В.А.Чудинов

Ни один из укро-националистических режимов в период революции и гражданской войны не продемонстрировал ни малейших признаков жизнеспособности. Верховная Рада и Гетманат являлись германскими марионетками, Петлюра в конце своей политической карьеры полностью лёг под поляков, щедро раздавая и м  территорию «ридной Украйны» взамен поддержки  своей чисто номинальной власти. Командующий восточным фронтом  Гофман в своих мемуарах писал: «Украина - это дело моих рук, а вовсе не плод сознательной деятельности русского народа». Кстати, и сама украинская государственная идея была наполнена конкретикой в Германии» [1:85]. - Напомню, что те земли, которые сейчас называются украинскими, представляли собой просто губернии России.

«Создатель Германской империи фон Бисмарк в 1877 году провозгласил: «Нам нужно создать сильную Украину за счёт передачи ей максимального количества русских земель». Всё верно, создать Украину за счёт украинских земель было невозможно по причине отсутствия таковых, а покушаться на земли дружественной Австро-Венгрии канцлер считал неправильным» [1:85]. - Очень точно сказано! И про отсутствие собственных украинских земель, и про принадлежность Галиции Австро-Венгрии.

«Даже в Галиции, где «титульная нация» формально составляла 60% населения (следует при этом помнить, что единства между украинцами и русинами не существовало, а потому процент украинцев был, вероятно, ниже), а поляки всего 25%, Западноукраинская народная республика не продержалась, по сути, и нескольких дней, хотя формально время ее существования исчисляется почти в шесть месяцев. 3 ноября 1918 года во Львове Украинский национальный совет провозгласил создание национального государства, но уже 6 ноября восставшие поляки контролировали более половины города. 21 ноября подошедшие регулярные части польской армии полностью очистили Львов и правительство ЗУНР бежало в Станиславов (ныне Ивано-Франковск). Тем временем Румыния оккупировала Буковину, а чехословацкие части заняли территорию Закарпатья. В июле 1919 года наступление галичан на Львов окончилось провалом» [1:86-87].

Большевистская украинизация. «Собственно официальное признание австрийскими властями украинцев отдельным народом состоялось только в 1915 году, когда галицкие этномутанты доказали свою верность престолу резнёй русских в начале общеевропейской войны. Казалось бы, разгром Австро-Венгрии и переход Галиции в руки новосозданной Польши должен был поставить крест на этнических экспериментах по выведению украинцев. Но у дела австрийских императоров быстро нашлись продолжатели в лице... большевиков. Конечно, на словах Ленин со товарищи были интернационалистами один интернационалистичнее другого. А уж всякого рода национализм они клеймили самыми последними словами. Но одно дело- лозунги, и совсем другое - реальность. Представление о большевиках, как о неких идеалистах-чистоплюях или фанатиках марксистской идеи в корне неверно. Перед ними стояла , прежде всего, чисто практическая задача - захватить и укрепить свою власть, и ради неё они готовы были потакать самым матёрым националистам, если видели в этом хоть какую-то выгоду, причём интересы народа никакой роли не играли» [1:89-90].

Это поведение очень похоже на поведение нынешних украинских националистов, захвативших власть в Киеве. С одной стороны, они получили власть, но с другой - явно неспособны ее удержать. И вместо установления компромисса между всеми составными частями Украины они пытаются навязать многим частям свою волю. Именно поэтому они для удержания власти пытаются опереться на любые силы, например, на крымско-татарское население, используя их недовольство Россией. Однако из Татарстана им было направлено послание, которое удержало крымских татар от союза с украинскими националистами.

Европейские социал-демократы были в шоке от реалий русской социалистической революции в плане решения национального вопроса. Вот что писала Роза Люксембург, обвиняя Ленина в создании искусственного украинского «народа» и сознательном расчленении России: «Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский, не более, чем простой причудой, кривлянием нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких-либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни государством, без всякой национальной культуры, если не считать реакционно-романтических стихотворений Шевченко... И такую смехотворную шутку  нескольких университетских профессоров и студентов Ленин и его товарищи раздули искусственно в политический фактор своей доктринёрской агитацией за «право на самоопределение вплоть» и т.д. Первоначальной шутке они придали значимость, пока эта шутка не превратилась в самую серьёзную реальность, впрочем, не в серьёзное национальное движение, которое, как и прежде, не имеет корней, но в вывеску и знамя для собирания сил контрреволюции» [3].

Алексей Кунгуров сам удивлён такой позицией Ильича: «Почему большевики действовали столь безумно, разбивая единый русский народ на разные национальности? Найти рациональное объяснение этому очень трудно. В качестве объективной причины можно назвать страх перед Польшей. Поскольку поляки отхватили себе в 1920-м году Западную Украину, советские правители могли опасаться, что культивируя на захваченной территории украинство, ляхи, следуя своей имперской доктрине о Речи Посполитой от моря до моря, будут претендовать и на советские земли. Однако поляки и не думали развивать на своих «всходних крэсах» - восточных окраинах - какую-то украинскую народность, а, забыв о своих обещаниях украинской автономии, занялись более привычным делом - ополячиванием нацменьшинств. В СССР же в этот момент украинизация проводилась ударными темпами» [1:90].

Да и сейчас поляки дали гарантии Виктору Януковичу, что оппозиция выполнит свои обещания. Но, как и прежде, никакие обещания не были выполнены. Возможно, что украинские националисты на каком-то этапе выступали союзниками революционеров, и потому советская власть отнеслась с уважением к их требованиям.

Однако Кунгуров связывает парадокс украинизации с другим фактором: «Потому популярность имеет и очень субъективное объяснение этого процесса: дескать, большевистское руководство, в котором преобладали евреи, очень боялось громадного русского народа, и следовало старому принципу - разделяй и властвуй. Когда же верховная власть в 30-е годы перешла в руки более трезвомыслящих политиков, темпы украинизации были снижены, а наиболее активные украинизаторы отправлены валить лес в лагеря, значительно продвинув на север черту оседлости» [1:91]. - Полагаю, что Кунгуров прав в том, что советская власть старалась опираться на функционеров преимущественно из нерусской среды: на латышских стрелков, на поляков Дзержинского и Воровского. В число союзников, естественно, попадают и еврейский Бунд, с которым революционеры долгое время считались, и, разумеется, украинские националисты. Иначе говоря, идея «интернационала» требует объединения «националов», латышей, поляков, евреев, украинцев и русских. А если все на поверку окажутся русскими, идея интернационализма тут же захиреет и умрёт. Поэтому, на мой взгляд, парадокс тут - только кажущийся. Честно говоря, я раньше не понимал, зачем губернии бывшей Российской империи большевики сделали Союзными или Автономными республиками, а также ввели Национальные округа. Полагаю, что тут мы столкнулись с изнанкой той же идеи интернационализма, ибо, если не будет наций и национальных республик,  то не будет и их СОЮЗА, а окажется просто иная редакция Российской империи.

Теперь мы видим, что выращивание украинцев из русского населения являлось составной частью идеологии интернационализма. Кунгуров полагает, что определенный вклад в этот процесс внесла и другая идея: «В 20-е годы большевики еще е отказались от доктрины мировой революции, и потому попытались создать в лабораторных условиях муляж всемирной республики Советов. Так или иначе, но создание полноценной украинской нации началось в 20-е годы, и процесс проводился со всей революционной решительностью. Нарком РСФСР по делам национальностей Иосиф Сталин на Х съезде РКП(б) в заключительном слове по докладу о национальном вопросе высказался предельно откровенно: «Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы» [1:91].

Получается, что борясь с наследием Российской империи, большевики приняли сторону ее врагов: Польши, Австро-Венгрии и Германии. Впрочем, сам Брестский мир, а также разложение русской армии в Первой мировой войне большевистскими комиссарами было таким же предательством интересов России. К этому не привыкать.

Кунгуров тоже подводит невесёлые итоги: «Интересно получается. Выборочная германизация, проводимая нацистами в западных районах Польши во время Второй мировой войны, признана преступлением против человечности. А национальная политика большевиков по насильственному и тотальному изменению этнической принадлежности десятков миллионов людей - это тогда что? Украинизация была именно насильственной, ибо в украинцы записывали, не спрашивая согласия. И в школах украинский язык заставляли учить в обязательном порядке, при  этом русские школы ликвидировались» [1:91-92]. - Вот и получается, что часть русским мы перевели в украинцев на свою голову!