В.А.Чудинов

Валерий Алексеевич Чудинов. Здесь ситуация была совершенно иной. Вначале мне пришлось примерно в течение двух лет прочитать не единицы, а сотни надписей, и тогда стало ясно, что знаков руницы значительно больше того количества, которое выявил Г.С. Гриневич. Я завёл картотеку, куда заносил различные тексты, на карточках я предлагал и дешифровку. Чуть позже я читал тексты уже не столь интенсивно, но столь же последовательно, рис. 4. Конечно, далеко не все итоги этой работы я опубликовал - мне было важно убедиться в том, что Г.С. Гриневич действительно нащупал некий новый тип славянского письма. Мнения в прессе о его открытиях разделились. Одни лица, его сторонники, публиковали восторженные отклики, которые вызывали больше сомнения, чем сочувствия. Другие, в первую очередь со стороны эпиграфистов академического направления, были просто зубодробительными. Обе крайности, хотя и содержали зёрна истины, казались преувеличениями. В конце концов, я понял, что, действительно, новый тип славянской письменности существовал, но его выявление по иронии судьбы попало не в те руки. Отсюда - совершенно закономерные просчёты в его аргументации.

Удивительно, что после публикации первой статьи в 1991 году, и двух малозначительных статей в том же журнале «Русская Мысль» в последующие годы, Г.С. Гриневич не расширил фронт работ в отношении русской руницы. Даже в своей монографии 1993 года он перенес свои чтения письма «черт и резов» на письменность неславянских этносов, не добавив к славянским примерам ни одного нового. Не улучшил он и дешифровки, лишь постарался оправдать очень странные интерпретации случайными созвучиями с древнерусскими словами. Иными словами, и тут он ухитрился провести имитацию поиска значения. Поэтому понятно, что, накопив опыт чтения надписей руницей, я уже совершенно осознанно мог понять, какие конкретно ошибки и подтасовки сделал этот исследователь. Поэтому мне стало ясно, как следует выстроить монографию по проведению дешифровки так, чтобы со стороны науки не было бы никаких претензий. Иначе говоря, я шел к обоснованию дешифровок не от небольшого числа случайно прочитанных текстов с массой неверно выявленных и неправильно понятых значков к имитации доказательств правильности чтения с опорой на сомнительные методы, а от накопленного опыта чтения и критического анализа к построению доказательной базы.

Не стоит забывать и того, что кроме окончания физического факультета МГУ и философской аспирантуры МВТУ, у меня за плечами было завершение 4 курсов из 5 филологического факультета МГУ, где я изучал латынь и старославянский, а в аспирантуре в качестве иностранного языка я сдал как немецкий, так и английский. Иначе говоря, я получил незаконченное филологическое образование. Именно поэтому я понял, что доказательная база должна строиться на совершенно других принципах.

Доказательства существования руницы. Я их делил на прямые и косвенные. К косвенным я отнес пережитки слогового письма даже в наши дни. Ведь если такое письмо существовало, от него должны остаться реликты. А если реликтов нет, то само существование слогового письма на Руси становится сомнительным.

Такие реликты нашлись: перенос слов со строки на строку слогами, слоговое именование букв азбуки и слоговое чтение инициальных аббревиатур (типа СССР или КПСС), чтение по «складам» в дореволюционной школе, консонантное написание ряда слов в Х-XII веках, слоговые чтения ряда слогов с пропущенными гласными в Новгородских грамотах (например, написание СМЕНА вместо СЕМЕНА) и т.д. Таким образом, получалось, что слоговое письмо на Руси в древности существовало.

Затем я стал приводить конкретные слоговые надписи, но короткие и имеющие параллельное буквенное написание, например, ПУЛЪ ТФЕРСКОЙ (ПУЛ - мелкая монетка, название произошло от слова ПОЛ, половина). Достаточно сравнить слоговое и буквенное написание, чтобы выяснить, какой слоговой знак соответствовал какому слогу. Так можно было определить значения слогов ПУ, ЛЪ, ТЪ, ВЕ (ФЕ), РЬ, СЬ, КО, Й. Изучая таким образом некоторые другие надписи, можно было определить и другие слоги. Когда набрался достаточно большой запас известных знаков, появилась возможность определять неизвестный слог в тех случаях, когда все остальные слоги слова известны, а значение всего слова ясно из контекста. Таким образом оказалось возможным составить целый силлабарий, не прибегая к сомнительным методам, а выявляя совершенно однозначно значение каждого знака. С этим я справился в 2000-му году.

Однако позже, во второй половине «нулевых» годов XXI века неожиданно появилось и еще одно доказательство. Речь идёт о новом понимании этрусской письменности, а конкретно о знаке F, который чаще изображается с диагональными поперечинами. Так как классические этрускологи знают, что буква Ф у этрусков означала то же, что и у греков, то для буквы F такое фонетическое значение являлось повторением, и тогда этрускологи предположили, что это - озвонченный звук, то есть, В. А букву V они приняли за обозначение гласного звука У. но в рунице такой знак означал ЧЕ, ЧИ, так что в буквенном варианте это могло быть только Ч. И действительно, слово АВИЛ для русского человека ни о чём не говорит, и можно только поверить этрускологам, что оно означает слово ГОД. Однако когда я читаю то же слово как АЧИЛ и учитываю, что этруски «акали», я могу понять это слово как «ПОЧИЛ». Получается, что знание руницы помогло в дешифровке этрусского алфавита, ибо этруски её знали и ей пользовались.

Кроме того, выяснилось, что руница повлияла на такие виды письма как протокириллица, деванагари, тюркские и германские руны.

Выяснение названия, времени и места существования. Название было сначала предположено «руница», от слова «руна» по аналогии с кириллицей и глаголицей, потом такое слово было найдено в рисунках А.С. Пушкина и В.М. Васнецова, затем на одной надписи примерно Х века. Позже было обнаружено более древнее наименование: «руны Макоши», и «руны Мары» (2). Так что имя было восстановлено не по хуле христианского черноризца Храбра, и не по условному названию археологической культуры, а по тому, что содержалось в самих текстах на рунице. Время ее существования в моих исследованиях постоянно расширялось; последнее применение руницы было в 30-годы ХХ века, но она существовала все Средневековье, всю античность, всю эпоху бронзы, неолит, мезолит, верхний, средний и нижний палеолит. И напротив, ареал применения постоянно сокращался: в палеолите она была известна на всём Земном шаре, в мезолите и неолите - в Европе и части Азии, в античности - на территории  Яровой Руси, в средние века - в славянских странах, до XVII века - на территории России, в ХХ веке - только в небольшом числе регионов России.

Было также выявлено, что ряд надписей на рунице исследователи начали публиковать с 1836 года (3), и затем с каждым десятилетием число введённых в научный оборот текстов постоянно увеличивалось (3).

Рис. 5. Силлабарий руницы

Силлабарий и его особенности. Общий вид силлабария показан на рис. 5 (2:12, рис. 1). Помимо основных видов знаков мы видим некоторые их варианты, приспособленные для более конкретной передачи гласных звуков. Сама структура силлабария говорит о том, что поначалу гласные звуки не различались вообще, так что наиболее древний силлабарий представлял собой структура силлабографа типа «конкретный согласный + гласный вообще», и лишь со временем гласные внутри слога стали различаться. Отдельные же гласный звуки обозначались только вертикальной палочкой, а в случае «зияния», то есть сочетания «открытый слог + гласный» правила орфографии требовали написания слова через силлабограф «В + гласный», ибо как раз гласные с согласным В были наиболее детализированы. Так что слово КАЕМСЯ следовало писать как КА-ВЕ-МЪ-СЯ, слово ОЛЬГА - как ВО-ЛЬ-ГА, вместо ОСЕМЬ - ВО-СЕ-МЬ, слово ПАУК как ПА-ВУ-КЪ. Пережитки этой орфографии мы встречаем в русском просторечии: вместо ПИАНИНО произносится ПИ-ВА-НИ-НО, вместо РАДИО - РА-ДИ-ВА, вместо КАКАО - КА-КА-ВА. Таким образом, была выявлена не только сама система русского силлабария (способ его организации), но и строение каждого знака (устройство), а также основные правила орфографии (передача зияний, наличие лигатур и расчленённых написаний).

С такой глубиной понимания силлабария, в таком масштабе прочитанных надписей, с таким обзорам литературы по публикациям надписей на рунице, а также истории ее дешифровок, с таким количеством монографий и статей о рунице ни прежде, ни в наши дни не выступал ни один исследователь.

Данная статья подытоживает основные достижения разных исследователей и приводит любого читателя к заключению:  доказательное открытие руницы и столь же доказательное ее описание как древнего изобретения принадлежит мне, Чудинову Валерию Алексеевичу, как итог исследований 1992-2010 годов.

Заключение. Данная статья ставит своей целью не столько закрепление этого факта (уже несколько забытого в силу длительности самого исследования) в сознании молодых энтузиастов дешифровок, сколько объяснение того, как и по каким основаниям того или иного ученого можно считать или не считать автором соответствующего открытия. Для ее написания мне очень пригодился опыт моей работы во Всесоюзном научно-исследовательском институте государственной патентной экспертизы, где я работал экспертом отдела технической физики в конце 60-х годов ХХ века.

1.      Чудинов В.А. Тайный последователь П.П. Орешкина. Сайт chudinov.ru, 13.03.2007

2.      Чудинов В.А. Русские руны. Альва первая - М.: 2006. - 336 с., ил.

3.      Чудинов В.А. Вселенная русской письменности до Кирилла. Альва первая. - М.: 2007. - 672 с., ил.