В.А.Чудинов

«Транскрипция по методу Гриневича: «СОХА И ВЪВО ВОЖЬ БЕ, БЕ И ВЪВО ВО РО БЕ БЕ И СОХА КАК ЛĔВО ВОИ ВОЖЕ ЖĔ, И ВОЖЬ КАЖĔ ЖĔ ЗА, СОХА КАЖĔ ЗРЕ И КАЖĔ ЗА ЖĔ, И МОЖĔ ЗА ЖĔЛĔ ВЪ ВОКА И ВЪВО БЕА СЪ МО ВОИ И, ЖĔ КА ПОЖĔЖО ЖЪЗА КАМО КАЖĔ ВОИ ЗА, ВĔ ВОА ИО ВО ЩĔ ВЪВО ВОЖЬ РОКА; АМО ВЪВО, КАВО ВО МО ЖЪ; ЩĔ СО; И СЪ ВОЙА ЖĔ БЕ, ВО МОИ ЖĔ КАМО ТĔ ПОЖЬ И КАВО И ВОТЩĔ Е ИХА КАЖĔ МО ВОЛĔ ВЪ ВОЖĔ БЕ ВО. Перевод по методу Гриневича: «Соха - он в силе вождь был; он в силе сильного рода был; был он, Соха как лев, воинов водил же; он вождь наказывал (давал наказы) же неизменно; Соха наказывал, зная наказывал всегда же; может всегда хотел в глазах Бога в силе быть; а моим воинам он наказывал как бы пожар горит, кому наказывал ? Воинам неизменно; знают воины мою силу - богатство в силе вождя старого. Куда сила, в кого сила моя ушла и потребности; богатство души; и воинов? И тщетно я им наказываю мою волю, чтобы руководство было сильным!».

Помимо того, что тут опять транслитерация названа транскрипцией, автор, сам того не замечая, присвоил интеллектуальный труд Гриневича себе. Ибо одно дело написать: «транслитерация Гриневича» или «перевод Гриневича», и совеем другое - «транслитерация по методу Гриневича» и «перевод по методу Гриневича». При втором способе оформления мысли получается по умолчанию, что транслитерацию и перевод осуществил Климов, но по методу Гриневича. Либо необходимо было указать на того автора, кто читал по методу Гриневича. Таковы особенности русского языка. И опять я поражаюсь Климову-редактору. Мне в моей жизни приходилось, в частности, быть и редактором, и я представляю, какие обязанности это налагает на человека, взявшегося за данный нелёгкий труд. Однако, я всё больше поражаюсь, насколько точно Климов назвал свой журнал: «Караван + я». Иными словами, караван всех предшественников вполне уравновешивается климовским «я». 

И вот мы приходим к бессмертным строкам самого Климова. Чтобы никто не усомнился в том, что перед нами «нетленка», перевод выделен синим шрифтом. «Перевод автора с помощью славянских языков на русский: а. Рожденной, поникшей душе верной, родной, душе варил родной Ей, великой  принес ей хвалил, рожденное принес небу. Принес ей, хвалил ей, мед хвалил, мой b. я дарил моей юной, душе юной душе ее принес, принес. с. рожденный мой пахучий, душистый мед, варил я, вино рожденное. d. Ей, гостинец мой, ей принес яровые мои великие семена, я принес, принес ей, молотил великий гостинец e. ее душе, я великой душе юной принес  f. душе юной, поникшей. Душе, урне рожденной ей  принес, песней ее хвалил, прине Минерве, душу я хвалил».

Пока опустим все эпиграфические подробности и постараемся оценить полученный шедевр. Во-первых, точки и большие буквы расставлены не по правилам, а по понятиям. Ведь как складно, в конце концов, получилось: душе варил родной Ей. Нет, не думайте, что тут описка или опечатка, и что вместо слова «Ей» нужно поставить слова «клей», «елей» или что-то иное, что могло бы взбодрить поникшую, верную, родную душу. Да и сам эпитет «верная» по отношению к собственной душе - большая творческая удача эпиграфиста Климова, ибо, вероятно, у всех прочих людей он вместе с автором надписи предполагает наличие «неверной души». Но далее выясняется, что «рождённой душе» он принёс также нечто «рождённое», а заодно и небу, а именно - мёд (!) Хотел бы я видеть, как пчелиная матка откладывает вместо яиц мёд. Да и не откладывает, а рожает! Это - нечто новое в энтомологии. Другой шедевральный оборот речи: душе юной душе ее принес. Понятно, что Климов вместе с автором текста принес душе ее саму ей же в подарок. Ан, нет, читатель! Климов не так прост!  принес рожденный мой пахучий, душистый мед. А из этого следует, что «она» - это мёд. Так что ее, мёд, Климов принес душе. Но притяжательное местоимение «мой» указывает, что это не пчелиная матка рожала ее, мёд, а сам автор надписи. Или, всё-таки, Климов, ибо я еще раз напоминаю читателю, что речь идёт не о подстрочнике, а о переводе на русский язык. Иными словами, это уже - редакция только Климова и никого больше. Но далее оказывается, что Климов заодно с ней, мёдом, варил я, вино рожденное. Блеск! Естественно, весь мёд и всё вино, какие мы потребляем, исключительно варёные. Читатели! Берегитесь сырого мёда и сырого вина! Берите рецепт у Климова, как их варить!  (Для справки напомню, что даже глинтвейн никто не варит, его только подогревают). А затем Климов ей принес яровые мои великие семена, не иначе как какого-то гигантского растения, причём явно не озимого, а именно ярового (оказываются, семена подразделяются на яровые и озимые,
что является новым словом в ботанике), но душа их, видимо, не приняла, и поэтому Климов молотил великий гостинец (ну и привередливая же у Климова его верная душа!) Так что яровые семена в необмолоченном виде Климовская душа не воспринимает Впрочем, может быть, душа потребовала обмолотить мёд - кто ее, поникшую душу, знает! Ну, а далее идёт такой творческий полёт гения эпиграфической мысли, что рядовой ум его не понимает: Душе, урне рожденной ей  принес (пусть читатель расставит запятые по своему усмотрению). Теперь душа оказывается урной (видимо, не для голосования, а обычной уличной, для мусора). Еще далее, видимо, опечатка, и слово «прине» надо понимать как «при не», то есть «при не Минерве». И вот при не Минерве, душу я хвалил».

Шедевр и еще раз шедевр! Ничего другого сказать нельзя. Климов, конечно же, посрамил всех своих предшественников. Правда, после чтения такого опуса мне захотелось почему-то переиначить бессмертные строки юмориста Александра Иванова: «Учёным можешь ты не быть, но быть редактором - не можешь!»

Но обращаю внимание читателя на то, что подстрочника нет - нет чтения этого текста Климовым по буквам. Имеется только его интерпретация чтения Воланского. А тем самым, Климов-эпиграфист не заметен вовсе.

Моё видение того же из моей монографии. Цитирую мою монографию (ЭТР, с. 235-238). «Вторая камея представляла предмет особой гордости Тадеуша Воланского, которую он считал северо-славянскою (табл. 2 №3). На этот раз я процитирую его несколько больше обычного: «Это замечательная камея, вырезанная на магнитном камне, находится ныне в берлинском королевском музее; прежде она была в кабинете Штоша. Изображение ее заимствовано мною из историко-филологических рассуждений берлинской королевской Академии Наук, за 1830 , табл. 5 фиг. 6. И находящейся на ней чисто славянской надписью никто до меня не занимался. В моем истолковании, которое я представлял упомянутой Академии 28 июня 1847 года, я ошибочно отнес древность этой камеи к 5-му или 6-му столетию. Позднейшие сличения с подобными надписями убедили меня, что эта камея гораздо старше, и если она сделана была не до Рождества Христова, то, по крайней мере, около того времени. По встречающимся в надписи божествам Гелы и Ифуны я должен причислить ее принадлежавшею северным славянам» (ВОЛ, с. 86). Он читает надписи так: верхнюю - АНИ ДВЕРРИ ОТВЕРРИ; ЕЙ ТЕНЕ ЕХАЙ НЕБИ; НЕХЕЙ МЕ ХЕЛА МТИ, позади чумы отвесно: БЕДАМИ ОВОДЕИ, возле возницы и колес: АМФОНИ ТЕМЕ ВЗЯВИЯ; над трупом и под ним: ЕГО МИЕНЕ ИНОМЕ И ВСЕ ИННИЕ МИЛОЙ ЕГО, на краю камня ЕГО ИФУННА, на груди и ногах богини УНИ УРАЕН НЕСЕХ НЕМНЕ ТИХО. Эти надписи он переводит на русский так: ОТНЮДЬ ДВЕРЕЙ НЕ ОТВОРЯЙ, ЕЕ ТЕНЬ СЪЕХАЛА С НЕБА, ПУСТЬ МЕНЯ ГЕЛА ОТОМСТИТ, позади чумы - БЕДАМИ ОКРУЖЕННА, возле возницы - С АМВОНА ЭТОГО ОБЪЯВЛЯЕТ,  над и под трупом - ЕГО ИМЕНИЕ ИНОМУ И ВСЕ ИНОЕ МИЛОЕ ЕГО, на краю камня - ЭТО ИФУННА, у богини - ОНИ ОРАЮТ ПЕСОК НЕМО - ТИХО (ВОЛ, с. 87-89). Полагаю, что подобный русский текст мало связан с нарисованным сюжетом.

Рис. 72. Камея № 3 Воланского и мое чтение надписей

У меня получился иной текст. Прежде всего, я читаю в качестве букв части тела львов, а именно буквы внутри головы, то есть неявную надпись. Я увеличиваю изображение, обращаю его в цвете и поворачиваю направо на 90⁰. У меня получаются слова ЭТРУЗИЯ И МИЗИЯ. Таким образом, львы, запряженные в повозку - это два родственных славянских государства. Не исключено, что на гербах этих стран был изображен лев. Но кто их погоняет в образе скелета, то есть живого покойника? Легко догадаться, что это Рим. Однако это же слово можно прочитать (голова, грудь, таз); но помимо слова РИМ на скелете читается и слово ЛАТИЙ, то есть ЛАЦИЙ. Тем самым, камея негодует по поводу того, что "покойник" Рим-Лаций управляет Этрурией и Мизией. Результатом такого управления является скелет под ногами львов, на котором можно прочитать слово ЭТРУСК. Таким образом, покойник Рим делает покойниками и этрусков. Около Рима в трех овалах заключены его реплики, которые написаны явно, и которые я читаю АЗ ТОНУ СМЕША ЙАВЙА, то есть Я ТОНУ СМЕША ЯВНО. Таким образом, хотя Рим тонет, но у этрусков это вызывает явный смех. (Букву Ш я тут принимаю за С).

Имеется еще один скелет, стоящий на пути колесницы. Из его боковин и таза можно сложить слово РИМ; внутри читаются слова НЕ ПЕСЕН ИМУ, НЕ под ногами ТИХ, слева в столбец - А И НИ ВОР А. Я это понимаю как прямую речь Рима: НЕ ИМЕЮ ПЕСЕН, НЕ ТИХ, то есть НЕ ИМЕЮ НИ ПЕСЕН, НИ ТИШИНЫ. Иносказательно это означает, что его, Рим, никто не славит, но в то же время о его деяниях и не молчит. А со стороны реплика: А И НЕ ВОР (ЕСТЬ ОН). Иными словамии, Рим не злодей, но лишь неумелый руководитель, тонущий сам и давящий этрусков насмерть. Таким образом, прочитано 7 неявных слов и 14 явных.

Имеется еще две реплики; одна из них в виде столбца помещена слева от возницы. На мой взгляд автор надписи применил тут чудо изобретательности, так что 5 первых букв (2 слева и 3 справа) надо читать со второго ряда, переходя к первому, но переполовинивая вторую букву (то есть деля ее на А и V), а затем в конце отрезая от М левую часть в виде N. Тогда получаем текст: ЗАБАВНА МУЗА В АФЕНИ, то есть ЗАБАВНА МУЗА В АФИНАХ. При этом перечеркнутые горизонтальной чертой ромбики я делю на две буквы, поскольку три одинаковых буквы Ш кряду невозможны. Смысл данного высказывания я вижу в том, что Муза Афин, видимо, прославляла Рим вопреки его политически некорректным (с точки зрения этрусков) деяниям. Тем самым на камее отражена позиция трех блоков: славянских государств Этрурии и Мизии (они полагали, что Рим их притесняет и доводит до смерти своим управлением), италиков Рима и Лация (в которых хотя нет хвалебных песен, но нет и тишины), и Эллады, где Муза воспевает деяния Рима.

Вторая реплика начертана под ногами мчащихся львов, на ней можно прочитать слова Е РИМ, НЕТ МИ ГЕНИЯ, то есть (Я) Е(СТЬ) РИМ, (НО) НЕТ (У) МЕНЯ ГЕНИЯ. Иными словами, Рим правит бесталанно по его собственному заключению.

Нижнее предложение я сначала запишу без приведения как ИТШЬ С ИННЕМ УЛОВ ЭРШ, а затем приведу к удобочитаемому виду: ТИШЬ С ИНИЕМ - УЛОВ ЭРОСА. Здесь перевода не требуется, а смысл этой фразы состоит в том, что любовь (эрос) Афин к Риму порождает со стороны этрусков не только прохладу к Афинам, но даже С ИНИЕМ и с полной ТИШИНОЙ.

Теперь прочитаем первую строку: АНИФО НЕДРИ ФО ВНДРИ, и вторую - ЕЙ ШЕ НЕ ЕХАЛИ  НЕ БИ, затем за головой скелета справа читаем продолжение - Е ШИШО В ННА, и две нижние строки - НЕХЕЙ МЕ ЕХАЙ С ИИ, что после приведения реверсов к нормальному виду дает АФИНО ВО НЕДРИ ВНеДРИ ЕЙ, ШТЕ НЕ ЕХАЛИ БИЕ, НЕ ШИШО В АНИ, НЕХЕЙ МЕ ЕХАЙ С ИИ. Это я понимаю, как АФИНЕ В НЕДРА ВНЕДРИ ЕЙ, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ЕХАЛИ, НЕТ У НИХ (НИ) ШИША, НЕХАЙ Я ПОЕДУ С НЕЙ. Таким образом, девиз камеи - призыв Этрурии и Мизии, который этрускам следует передать грекам (Афине), чтобы Эллада не присоединялась к Риму (не "каталась бы" на Этрурии с Мизией), поскольку у самого Рима без этрусков "нет ни шиша", лучше бы этруски поехали вместе с греками в одной повозке. Тогда они втроем могли бы противостоять Риму. 

Как видим, текст очень большой - 46 явных слов и 7 неявных. Здесь есть несколько любопытных грамматических, фонетических и орфографических явлений. Так слово АФИНО представляет собой дательный падеж единственного числа от слова АФИНА, НЕДРИ ФО - ВО НЕДРЫ, где винительный падеж множественного числа совпадает с именительным, а предлог поставлен после слова и к тому же оглушен, в слове ШТЕ со значением ЧТО совпали в одной букве два чтения, Ш (как в ромбике с горизонтальной перекладиной) и Т (как в ромбике с вертикальной перекладиной); окончание ЛI передано лигатурой N, прошедшее время глагола БЫТЬ передано во множественном числе как БИЕ, выражение НЕ ЕХАЛИ БИЕ означает НЕ ЕХАЛИ БЫ. Родительный падеж от слова ШИШ будет ШИШО, слово ОНИ пишется с аканьем как АНИ. Выражение ПУСТЬ звучит как у украинцев и белорусов НЕХАЙ, хотя и с измененной гласной НЕХЕЙ. Слово МЫ тут звучит уже не МИ, но МЕ.

С точки зрения орфографии буква q как в округлом, так и в ромбовидном варианте означает Ш, С, лигатуру AV, тогда как Ф в тех же вариантах - Т или Ф. Имеет место замена буквы И на симметричную букву N. Буква Н означает не h, а Н, так что сочетание HN следует читать НИ. В то же врем греческая СИГМА для обозначение С здесь не встретилась ни разу.

Все три последних примера - № 43-45 показывают, что варианты изображения этрусских звуков греческими буквами более разнообразны, чем буквами италийскими. Возникает предположение, что этруски через Мизию вначале заселили Грецию, и лишь позже попали в Италию, так что в Элладе они писали греческими буквами "без всякого устроения", как о том повествует черноризец Храбр».

Мой современный комментарий. Как видим, я тоже не считаю чтение Воланского образцовым, и предлагаю другой текст, где даю подпись каждой букве греческого (по названию букв) текста. Но не вынимаю его из рукава, подобно фокуснику или Климову. Более того, допускаю, что и в моём чтении имеются какие-то отдельные дефекты. Что же касается этнической принадлежности данного примера, как и всех других с греческой графикой, то полагаю, что это тексты не этрусские, а скифские, но очень близкие по языку к этрусским. Но до обращения к дешифровке этрусских текстов я этого не знал.

Обсуждение. Вообще говоря, обсуждать тут почти нечего. Геннадий Андреевич Климов не показал себя человеком, хорошо изъясняющимся на русском языке, что вполне простительно автору малограмотного Живого Журнала против лингвофриков, но совершенно не соответствует уровню компетенции редактора любого органа СМИ. Он не владеет даже правилами проставления русской пунктуации, не говоря уже о путанице в родовой соотнесённости существительного «мёд» и в метафорах к слову «душа», которая, конечно же, не бывает ни «верной», ни «урной», и которой никто не приносит в дар ни «великие яровые семена», ни «варёный мёд», ни «варёное вино». К тому же, ни насекомые, ни человек не могут «родить мёд». Это уже - такие ляпы, которые Климов должен был бы устранять в речи других людей, и, разумеется, ни в коем случае не делать самому. Так что в качестве редактора он показывает полное служебное несоответствие.

Г.А. Климов не показал себя дешифровщиком, то есть, не пытался определить ни количество этрусских букв, ни их звучание, ни определить  особенности этрусской орфографии, ни дать собственную методику определения реального значения каждой этрусской буквы, ни показать достоинства и недостатки своих предшественников (все эти моменты имеются в моей книге об этрусках). Так что он просто воспользовался результатами деятельности Тадеуша Воланского. Ясно, что для квалифицированного мнения о других эпиграфистах этого мало.

Но его собственная попытка уже не дешифровки, а простого чтения текста на камее № 3 привела к целому букету произвольных слов, мало связанных друг с другом и по смыслу, и по грамматике, и стилистически. К тому же метод, каким он перешел от подстрочника Воланского к своему сумбуру, он не показал. Всё это не позволяет считать его даже последователем Воланского. На самом деле мы видим попытку заинтересованного, но малограмотного человека, не имеющего представления ни о русском языке как языке перевода, ни о других языках, ни о письменностях, но зато с места в карьер способного судить о качестве дешифровок (равно как и обо многом другом) с позиций мэтра, опытнейшего профессора, дающего мастер-класс для новичков.

Печально. Я надеялся найти единомышленника, а обнаружил очередного Олега Синько.

Заключение. Платон мне друг, но истина дороже. Помнится, в воинской присяге говорится о том, что каждый солдат должен защищать свою Родину умело, с достоинством и честью. А неумелый солдат должен для этого учиться, а не удивляться тому, что столько шума вокруг заявления Задорнова, или что он должен разделить эту славу с профессором Джоном Хоффекером, ибо слава-то чужая. И подумать, сможет ли он не только принести  рожденный мой пахучий, душистый мед, но и имеет ли право так издеваться над русским языком. Так что, соглашаясь с патриотизмом Геннадия Андреевича Климова, я не могу принять его ни в качестве эпиграфиста, ни даже в качестве редактора журнала. Полагаю, что пока он еще не обладает для этого надлежащими знаниями. А когда он их приобретёт, то, вполне возможно, что сможет стать и тем, и другим.

его не понимает:  приняла.  и привиредливая ловом в ботанике),о (оказываются, растения подрахделяются русский языкности это налагает на человека, взявш