В.А.Чудинов

Бесцельное копирование оригинала. Сер-Серж опубликовал серию фотографий разной степени контраста, взяв исходное цветное изображение. Мы видим, что усиление контраста действительно способствует выявлению сигнала на фоне шума вплоть до фото 4 рис. 6, тогда как на фото 5 рис. 6 уже начинают пропадать в светах подробности изображения. А далее он воспроизводит изображение, приводимое мной, причём именно той самой оптимальной степени контраста, как на фото 4. И вместо того, чтобы остаться довольным тем, что я усилил отношение сигнал/шум (к чему он сам меня призывал), он опять остался недоволен. Он описал свои действия так: «1. Берем исходную картинку и выделяем фрагмент (переднее колесо), на время забыв о масштабе и прочих мелочах жизни... 2. Для «удобства чтения» и экономии денег «обесцвечиваем» картинку (переводим в «ч/б» и начинаем поиск, в котором нам поможет киножурнал «Хочу все знать» контрастирование (постепенно, до уровня 80%)...похоже? Можно и продолжать... Чудеса, да и только! Читать - подано!» - Честно говоря, я так и не понял, что он этим хотел сказать. В моей книге все иллюстрации были черно-белыми, как и в книгах других эпиграфистов. Масштабы были такими, чтобы видеть и весь объект, и отдельные надписи. Вероятно, Сер-Серж никогда прежде не смог прочитать ни одной эпиграфической книжки, и потому не знает, какими должны быть иллюстрации.

«Резюмируем: 1. В качестве элементов, из которых могут быть составлены "буквы" Чудинов использует любые, ничем специально не выделенные в самом рисунке и никак не обусловленные теоретически фрагменты линий. При этом оставшиеся "незадействованными" фрагменты тоже не могут быть объяснены ни практически-наглядно, ни теоретически».

На самом деле мы видим на фото 4 рис. 6, что многие линии выделены специально. Другое дело, что я не читаю ВСЕ надписи, а заостряю внимание только на нескольких, чтобы понять специфику именно данного изображения. Так что я всегда читаю ЗАВЕДОМО МЕНЬШЕ, ЧЕМ НАПИСАНО, тогда как мои оппоненты, не будучи морально подготовленными к восприятию этой информации, считают, будто я вычитываю больше, чем написано, а проще говоря, сочиняю. Я мог бы прочитать «практически-наглядно» и все оставшиеся незадействованными линии, однако тогда моя книга распухла бы до невероятных размеров.

Что же касается теории такого рода надписей, то я ее очень просто изложил в начале книги: все подрисуночные надписи (расположенные под рисунком на бумаге, а также подписи на нижней части скульптур) можно легко изменить впоследствии, при новой редактуре, тогда как детали самого изображения переделать не так-то просто, ибо тут уже придётся переделывать детали самого рисунка или скульптуры, что неизмеримо сложнее. Именно поэтому наши предки старались вписать определенные слова в сам сюжет произведения. Вот и вся теория. Так что «теоретически» надписи вполне обоснованы.

Пустые претензии чудиноманов. «2. Идентификация выделенных фрагментов с буквами какой-либо системы письменности осуществляется Чудиновым совершенно произвольно, с применением специальных приемов (повороты, соединение, разъединение и проч.) и определяется исключительно стремлением во что бы то ни стало "увидеть" именно букву».

Увы, так действуют все эпиграфисты, а не только я. Действительно, возьмем, например, букву А. Изменится ли она, если мы ее положим на бок?

Но точно так же и при лигатурах: если начертано слово , то мой долг - это разделение лигатуры на отдельные буквы и чтение целого слова - МИМ.  Так что на самом деле здесь имеется не «произвол Чудинова», а обычная практика эпиграфики, которую, к большому сожалению, чудиноманы не знают. И судят с позиции невежества.

«3. Составление "слов" из полученных с помощью специальных приемов "букв", точно так же, как и составление из "слов" осмысленных, как кажется Чудинову, "фраз" носит совершенно произвольный характер, и, зачастую никак не связано с характером изображения, в части которого Чудиновым выявляются "неявные надписи"».

Возникает вопрос, а откуда чудиноманы знают «характер изображения»? И в чём состоит произвол? Если, скажем, на изделии, которое посвящено умершему, написано «МАСТЕРСКАЯ МАРЫ», то в чём здесь состоит мой произвол? Надгробные статуи и статуэтки всегда изготавливались в мастерской Мары.

Рис. 7. Чтение надписи на деревянных сандалиях

На рис. 7 я показываю, что на хорошей прориси надпись читается много лучше, чем на той, которая обычно публикуется в популярной литературе. И читается тут слово РИМ,  которое как раз и соответствует «характеру изображения».

 Проблема согласования с уже известной информацией. «4. "Прочитанные" Чудиновым "неявные надписи" предлагаются им в качестве таких объяснений культурно-исторических реалий древней истории, которые совершенно не согласуются с уже известной информацией. При этом все иные, традиционные, объяснения объявляются им не заслуживающими доверия по причине их несоответствия сведениям, полученным благодаря "разработанной" самим Чудиновым знаковой системе».

Действительно, если одни исследователи читают  явную надпись на данном зеркале как имя собственное Калхас, а другие - Халкас, то возникает вопрос - кому же верить? А с моей точки зрения тут написано САКЛАУ, что означает: СЛОЖИЛ. И смысл данной политической миниатюры таков: Рим попытался вложить государство Этрурию (как стельку) в государство Рим (как в деревянный башмак). Так что смысл тут вполне пролеживается, чего нельзя сказать о чтениях моих предшественников.

Что же касается якобы «несогласования» с уже известной культурно-исторической информацией, то я этого несогласования не вижу. На самом деле то, что Рим построен этрусками, широко известно, равно как и то, что все славяне называют его РИМ, тогда как другие народы - РОМА. И я даю объяснение этому феномену, тогда как мои предшественники - нет. Иными словами, я даю объяснения там, где пока никаких объяснений нет. Это никоим образом нельзя назвать «несогласованием с уже известной информацией». А вот с неверной интерпретацией надписей моими предшественниками несогласование действительно имеется. Ибо истина всегда отличается от лжи.

«5. Сведения, полученные путем "чтения" указанных "неявных надписей" принимаются Чудиновым совершенно некритически и без дополнительной проверки в аспекте лингвистики, истории и развития культуры в целом».

В каком смысле «некритически», если, как я показал в моей книжке, неявные надписи согласуются с явными, а имена персонажей совпадают с названиями стран, существовавших во времена истории Этрурии и Рима? Иными словами, данное обвинение голословно, и выдвинуто опять-таки только затем, что основная задача сайта чудиноманов - не выяснение истины, а стремление запачкать меня как можно сильнее.

Проблема высококачественных фотографий. Когда я продемонстрировал моему собеседнику только часть этих аргументов, он задумался. Но напоследок он мне приготовил самый, как ему казалось, убийственный довод: сравнение фотографий, выполненных цифровым фотоаппаратом с прорисью. Ему казалось, что фотография, которая на его взгляд существенно лучше передаёт объект, никоим образом не совпадает с прорисью. И хотя прорись делал не я, пришлось сопоставлять фрагменты изображений в двух случаях поэлементно. Какие же выводы последовали?

1) Прорись и на сегодня лучше фотографии. Несмотря на то, что теперь фотоаппарат даёт очень высокую степень разрешения и отчасти усиливает контраст, а также предлагает фотографию в цвете (в этом состоит прогресс фотографии), дело не в нём. Вспомним, что и при киносъёмке, и при фотосъёмке в фотоателье львиная доля времени уходит на так называемое «выставление света», то есть, на установление осветительных приборов и на выравнивание освещенности. В самом деле, от источника света может идти блик, который или сильно обесцветит надпись, или сделает ее вообще нечитаемой - останется только светлое пятно. Напротив, в тенях надпись может слиться с фоном, если фон достаточно тёмный. Когда я производил съёмки в Ватиканском музее, я предпочитал фотографии без вспышки. Однако при этом освещенность от музейных ламп оказывалась небольшой, это требовало увеличении времени экспозиции, и при съёмке без штатива изображение оказывалось смазанным.

Понятно, что можно договориться с музейными работниками, чтобы съёмку произвели они. Но это потребует и большого времени, и значительной суммы денег. Но и в таком случае никто из музейных работников не позволит мне «подержать объект в руках». То время, когда любой исследователь получал свободный доступ к музейным ценностям, кануло в Лету.

2) Сами надписи имеют разную степень важности. Основные надписи сделаны по-этрусски, и я их безусловно читаю, причем очень многие слова повторяются. Таким образом происходит взаимная проверка. Другие, неявные надписи, также повторяются многократно, например, такие слова как ШЕДЧЛЕ, ЖЕДЧА, ЗВДАН, ЭТРУЗИЯ, РИМ, МАРС, КРИТ, МАЛАЯ АЗИЯ, ФРАКИЯ и т.д. Иными словами, тут встречаются не только этрусские, но и русские лексемы. Ну и, наконец, существуют надписи третьестепенного порядка, например, те слова, которые мне встретились только однажды. Тут, действительно, возможны определенные неточности в их прочтении.

Именно наиболее важные слова и составляют костяк, который, как я полагаю, ни при каких условиях не может быть пересмотрен, поскольку эти слова повторяются многократно. Что же касается однократно прочитанных слов, то, разумеется, они не подтверждены вторым и третьим чтением, и не могут считаться прочитанными надёжно. Но такова обычная эпиграфическая практика. Многотомное издание «Новгородские грамоты на бересте» в своих последних томах постоянно публикует поправки к чтениям отдельных слов, а то и вовсе заменяет старые чтения новыми. Люди не боги, и, несмотря на все меры предосторожности, склонны допускать ошибки.

3) Задачей моей книги, как и любой принципиально новой работы, было выяснить основные черты этрусской письменности и языка, а вовсе не дать самое подробное или самое точное чтение каждой конкретной надписи. Такие амбициозные проблемы пытаются решать или новички, или люди, уже проделавшие огромную подготовительную работу. Для моей первой книги по этрускам такие цели не ставились.

 Когда я высказал эти соображения моему собеседнику, показав, что для выявления этрусского языка необходим набор большой статистики, что и было мною проделано, он успокоился и согласился.