В.А.Чудинов

Расшифровка славянского слогового и буквенного письма

Февраль 22, 2011

Соотношение церковной и светской власти по М.А. Бабкину

Автор 21:28. Рубрика Рецензии на чужие публикации

Соотношение церковной и светской власти по М.А. Бабкину
В.А. Чудинов

Культура всегда чутко реагирует на такие социальные процессы, как возвышение или принижение какой-либо власти - церковной, светской, военной или власти искусства и науки. Поэтому я с удовольствием прочитал по просьбе автора, доктора исторических наук М.А. Бабкина, рукопись его работы «Священство и царство. (Россия, начало XX в. - 1918 г.). Исследования и материалы», М., 2010, которую он мне прислал в феврале 2011 года на рецензию.

Языковое выражение отношения церкви и власти. Автор пишет: «Основной вопрос этой проблемы - что выше и главнее: царская или иерархическая власть? Он обусловлен, в свою очередь, следующим рассуждением. Поскольку Господь Иисус Христос есть и Великий Царь, и Великий Архиерей («Царь царем и Архиерей архиереям»), то кого на земле (в мире дольнем) считать Его «живым образом»? Земной «иконой Его первообраза»? - Царя или патриарха? У кого из них выше сакральный статус? Кто из них есть местоблюститель Христов, истинный помазанник Божий? Кто является проводником «воли Божией»? Через кого из них в Священной державе реально осуществляется «Божия власть»? Из этих вопросов вытекают и другие, подобные следующим. Над кем нет никого, кроме Бога: над императором или над патриархом? Кто из них может судить всех, но не быть судим никем? Кто из них двоих, диктуя второму свою волю, переступает своеобразные границы? Кто из них может низлагать другого?» (с.22).

Вопрос поставлен весьма интересно, и имеет отношение не только к нашим дням, но и весьма актуален для истории. Одной из манифестаций соотношения между двумя властями служит выражение титулования каждой власти в письменной речи. По этому поводу автор пишет: ««Основной вопрос» этой проблемы нашёл отражение в установившихся традициях правописания. В современной общепринятой практике орфографическое «решение» его по не вполне понятной причине оформилось в пользу священства. Так, государство и церковь как институты практически всегда пишутся неравнозначно: первое слово пишется со строчной буквы, а второе - с прописной, как будто бы Церковь (церковь) стоит «над» государством, «главнее» и «выше» его. Временное правительство и Государственная дума в историографии удостаиваются одной прописной буквы, Святейший Синод и Поместный Собор - двух. То же относится и к названиям «Российская империя» и «Православная Церковь».

Высший Церковный Совет пишется с тремя прописными буквами, а Совет народных комиссаров - зачастую с одной. Слово «Патриарх» и в обиходном упоминании, и как титулование пишется, как правило (особенно в трудах церковных историков), с прописной буквы, а император, царь, самодержец - всегда со строчной. В работах некоторых авторов (опубликованных в церковных изданиях) даже «Патриаршество» значится с заглавной буквы. Вместе с тем написание «царства» (в смысле царства земного) кроме как со строчной - на страницах и светских, и церковных научных изданий автору настоящей статьи не встречалось ни разу.

На страницах «Православной энциклопедии» российские первоиерархи («Святейшие Патриархи») титулуются с двумя прописными буквами, а высшие партийные руководители СССР («Генеральные секретари») - с одной. При этом в современных светских справочно-энциклопедических изданиях те и другие именуются «филологически равноправно»: с одних лишь строчных букв» (с. 22-23).

Очень интересное наблюдение. Получается, что в письменной речи РПЦ заведомо ставит себя и свои структуры выше светской власти. А как было раньше?

Написание церковных и светских лиц прошлого. «В «Православной энциклопедии» первоиерарх РПЦ до учреждения в России патриаршества (митрополит сначала Киевский, потом Владимирский, затем Московский) именуется Главой (в источнике - слово с прописной буквы) Русской церкви. (И это при том, что до 1589 г. Великорусская митрополия составляла лишь часть Константинопольского патриархата). После же учреждения в России института патриаршества московский Патриарх (в энциклопедии - с прописной буквы) называется «церковным Главой православного мира»(!). При этом до падения Византийской империи византийский император (слово в источнике - со строчной) именуется «главой христианского мира» (здесь «главой» - уже со строчной). Таким образом, на одной и той же странице современного церковного многотомного энциклопедического издания Патриархи именуются Главами, а императоры - главами...: первым усваивается две прописных буквы, а вторым - ни одной.

Стоит именовать любого епископа (и тем более патриарха) просто по имени - это церковными кругами сразу расценивается если и не хулой, то показателем крайнего непочтения к архиерейскому сану. Но при этом представители этих же кругов «ничтоже сумняшеся» упоминают императоров без всяких титулований: например - Петром, Николаем II. И это не считается ни каким-либо оскорблением, ни проявлением непочтения к монарху. Т. е. получается, что архиерейский чин, дескать, несопоставимо выше(?) царского: иерархов упоминать следует только с титулованиями, а царей можно и по-панибратски?

На наш взгляд, вышеприведённые примеры являются своеобразными показателями до сих пор продолжающейся борьбы (более уже «в теории») между харизматическими властями о первенстве друг над другом» (с. 24).

Очень интересное наблюдение автора. Однако он на этом не останавливается, а делает свои выводы. «И если судить по написанию начальных букв «конфликтных» слов, то чётко прослеживается определённая тенденция. Её можно сформулировать приблизительно так: по мнению церковных авторов (весьма, заметим, дискуссионному) «чин Патриарший выше и царского, и императорского» или, что то же - «Священство выше царства». Вместе с тем в современном русском языке чётко установлены орфографические нормы применения прописных и строчных букв. Согласно им, «Церковь», как Божественное учреждение, пишется с прописной; «церковь» же как храм (или собор) - со строчной. С одной прописной значатся «Русская православная церковь» (как религиозная организация), «Российская империя», «Российское государство», «Архиерейский собор», «Поместный собор», «Государственная дума», «Святейший синод», «Священый синод», «Московская патриархия» (некоторые из них в краткой форме - Дума, Синод, Патриархия). Официальные титулования - «Государь Император», «Святейший Патриарх Московский и всея Руси», «Глава государства» (или правительства, но «глава администрации»), а обиходные - император, патриарх. И т. д.

На вопросы церковным авторам о причинах пренебрежения ими современными орфографическими нормами и применением филологических «несоответствий», те обычно отвечают, что они руководствуются нормами написания букв, принятыми в современных ...учредительных документах Московского патриархата (или он же - РПЦ) и его структур... Однако в законодательстве Российской империи (тоже в некотором роде «учредительных документах») слова «Император», «Государь», «Царь», «Самодержец», «Верховная Власть», «Императорский Дом», «Императорский Престол», «Всероссийский Престол», «Наследник Престола», «Империя», «Российское Государство» и т. п. (наряду с названиями «Православная Греко-Российская Церковь», «Церковь», «Святейший Правительствующий Синод») также значатся с прописных букв, а не со строчных... Однако с орфографическими нормами как царской, так и постсоветской России церковные историки и публицисты не считают нужным считаться, демонстрируя тем самым свою приверженность «двойным стандартам».

Иначе говоря, упомянутые авторы в написании прописных и строчных букв руководствуются одновременно двумя нормами правописания: применительно к конфессиональным терминам - «церковно-учредительными», а ко всему остальному - «постсоветскими». При этом в своей полноте ни «старорежимные» (дореволюционные), ни современные (постсоветские) нормы с их корректным использованием прописных букв те же лица признавать не желают. Используя филологические «несоответствия», названные авторы волей-неволей формируют у читателей представление, что «священство выше царства».

Напрашивается определённая аналогия. Ранее, в СССР все слова в названиях высших партийных, правительственных, профсоюзных учреждений и организаций писались с прописных букв. Исключение делалось для служебных слов и слов, заключённых в скобки. Например, значилось: Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков), Совет Министров СССР, Советская Армия, Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи и т. д. Для всех же остальных учреждений существовало другое правило. Согласно ему, с прописных букв писались лишь первые слова названий, а также все имена собственные, входящие в их состав. Например: Министерство иностранных дел СССР, Академия наук СССР, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Ленинградский ордена Ленина метрополитен им. В.И. Ленина, Государственная палата мер и весов и т. п. Т. е. в СССР налицо было филологическое возвышение» высших органов власти» (с. 25-26).

Получается, что раньше, в СССР, светская власть была выше церковной. В наши дни - наоборот.

Почему православные называли католиков латинянами. Далеко не все знают, почему православные называют католиков латинянами. Автор нам это объясняет:

Одним из показателей единства императорской России и Православной церкви являлась невозможность проведения чёткой границы между светским (в привычном понимании) и церковным законодательством. Так, в действующем законодательстве говорилось: «Первенствующая и господствующая в Российской империи вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания». Кафолическая, или католическая (греч. καθολικος), по-русски - всеобщая, повсеместная, соборная» (с. 30). Так что термин «кафолическая» или «католическая» присутствует и в названии РПЦ.

Далее автор поясняет: «Одним из оснований для применения в законодательных актах Российской империи к Православной церкви термина «господствующая» было следующее обстоятельство. Вместе с РПЦ и другие российские конфессии, находясь под императорским контролем, пользовались как защитой со стороны государства, так и рядом привилегий. После Православной церкви самой привилегированной в Российской империи была Лютеранская церковь, особенно там, где она являлась вероисповеданием большинства населения: в Великом княжестве Финляндском, в Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерниях. Так что в определённом смысле государственными конфессиями могли считаться и другие привилегированные конфессии. Но господствующей была одна - Православная церковь, к которой принадлежало свыше 2/3 населения Российской империи и в силу Основных законов - император (см.: Православная энциклопедия. М., Церковно-научный центр «Православная энциклопедия». 2006. Т. 7. С. 179)» (с.30).

Связь императора и церкви. «При этом государь имел определённую «обязанность» перед церковью: он не мог не быть православным и не принадлежать к её юрисдикции (т. е. он был обязан соблюдать все догматы и каноны Православной церкви под угрозой потери престола). Дословно это было сформулировано так: «Император, престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме Православной». Таким образом, связь Российской империи и Православной церкви была в первую очередь сакральной, а не оформленной юридически» (с.30-31).

Мне это очень интересно в том смысле, что связь между главой церкви и главой светской власти могла быть точно такой же и в дохристианскую эпоху. Иными словами, во времена ведической религии царь не мог исповедовать какую-либо иную веру, кроме ведической.

Статистические данные. «На рубеже XIX-ХХ вв. священнослужители Русской православной церкви являлись духовными пастырями приблизительно 115-125 млн. человек, т. е. около 70 % населения России. Паства же РПЦ была неравномерно распределена по обширной территории страны. По результатам переписи 1897 г., в Европейской России к синодальной церкви относилось 81,71 % населения, на Кавказе - 49,40 %, а более всего в Сибири - 85,79 % от всех жителей. Меньшее число православных среди местного населения жило в Средней Азии (8,28 %) и в Польских губерниях (6,47 %). (Население России в XX веке. Исторические очерки. М., РОССПЭН. 2000. Т. 1. 1900-1939. С. 20-21; Всеобщий русский календарь на 1914 г. М., Изд. Т.А.Сытина. 1913. С. 35)» (с.31).

Эти данные представляют большой интерес. Получается, что в дореволюционной России, где солдаты отдавали жизни за «веру, царя и отечество» 30% населения исповедовали либо другие вероисповедания, либо вообще никакие. За несколько десятилетий число верующих сократилось по официальным сведениям до 10%, реально примерно до 20%. Эта статистика показывает, что светская власть буквально за 20 лет может существенно уменьшить число верующих. Таким образом, в древности светская власть могла изменить веру и религию буквально за время жизни одного поколения.

Стремления архипастырей. «Русские цари не видели особого смысла в предоставлении церкви «свободы самоуправления», поскольку видели её главную цель в христианизации народа, а именно - в совершении богослужений, катехизации паствы, поднятии среди неё нравственности, образованности, в почитании праздников, миссионерстве и проч. Для чего иерархи фактически и освобождались посредством обер-прокуратуры от мирских дел. Однако те, наоборот, стремились расширить свои государственные функции в ущерб церковным.

Едва ли не главной причиной стремлений архиереев заниматься «мирскими делами» было то, что «большинство епископов были монахами только по должности, а не по призванию, и не только не имели никакого понятия об иноческой жизни, но даже не видели этой жизни, не бывали ни в Оптиной, ни в Глинской, ни в Саровской и др. пустынях, ни на Валааме или в Соловках и не чувствовали потребности в общении с подвижниками этих обителей, светившими даже миру, считая монастыри вообще бесполезными учреждениями» (с. 39).

Эти строки оказываются весьма любопытными для объяснения той ситуации, которая сложилась в Яровой Руси в конце Х века, где существовало мощное духовенство наиболее почитаемого русского бога Яра. И вдруг за несколько десятилетий вместо ведизма стало распространяться христианство. Как такое могло произойти, если духовные пастыри ведизма были столь сильны? Однако если они перестали общаться с подвижниками, ушли от монастырской братии и стали расширять свою мирскую политику, то они стали просто светскими политиками в рясах. Их убеждения постепенно стали меркнуть настолько, что позже они их смогли легко сменить христианскими.

«Русский епископ, - 1 июня 1906 г. доводил до сведения Предсоборного присутствия Н.Д. Кузнецов, - обратился в сановника и даже богатого землевладельца, окружённого целым штатом светских чиновников. [...] Епископ сделался в глазах духовенства и народа скорее администратором известного церковного округа, чем пастырем человеческих душ. В сознании очень многих уже давно укоренилось представление о епископах как о лицах, по табели о рангах соответствующих генералам, и мы невольно приравниваем епархиального начальника к губернатору, а викарного архиерея к вице-губернатору. Громадные размеры епархий с миллионным населением и тысячами церквей и духовенства, вверяемых попечению епископов, заставляют их заниматься лишь делами внешнего церковного порядка, и притом самым кабинетным образом. Близкие и жизненные отношения епископа к пастве уже давно совершенно подавлены началом бюрократическим» (с. 40).

Замечу, что те же метаморфозы позже произошли и с большевиками.   

Отношения внутри церкви. «В своём иерархическом устройстве духовенство РПЦ в зависимости от богослужебных полномочий и благодати священнослужения классифицировалось по трём основным группам: епископат, пресвитеров (или священников) и дьяконов. С другой стороны, священнослужители подразделялись на две большие части: чёрное (монашествующее) и белое (женатое) духовенство. Последние, наряду с не имеющими священного сана церковнослужителями (т. е. с псаломщиками и пономарями) объединялись в приходское духовенство. Епископы иногда назывались высшим духовенством, приходские священники и дьяконы - рядовыми клириками, а церковнослужители составляли низшую степень клира. (Булгаков С.В. Настольная книга для священно- церковно- служителей: сборник сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства. М., 1993. Репринтное воспроизведение издания 1913 г. Т. 1. С. 736-737, 747, 752-755).

Вплоть до 1917 г. отношения, с одной стороны, между высшим духовенством, а с другой - рядовым и низшим во многом сохраняли корпоративно-крепостнические порядки: в своих епархиях епископы были практически всевластными хозяевами. Однако они, в свою очередь, были подконтрольны императору. Таким образом, приходское духовенство находилось в двойной зависимости: и от верховной, и от церковно-иерархической властей. (Подробнее об этом см.: Миронов Б.Н. Социальная история России ... Указ. соч. Т. 1. С. 362-365, 382-383, 413-414; Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в ХХ веке. М., Изд. Республика. 1995. С. 20-21)» (с. 45).

Получается, что церковь оказывается более консервативным социальным институтом, чем государство, и пережитки феодализма, даже крепостничества там сохраняются гораздо дольше, чем в государстве.

Роскошь как цель честолюбцев. «Бросающаяся в глаза роскошь архиерейской жизни обращала на себя внимание современников. Например, с трибуны Государственной думы 17 февраля 1910 г. прозвучало: «Как некогда на седалище Моисеево сели книжники и фарисеи, так теперь нашу церковную кафедру заняли чиновники и монахи, не иноки-подвижники, долгим и мучительным искусом победившие в себе человеческие страсти, а монахи-честолюбцы, ещё на школьной скамье обрекшие себя постригу ради блеска архиерейской митры и заранее уже в стенах духовной академии именуемые архиереями». (Прибавления к Церковным ведомостям. СПб., 1914. № 27. С. 1196)» (с. 46-47).

Бюрократизация церкви означает начало ее конца. Когда архипастыри больше помышляют о мирских благах, чем о подвижничестве, религия паствы идёт на убыль. Так случилось с религией Юпитера в древнем Риме, и, как полагаю, то же самое постепенно произошло с религией Яра в Москве и Арконе.

Как относились иерархи к зависимости от государства. «Архиереи фактически являлись высшими духовными сановниками империи. По табели о рангах митрополиты, архиепископы и епископы приравнивались к трём первым классам военных и гражданских начальников. Однако то, что РПЦ находилась под контролем императора, давало повод общественности считать церковных иерархов лишь исполнителями необходимых треб. В свою очередь, значительная часть епископата считала своё положение в рамках сложившихся государственно-церковных отношений неприятным и оскорбительным. Белоногова Ю.И. Отношения иерархов ... Указ. соч. С. 145)» (с. 47).

Понятно, что если бы церковь отделилась от государства, власть патриарха от конституционной монархии перешла бы в статус монархии абсолютной. Иными словами, феодальные пережитки при этом не пошатнулись бы, а напротив, укрепились бы до наивысшей степени зависимости низов от верхов.

«В начале ХХ века происходил процесс ухода детей духовенства с образованием в другие профессии (на гражданскую службу, учителями в школы и т. д.) и буквально бегство способных семинаристов в светские учебные заведения. Например, в 1914 г. в духовном ведомстве осталось менее половины (47,1 %) выпускников семинарий, а священный сан (по данным за 1913 г.) приняло ещё меньше - 26,7 % выпускников духовных школ. (Миронов Б.Н. Социальная история России ... Указ. соч. Т. 1. С. 98, 107, 109; Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. Париж, YMCA-PRESS. 1983. С. 480)» (с. 48).

И это понятно. Чем сильнее власть иерархов, тем меньше желания у молодёжи  подаваться в рядовые клирики.

Написать отзыв

Вы должны быть зарегистрированны ввойти чтобы иметь возможность комментировать.






[сайт работает на WordPress.]

WordPress: 7.1MB | MySQL:11 | 0.204sec

. ...

информация:

рубрики:

поиск:

архивы:

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июнь    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

управление:

. ..



20 запросов. 0.362 секунд