В.А.Чудинов

Заседание РАЕН, посвященное созданию ИДДЦ

В.А. Чудинов

В среду 18 мая 2005 года в помещении Института дальнего востока РАН состоялось заседание Евразийского отделения РАЕН, посвященное созданию Института древнеславянской и древнеевразийской цивилизации РАЕН (ИДДЦ). Этому заседанию предшествовала большая подготовительная работа, поскольку замысел создании академического НИИ у меня существовал еще два года назад.

Рис. 1. Я убеждаю коллег в необходимости создания Института

Целесообразность создания Института. Какой смысл заключался в создании Института? Как одиночный исследователь я практически исчерпал свои возможности. Мои книги выходят большими (по нынешним меркам) тиражами от 3 до 7 тысяч экземпляров, на сегодня их уже более десятка, и более 300 статей на персональном сайте. У меня имеется масса сторонников, меня приглашают на научные конференции, а то и просто с лекциями, обо мне уже снимают фильмы и посвящают выпуски телевизионных программ (как это было на канале «Столица» и в программе «Времечко»). Тем не менее, пока я остаюсь частным лицом, отношение ко мне у основной части научного мира продолжает основываться на различного рода информации из вторых рук, случайностях, недоразумениях, технических несовершенствах каналов передачи информации и прочих привходящих моментах, не имеющих отношения к затронутым мною проблемам. Ситуация мне очень напоминает ту, которая сложилась в 50-е годы в СССР вокруг науки кибернетики, усиленно разрабатываемой западными странами. Советские ученые в средствах массовой информации хихикали над этой, как им казалось, лженаукой, которую они называли «продажной девкой империализма» и которая, якобы, была создана для того, чтобы «оглуплять» трудящихся. На самом деле кибернетика представляла собой формализацию принципов управления для того, чтобы потом можно было поручить эти функции компьютерам, которые справлялись с ситуацией в ряде случаев гораздо быстрее и точнее человека. Причем эти проблемы никакого отношения к трудящимся не имели, ибо трудящиеся - исполнители, а не теоретики, и требуемой математической подготовки к чтению работ по кибернетике и теории связи трудящиеся не имеют. Просто одни ученые сводили счеты с другими так, что из научного арсенала РАН изымалась одна из важнейших научных дисциплин того времени. Это хихиканье потом откликнулось нашим отставанием в ряде областей, связанных с электроникой.

Суть моих исследований состоит в том, что я применил новейшие технологии, а именно компьютерную обработку изображений, к тем историческим источникам, к которым она ранее не применялась - к монетам, брактеатам, гривнам, пряслицам, культовым камням и культовым скалам. При этом выяснилось, что наши далекие предки прекрасно владели техникой обработки камня: не только сверлением, обивкой и ретушью, но и могли раззенковывать отверстия, делать на них нарезку, фрезеровать, делать крошечные пропилы и, что самое главное, гравировать мельчайшие надписи и изображения. Это не укладывается в голове, это хочется оспорить, но вот как раз спора-то и не получается. С советского времени у нас вся наука финансируется государством, а частные научные исследования, равно как и частное предпринимательство, считается предосудительным. В советском законодательстве была даже такая уголовная статья: наказание за частное предпринимательство. Учёный, конечно же, имел право на свои исследования, но если он трудился в родном НИИ, но за предоставленные ему возможности должен был делиться славой со всеми своими руководителями, а то иногда и вписывать в свои работы даже секретаря местного РК КПСС. Ну, а если он уходил, так сказать, в «свободное плавание», то уже на свой страх и риск. Ему не полагалось не только никакого финансирования, но он не имел права даже пользоваться любыми лабораториями и отдельными установками своего НИИ, тогда как купить их где-то на стороне он не имел ни средств, ни законного права. Иными словами, институциализация науки требовала не только тогда, но и теперь оформления любого числа ученых в виде юридического лица, чтобы иметь право голоса в решении научных проблем. Таким образом, тратя свое личное время, не получая за это никакого материального вознаграждения ни от государства, ни от частных спонсоров, ни от научных фондов, но зато тратя свои собственные сбережения на приобретения компьютеров, периферии, программного обеспечения, я, по сути дела ведя работу государственного НИИ, не получаю даже самой малости - научного признания.

В том, что наука пойдет именно по тому исследовательскому пути, по которому я иду сейчас, у меня нет ни малейшего сомнения: наука непременно обратится к микроэпиграфике, и произойдет это достаточно быстро. Паровая машина Ньюкомена была огромна, неповоротлива, и на одно движение поршня затрачивала несколько минут. В те дни вряд ли кто-либо мог предсказать большое будущее этому неуклюжему исполину. Но после ряда усовершенствований Джймса Уатта, где ход поршня ускорился до нескольких циклов в секунду, через три десятка лет уже появились первые паровозы, а позже - пароходы, так что технический прогресс пошел именно по этому пути. Так и здесь: пока я читаю малоконтрастные и крохотные изображения вручную, но очень скоро появятся специальные программы распознавания изображений, а затем под эти «софты» станут производить и необходимое «железо». И тогда уже никому не придет в голову показывать на меня пальцем и хихикать по поводу того, какие новые чудачества выкинул этот смешной Чудинов; обществу придется свыкнуться с новой реальностью высочайшего технического уровня древних людей.

Но чтобы говорить об этом всерьёз сегодня, а не в прекрасном завтра, необходимо создать соответствующий социальный институт - НИИ академического уровня.

Предыстория вопроса. Первая попытка такого рода у меня состоялась в 2004 году. Весной этого года после продолжительной и тяжелой болезни у меня умерла моя горячо любимая жена, и только к лету я стал как-то общаться с людьми и пытался отвлечься от горестных размышлений дополнительной работой. Поэтому для меня отдушиной прозвучало желание одного из спонсоров (назову только его фамилию, Артюшенко) пригласить меня в качестве главного редактора создаваемого им научно-популярного журнала по славянской тематике. По мере нашего обоюдного знакомства друг с другом я поведал и о моем желании создания академического НИИ. Спонсору эта идея понравилась, и через своих юристов он узнал, что такие формы сотрудничества науки и бизнеса не только приветствуются, но уже и существуют. Он даже изъявил желание финансировать небольшую группу сотрудников НИИ. Однако, когда мы с помпой (на джипе и с охраной) поехали в здание Президиума РАН и начали вести разговор на уровне заместителя председателя Научного совета «История мировой культуры» А.А. Котенёва, где я возглавлял Комиссию по культуре Древней и Средневековой Руси, как выяснилось, что несмотря на его поддержку данной идеи, большинство академиков нашего Отделения РАН выскажутся против. И это вполне понятно: если против применения новых методов исторического исследования никто возражать не будет, то против результатов их применения пойдет настоящая война. Ибо результаты в корне ломают сложившуюся в исторической науке парадигму. Так что никто не проголосует за создание нового НИИ, который выступить по сути дела могильщиком уже существующих НИИ. Так что разговор окончился ничем.

Чуть позже я имел специальную встречу с одним академиком нашего Отделения, директором НИИ (правда, уходящего со своего поста уже через полгода в связи с достижением определенного возраста). Ему понравились мои идеи и он сказал, что за них могло бы высказаться некоторое число академиков, но меньшинство, поскольку патриоты сейчас не в почете. «У меня подчас складывается мнение, что мы живем в оккупированной стране», - горестно констатировал он. Опять становилось понятным, что РАН пока еще не готова переварить подобные идей. Кроме того, для самой РАН наступили тяжелые времена, когда урезаться стало не только финансирование, но и площади рабочих помещений, и когда приходилось думать о выживании старых НИИ. Ясно, что в этих условиях говорить о создании новой академической структуры, означало сыпать соль на раны.

Таким образом, несмотря на объективно созревшую необходимость в изучении древнейшей истории нашей страны, субъективно Российская академия наук к этому шагу не была готова.

Однако вскоре, то есть осенью, потерял интерес к данному вопросу и спонсор. Он мне и до этого жаловался на своих конкурентов в бизнесе, а зимой они пытались даже отнять у него построенное им здание с помощью его вооруженного захвата. Попытка была отбита, но, как я понял, тут уже тоже встал вопрос о выживании, а не о финансировании проектов, относящихся к области личного хобби. Но из этого я сделал для себя вывод, что улыбка спонсора вряд ли может длиться более нескольких месяцев, так что строить какие-то более продолжительные планы взаимодействия с ними нереально.

Вместе с тем, несколько лет назад я попытался реализовать менее амбициозный проект - создать некий Центр древнеславянской письменности при Международной академии наук о природе и обществе (МАНПО), действительным членом которой я состоял. Разрешение в руководстве я получил, но, к сожалению, большого веса оно не имело, поскольку сама эта Академия была мало кому известна. Никакой другой поддержки она мне не оказала, да и число сторонников для реального существования данного центра у меня было мало. Тем не менее, прецедент положительного решения данной проблемы у меня существовал.

Поэтому с тех пор, как меня избрали академиком Российской академии естественных наук (РАЕН) в декабре 1999 года, я стал размышлять о том, чтобы организовать соответствующее учреждение в рамках этой организации. Предположения переросли в уверенность тогда, когда из всех вновь созданных общественных академий наук наше государство признало только РАЕН в качестве отраслевой АН. Тем самым статус этой АН весьма поднялся. Кроме того, наше Евразийское отделение РАЕН вело активную исследовательскую работу, и я выступал в качестве главного редактора ряда материалов отделения, готовящихся к публикации. С моим мнением здесь весьма считались.

Проведение заседания. Весной 2005 года я вел переговоры с председателем Евразийского отделения РАЕН академиком РАЕН Михаилом Николаевичем Паком. Он отнесся к этой идее сочувственно, и назначил дату заседания по этому вопросу на 18 мая. К сожалению, он сам в это время заболел, так что заседание вёл его заместитель, академик РАЕН Герасим Андреевич Югай. Рядом с ним сидит избираемый на этом заседании из членов-корреспондентов в действительные члены РАЕН Гудрат Султанович Сейфуллаев, доктор философских наук.

Рис. 2. Г.А. Югай оглашает повестку дня

Заседание, как обычно, происходило в зале заседаний Ученого совета Института Дальнего востока РАН, причем директор Института, академик РАН Михаил Леонтьевич Титаренко не только являлся одновременно академиком РАЕН и охотно предоставлял зал заседаний для его Евразийского отделения, но часто и сам присутствовал на заседаниях. И он, и другие члены совета Евразийского отделения были в курсе моих исследований, поскольку я обязательно дарил всем мои только что вышедшие книги. Это исследования, в отличие от ряда других лиц, они одобряли и поощряли меня к дальнейшим анализам.

На повестке дня данного заседания, как обычно, стояли вопросы о приеме новых действительных членов и членов-корреспондентов РАЕН (недавно вышло распоряжение Президиума РАЕН о том, чтобы действительных членов избирали бы только из членов-корреспондентов), что предполагало заслушивание рекомендующих их лиц из числа академиков РАЕН и голосование, а также вручение дипломов и удостоверений вместе со значком с изображением академика В.И. Вернадского, а также мой вопрос.

Мой вопрос Г.А. Югай решил отнести к концу заседания, и правильно поступил, ибо на заседаний в 16 часов успевали не все члены Совета, добиравшиеся сюда сквозь московские автомобильные пробки после работы по основному месту деятельности. Так что я получил слово примерно через час после начала заседания. Присутствующие внимательно слушали, пока я докладывал, рис. 3.

Рис. 3. Присутствующие слушают мое выступление

Моё выступление. Я начал свое выступление с того, что рассказал присутствующим о том, что недавно мне подарили несколько камней, где не только есть микронадписи, но и сделаны они так, что можно заподозрить применение ультразвука, ибо никаких сколов поверхности камня вокруг не видно. То есть, технология обработки - не обивка и не ретушь. Как в древности обрабатывали камни - это еще предстоит выяснить. Культура наших предков была очень высокой, так что по каким-то параметрам она даже превосходила нашу. Во всяком случае сегодня многие достижения того времени мы пока воспроизвести не можем, несмотря на всю свою технику. Причина тут та, что в XIX веке сложился определенный взгляд на достижения наших предков, когда многие их достижения не получали должной оценки просто потому, что сравнивать их было просто не с чем; с другой стороны, возникла теория эволюции, которая утверждала, что потомки всегда прогрессивнее предков и стоят на более высокой ступени. Эта презумпция примитивизма и захлестнула археологию первобытного общества.

С другой стороны, в ряде стран уже проводятся исследования ряда лиц и даже институтов, связанных с близкими сюжетами. Например, существует нетрадиционная египтология. Таким образом, прецеденты создания иных парадигм человеческой истории в мире имеются.

Рис. 4. Многие высказанные мной мысли вызывают удивление

На этом примере я показал, что существует большой круг проблем, которым современная академическая (в рамках РАН) наука не занимается в силу господствующей там парадигмы о крайне примитивном обществе палеолита, стоящем на уровне чуть выше животных. Я рассказал, что обращался по поводу создания некой исследовательской организации для изучения техники и письменности древнейшей Руси в руководство РАН, но получил там отказ. Отпор на всех уровнях мотивировался тем, что такого положения в древности, о котором я говорю, нет и быть не может.

Рис. 5. Иногда у меня возникало впечатление, что я говорю в пустоту

Правда, по ходу моего выступления вначале воцарилась такая тишина, что мне иногда казалось, будто я говорю в пустоту, рис. 5. Тем не менее, я пересилил свои ощущения и продолжал.

Поэтому вся надежда у меня на то, что теперь такую академическую структуру можно было бы создать при РАЕН. Присутствующие знакомы с результатами моих работ, а также с моими книгами, я довольно часто выступаю на заседаниях РАЕН, руководство нашего отделения это направление научной деятельности поддерживает.

Рис. 6. На лице корейского поэта виден скепсис

Как по ходу моего выступления, так и позже мне было задано много вопросов. Один из корейских поэтов, редко присутствовавший на наших заседаниях в качестве гостя, но в данный момент услышавший эти мои положения впервые, еще раз переспросил, и был не просто удивлен, но и высказал большие сомнения, рис. 5. Однако другие мои коллеги, которые слушали мои выступления и прежде, меня поддержали. Так, Г.С. Сейфуллаев напомнил присутствующим, что в последней книге у Айзека Азимова приводится весьма сходная аргументация о больших возможностях наших предков, рис. 7.

Рис. 7. Выступление Г.С. Сейфуллаева в мою защиту

Полемика. Основная полемика возникла не по поводу самого факта открытия ИДДЦ, а по поводу его названия. Ряд академиков РАЕН предлагал название «Институт древнеславянской и древнеевразийской культуры» (ИДДК), и мне пришлось долго доказывать, что культуру имели абсолютно все древние общества, тогда как понятие и древнеславянской и древнеевразийской цивилизации для науки является новшеством и отвечает сути деятельности создаваемого Института. С трудом, но присутствующих удалось убедить.

Зато очень выигрышным оказалось слово «древнеевразийской», которое вполне соответствовало названию Евразийского отделения РАЕН. Пожалуй, именно продуманное название и склонило чашу весов в мою пользу. После голосования меня поздравили с учреждением новой исследовательской структуры - Института Древнеславянской и Древнеевразийской цивилизации.

По данному поводу было принято следующее

Решение руководства

отделения Евразийских исследований РАЕН

от 18 мая 2005 года

Заслушав и обсудив предложение действительного члена (академика) РАЕН, председателя Комиссии по культуре Древней и Средневековой Руси научного Совета по истории мировой культуре РАН Чудинова В.А. о создании научно-исследовательского института Древнеславянской и Древнеевразийской цивилизации РАЕН, руководство Отделения постановляет:

- учредить при Евразийском отделении РАЕН Научно-исследовательский институт Древнеславянской и Древнеевразийской цивилизации (ИДДЦ РАЕН) с правами юридического лица;

- предоставить Институту право ведения научной, учебной, просветительской и издательской деятельности с возможностью публиковать результаты этой деятельности в СМИ, а также возможностью проводить научные конференции и участвовать в них, включая международные;

- содержание института обеспечить за счет его самофинансирования и спонсорской помощи;

- руководство ИДДЦ РАЕН возложить на действительного члена РАЕН, председателя Комиссии по культуре Древней и Средневековой Руси научного Совета по истории мировой культуре РАН, профессора Чудинова Валерия Алексеевича.

Председатель отделения

Евразийских исследований РАЕН,

Заслуженный профессор МГУ,

академик РАЕН

М.Н. Пак

После моего выступления двое вновь избранных академиков РАЕН и оставшиеся действительные члены Совета Евразийского отделения РАЕН перешли к торжественному чаепитию с печеньем и фруктами.

Заключение. Конечно, получение Решения Евразийского отделения РАЕН о создании ИДДЦ еще не означало самого создания, но открывало путь к его фактическому существованию. Как и любая организация, ИДДЦ начал свой путь с данного документа, под который я имел право набирать сотрудников на общественных началах и выпускать от имени Института различные научные исследования. Если даже финансируемые государственные организации создаются в течение года-двух лет, то нефинансируемые, разумеются, становятся на ноги много медленнее. Однако трудности меня не пугали, и я постепенно создавал внутри Института то одну, то другую структуру. Но это уже другая история.

Данная статья является в чем-то новаторской - все приведенные иллюстрации являлись стоп-кадрами видеосъёмки. Таким образом, я постепенно осваиваю различные техники обработки своего архива видео- и фотодокументов.