертами, она принимала в них участие, владея роялем лучше многих преподавателей фортепиано. В ее репертуаре были Рахманинов, Скрябин, Шопен, Лист, Чайковский. Если бы жизнь сложилась иначе, она могла бы стать замечательной концертирующей пианисткой. Когда она играла при гостях, мы заслушивались. Но чаще она аккомпанировала многим эстрадным песням, которые мы пели все вместе.

Правда, на шестом десятке лет мне удалось помочь ей поступить в аспирантуру Государственного университета управления, где она защитила диссертацию и стала кандидатом культурологии. После этого она пару лет проработала в Московском экстерном университете в должности доцента на кафедре культурологии, но свою музыкальную школу так и не оставила.

Рис. 9. 35 лет спустя