В.А.Чудинов

Обсуждение. Я прочитал 117 слов, но уверен, что не менее десятка я пропустил, не прочитав соответствующих фрагментов миниатюр. Я это сделал потому, что даже прочитанные надписи частично повторялись.

Итак, ситуация предельно ясна: Ярослав Мудрый, который на то время считается князем Московским (а не Владимирским и не Суздальским), решил создать самостоятельное Смоленское княжество, на что он должен был получить разрешение у двух самых влиятельных городов: Киева и Новгорода. О том, что это города влиятельные, историография знала давно, и это положение считается вполне устоявшимся и понятным. А вот то, что властью там распоряжались не князья, а мимы, то есть, священнослужители ведической религии, стало известно только после прочтения надписей данной миниатюры. Но если так, то, в таком случае, административное деление Руси в тот период было иным: не по княжествам, а по ведическим епархиям. К сожалению, их названий мы пока не знаем. Но тогда появление княжеств на карте Русских земель означало не переход от племенного строя к государственному, а переход от теократического устройства общества к политическому. А это существенно меняет смысл всего исторического процесса периода так называемой «Древней Руси».

Далее, нам стали понятны все изображенные на миниатюре персонажи. Первый: мим храма Яра Киева. В качестве просьбы о признании Смоленского княжества он получает Хартию Яра. Второй: мим храма Яра из Харькова, действующий от имени православного князя Ярослава Московского. Третий: мим храма Макоши из Червоной Руси. Четвертый: мим Москвы, видимо, уже не имеющий большого политического веса, поскольку Москва при Ярославе становится православно-христианской. Пятый: мим Смоленска, пришедший из восточной религии и служивший в храме Мары Яра. По просьбе князя Московского Ярослава он передал хартию Яра шестому персонажу. Шестой: мим Новгорода из храма Мары Яра, когда-то служивший в Москве в храме Макоши и носящий до сих пор ее маску. Так что ни один персонаж не пропущен, все они подписаны и охарактеризованы.

Мне эта миниатюра напоминает сюжеты этрусских зеркал, на которых изображены не семейные, а политические сцены. Причем там каждая страна олицетворена соответствующим персонажем. Здесь мы тоже видим не эпическую сцену, Приход представителей славянских племен (кривичей) с верховьев Волги, Двины и Днепра в их центр - город Смоленск, а сугубо политическую ситуацию: введение в закон новых княжеств на место ведических епархий. Понятно, что автор миниатюр уже не помнил имён все этих мимов; либо, что скорее, по принятой традиции не разглашал ни светских, ни монашеских имен мимов. Он называл только имена пославших их храмов и городов.

Из данной миниатюры мы можем сказать кое-то об одеждах ведических иерархов. Так, иерархи высокого уровня отличались красной одеждой; в такой изображены не только мимы Киева и Новгорода, но и мим Червоной Руси. Что же касается мимов Харькова, Смоленска и Москвы, то они до этого уровня еще не дошли. Если проводить параллели с христианством (конечно, весьма условные), то они располагаются как бы на уровне епископов, тогда как мимы в красных одеждах находятся на уровне не ниже архиепископов. Восточные религии добавляют перо в прическу. Более высокие уровни иерархии отличаются сильнее. Им уже положено иметь шапочку. Более низкое положение имеет мим Киева, у него простая шапочка с одним ликом Яра. Но он держит в своих руках административную и духовную власть над всеми полянами и кривичами (сейчас мы могли бы сказать, хотя тоже весьма условно, «власть над украинцами и белорусами»). Так что его можно было бы сопоставить с митрополитом. Но самый высокий уровень иерархии находится у мима Новгорода. У него и шапочка оторочена мехом, и на ней имеется нисколько ликов Яра; кроме того, ему положено иметь меч. Наконец, к нему обращается втрое больше лиц для уговоров, а лист бумаги хартии Яра для него втрое длиннее. Вероятно, это соответствовало наиболее высокому ведическому чину, сопоставимому с христианским чином патриарха. Вероятно, это был ведический мим Всея Руси.

Далее я хотел бы обратить внимание на название страны. На карте святого Евсевия территория нынешней России названа Русь Славян. А на данной миниатюре и Киев, и Москва относятся к Руси Яра. Иными словами, они входят в единое государство, Русь Яра, которое в конце Х века включало в себя нынешнюю Германию (Вагрию) в качестве центральной части, Порусье (Пруссию) в виде почти всех земель Западной Европы, включая Францию и Финляндию, Этрузию (Северную Италию) и Скандию. Однако по мере завоевания другими народами данных территорий, Русью Яра осталась Владимиро-Суздальское княжество и Москва.

Наконец, я хотел бы остановиться на такой проблеме, как «летописное упоминание города». Пока что считается, что город существовал в то время, когда его упоминает летопись, но только В РУКОПИСНОМ ТЕКСТЕ, а вовсе не в МИКРОНАДПИСИ МИНИАТЮР. А между тем, само слово ПИСАТЬ сначала применялось к рисованному красками изображению, и только потом - к надписям, так что МИКРОТЕКСТЫ МИНИАТЮР ЭВОЛЮЦИОННО СТАРШЕ И ПОТОМУ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЗНАЧЕНИЯ ВЫШЕ, чем РУКОПИСНЫЙ ТЕКСТ. Так что если в самом конце первого тысячелетия н.э. мы читаем на миниатюре такие названия, как Москва и даже Харьков, то у нас нет сомнения в том, что они существовали до 1147 года. И Москву никак не мог основать Юрий Долгорукий  (1090-е годы - 15 мая 1157 г.), ибо она уже существовала, по меньшей мере, за сто лет до его рождения. Другое дело, что он мог юридически оформить существование Московского княжества, однако это - совершенно иная проблема.

Обратившись теперь к академической трактовке данной миниатюры, понимаемой как Приход представителей славянских племен (кривичей) с верховьев Волги, Двины и Днепра в их центр - город Смоленск, мы видим, что она была дана чисто по внешнему виду изображения. На самом деле нет тут никаких кривичей, а изображены посланцы Москвы; нет тут никакого Смоленска, а есть Киев и Новгород, хотя и по поводу Смоленска. Но речь идёт не об основании города, который уже давно существует, а о придании ему нового статуса - центра Смоленского княжества. Как видим, академическая трактовка дана на достаточно низком научном уровне; Гегель называл его уровнем видимости или кажимости (das Schein), и отличал его от более высокого уровня «наличного (конкретного) бытия»  (das Dasein), и тем более - от уровня сущности  (das Wesen). Чтение надписей на миниатюре переводит исследование на ступень наличного бытия, а трактовка надписей - на уровень сущности.

Я не хочу бросать камень в огород моих коллег, занимающихся исследованием миниатюр Радзивилловской летописи, поскольку они пока не овладели методом микроэпиграфики. Однако это - не столько их беда, сколько вина: прошло уже много лет, как я показываю, какие блестящие возможности для получения новых исторических сведений имеет метод микроэпиграфики, а историки пока вместо освоения этой новой техники и методики только хранят молчание или смакуют мои мелкие оплошности, которые присущи любым исследователям.

Вместе с тем, я не настолько наивен, чтобы полагать, что никому и никогда в последние пару веков не приходила в голову мысль увеличить миниатюру и попытаться прочитать содержащиеся там надписи. Думаю, что такое вполне могло случиться. Однако открывающаяся после этого историческая информация настолько отличалась от академической трактовки, что любой исследователь в ужасе останавливался, чтобы иметь возможность спокойно считаться членом научного сообщества. Иначе он рисковал бы прослыть опасным вольнодумцем.

Заключение. Чтение микронадписей миниатюр отнимает довольно много времени, однако оно даёт такие подробности, которые уже, к сожалению, утратились в других источниках.