В.А.Чудинов

Расшифровка славянского слогового и буквенного письма

Декабрь 9, 2011

Комментарий к мыслям Пыхтина о революционном процессе

Автор 07:43. Рубрика Исторические комментарии

Цитата из Маркса. «Поскольку предметом настоящего раздела книги являются некоторые представления относительно двух революций, произошедших в России, определимся с тем, что можно назвать их общими предпосылками. Сошлёмся, для простоты изложения, на формулу, которую предложил Маркс в работе «К критике политической экономии», написанной в 1859 году:

«В общественном производстве своей жизни  люди вступают в... производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка, и которому соответствует определённая форма общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процесс жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» [1:167].

Позволю здесь не согласиться с этим известным высказыванием Маркса, ибо он тут и прав, и неправ. Прав в том отношении, что на известной ступени развития действительно, бытие определяет сознание. Скажем, сын или дочь крестьянина постепенно втягиваются в крестьянский быт и, соответственно, начинают жить духовной жизнью своего класса. Однако, повзрослев, они могут замыслить переезд в город и освоение новой профессии, и в данном случае уже сознание определяет их бытие. И, наконец, выполнив за несколько десятилетий свой долг перед семьёй и обществом, они могут почувствовать некое духовное призвание, идущее откуда-то свыше. Теперь их поступки согласуются с тонким миром, с некими едва уловимыми повелениями, которые они связывают с небом. Таким образом, взяв некий фрагмент действительности в определенный период его развития,  можно констатировать, что бытие определяет сознание. В другой момент сознание определяет бытие. В третий момент бытие определяется вовсе не человеческим бытием и сознанием. Так что Маркс прав лишь отчасти. Полностью соотношение материального, идеального и божественного пока не исследовано, несмотря на разные направления философии.

«На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с соответствующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением этого - с отношениями собственности, внутри которых они  до сих пор развивались» [1:167-168]. Полагаю, что это - интересное предположение Маркса. Однако, как мне думается, то же самое возможно и в духовной области, когда совершаются культурные и научные революции. И то же самое можно сказать о религии. А сочетание материальной и духовной культуры совершенно по-разному окрашивает эти конфликты.

Понятие собственности - это человеческое изобретение недавнего времени. У русских крестьян имелся дом, огород, сад и семья - и никто, кроме самого крестьянина, на них не претендовал. А распределение участков поля за пределами дома решалось на сельском сходе, обозначалось межами - и опять никто другой на них не претендовал. Собственность была скорее семейная, чем частная, то есть, личная. При таком понимании никакого юридического оформления её и не требовалось.

Понятие личной собственности, вероятно, возникает, когда какое-то лицо начинает претендовать на нечто большее, чем сложилось по традиции, то есть, закрепить за собой некие привилегии, нечто сверх положенного по традиции. Тогда происходит переход от естественного права к юридическому. Например, когда проезд по современному городу свободен, особый знак - проблесковый маячок - для автомобиля не нужен. Но когда город утопает в автомобильных пробках, то привилегия, связанная с проблесковым маячком, может существенно сократить время в пути, ибо такому автомобилю все прочие должны уступать дорогу. Купить такое приспособление несложно, но оформить на него право применения  (если угодно - право собственности) - весьма проблематично. Вот здесь и выступает на первый план субъективное представление о том, кто именно и за какие заслуги имеет право на подобную привилегию.

И здесь участие не только в общественном производстве, но и во всей жизни общества играет определенную роль. Те или иные привилегии могут получить не только ветераны труда, но и герои войны, которые в отношения собственно производства никак не включены (скорее - в отношения разрушения вражеской живой силы и техники). Могут быть поощрены обществом заслуженные деятели науки и техники, артисты, священнослужители, чьё участие в общественном производстве носит опосредованный характер. Наконец, ряд привилегий от общества имеют инвалиды, чьё участие в общественном производстве носит ограниченный или даже нулевой характер.

Таким образом, в определенные эпохи, действительно, на первый план выходят производственные отношения, хотя юридически те или иные привилегии, в том числе и право собственности, может быть дано ряду лиц и за их пределами.

Что такое «оковы». «Из формы развития производительных сил эти отношения  превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции» [1:168].

Вспомним, однако, что натолкнуло Маркса на эту мысль: появление в Англии и Франции капиталистов в лице предпринимателей, купцов, банкиров, которым не были предоставлены места в парламенте. Иными словами, этот новый класс организаторов производства не получил тех привилегий, которые были у дворян. Сказывалось ли это положение «третьего сословия» на производственной деятельности нового класса? - Скорее нет, чем да, то есть, если и сказывалось, то весьма незначительно, ибо дворяне заниматься организацией фабрик и заводов не желали. Но и не препятствовали, ибо им были нужны товары фабричного производства. Так что говорить об особых «оковах» не приходится, слово «оковы» употреблено как метафора для яркости речи.

А вот в обыденной жизни капиталист, в подчинении которого могло находиться в десятки раз больше рабочих, чем у иного дворянина, не пользовался тем же почётом и уважением, что дворянин. У него не было почётной родословной, не было дворянского титула и соответствующего герба, не было особой фамилии с предлогом («von» для немцев,  «de» для французов), короче - всей той символики, которая отличала дворян, и это завершилось Великой французской революцией. В результате ее проведения капиталисты получили не доступ к средствам производства, который у них был и до того, а свои привилегии. Теперь общественной ценностью стала считаться не родовитость и не наличие в числе предков знаменитых людей, а сумма капитала и котировка ценных бумаг данного предприятия. Теперь общественно значимым событием считался приезд в мелкий город не графа или герцога, а фабриканта или банкира. Именно его обступали газетчики и фотографы, за ним охотились молодые девушки, к нему как к покровителю обращались молодые люди. Короче говоря, изменились не производственные отношения, в которые капиталисты были включены изначально, а система общественных ценностей.

Трудности, связанные с «рабовладельческой» и «феодальной» революциями. Если Маркс был прав, то возникновение рабовладельческого и феодального способов производства можно было бы легко объяснить по той же схеме. Между тем, сам Маркс этих вопросов не касается, но зато их освещает Фридрих Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Правда, очень странно - никакой революции между первобытнообщинным строем и строем рабовладельческим он не находит, отмечая, что рабовладельческий строй с определенного момента возник. И всё. - Удивительно! Ведь рабовладельцы должны были бы какое-то время быть недовольными имевшимися способами производства, и требовать права на владение рабами, которого никак не могло быть в общинном строе, где все равны. Им пришлось бы устраивать заговоры, подвергаться репрессиям, и, в конце концов, заставить римское общество признать их права наравне с правами патрициев и аристократов. Но ничего этого не было! Рабовладельцами стали как раз наиболее уважаемые римские граждане, патриции, это стало одной из их привилегий, а первобытный коммунизм у мелких производителей остался, не создавая никаких оков. Рабовладельческие латифундии давали более дешевый товар и постепенно чисто экономически вытеснили с рынка мелких производителей. Никакая социальная революция здесь не случилось, хотя по Энгельсу, она была. Была, так сказать, на бумаге марксиста, но не в реальности.

Не было и феодальной революции, хотя по Энгельсу она случилась в момент захвата варварами Римской империи. Но и здесь мы сталкиваемся с трудностями. На развалинах Западной римской империи действительно возникли варварские государства, в некоторых из которых мирно уживалось рабовладение и феодализм. Но наиболее показательной явилась Восточная римская империя, которая просуществовала еще тысячу лет, и в которой феодализм пришел на смену рабовладению без каких-либо социальных революций. Опять-таки, феодальный крестьянин был больше заинтересован в производстве продукции, ибо больше половины шла на удовлетворение его собственных нужд, а оброк он платил феодалу не просто за красивые глаза, и не только за аренду земли, но и за ряд других услуг, которые ему оказывал феодал (выделение новых участков для молодых семей, пользование барским лесом и барскими дорогами, отправление феодалом административных и судебных функций и т.д.). И этот способ производства также чисто экономически вытеснил малоэффективное и дорогостоящее по себестоимости рабовладение. Бывшие рабовладельцы становились феодалами, и никто не ущемлял их прав. Так что бороться было не за что, и никакой социальной революции на деле не случилось. Хотя на бумаге марксиста она опять  отмечена.

Если теперь вернуться к Великой французской революции, то она произошла очень быстро благодаря двум факторам. Первый - это деятельность «просветителей», то есть, обработка общественного мнения в духе провозглашения «свободы, равенства и братства». На самом деле капиталистам вовсе не нужна была свобода частного предпринимательства, которая у них и так имелась, и вовсе не братство с феодалами, которых она терпеть не могла, и даже не равенство с ними, а получение их привилегий. И драться самим за их получение они не хотели. Но на борьбу с властью феодалов они раскачивали народные массы, которых нужно было заманить этими красивыми лозунгами, которые и были выработаны.

Вторым фактором явилась неспособность правящей элиты быстро встать на сторону буржуазии, чтобы не доводить страну до революции. Элита всегда консервативна, ибо ей есть что терять - у нее наибольшие привилегии. Если бы были приняты соответствующие постановления правительства, элита осталась бы у власти, сохранив свои привилегии. Однако она не захотела поступиться даже малым, и в результате кое-кто не только лишился привилегий, но и собственности, а иногда и головы.

Если бы деятельность «просветителей» была в значительной степени ограничена цензурой, а правительство делало своевременные уступки капиталистам по части представительства в законодательном органе власти, то социальной революции могло бы не случиться, и переход от феодализма к капитализму произошел бы опять чисто экономическими способами.

Таким образом, мы видим, что Маркс построил теорию на малочисленных примерах перехода от феодализма к капитализму в тех странах, где предоставление привилегий новому классу по тем или иным причинам затянулось.

Перенесение западного опыта на Россию.  Теперь послушаем Пыхтина: «В отличие от марксовых схем, разработанных в другом месте для совершенно других условий, в России вовсе не было восстания пролетариев, отчаявшихся на последний и решительный бой от безысходности. Была не безысходность, а невероятная энергия развития. Индустрия требовала других условий - снятия бюрократических препон, упразднения сословных перегородок, динамичной государственной политики, главное - сельский труд требовал земли. Трудовые ресурсы страны были втянуты в революцию только потому, что не нашли себе применения, не были поставлены в условия производительного бума»  [1:168-169].

Действительно, крестьян в результате реформы 1861 года освободили без земли. И эта проблема требовала решения. Рабочие на заводах имели весьма ограниченные права, и эта проблема также требовала законодательного решения. Мечтали ли они о производственном буме? Кипела ли в их жилах невероятная энергия развития? - Полагаю, что в данном случае автор ошибается. Энергия развития могла быть у предпринимателей, купцов, банкиров, которые пока еще не получили соответствующих юридических прав. И в данном случае я больше согласен с марксистами, которые считали, что февральская революция 1917 года носила буржуазно-демократический характер, то есть, решала проблемы капиталистов и отчасти крестьян. Иными словами, она вписывалась в контекст обычных буржуазных революций Запада.

«Кадры кинохроники донесли до нас внешний облик власти. Посмотрите на эти ископаемые типы, окружавшие русского царя! Сам Николай II в этом окружении выглядит человеком новой эпохи, но опутанным сетями стародавних интриг.А ведь рядом с этой дворцовой жизнью, отгороженной от действительной жизни, существует экономика, растущая невиданными в мире темпами, русское население, в семьях которого десять-пятнадцать детей - норма!  Этим ли дворцовым деятелям освоить такой рывок развития?» [1:169].

Опять, в который раз, мы сталкиваемся с проблемой правящей элиты. Почти в любом государстве сначала идут выборы среди нескольких конкурентов, и побеждает достойнейший, который, как на Западе, считается хотя и королём, но только «первым среди равных», и он может быть смещен, если своевременно не откликается на решение острых государственных вопросов. Иными словами, его трон существует только временно, но эту привилегию он стремится сделать пожизненной. А затем и династической, то есть, чтобы его дети также были королями.

Заметим, что Ленин смог переиграть Троцкого и стать Председателем РСДРП, а затем, независимо от должности, пожизненным правителем. Но детей у него не было. Сталин вообще не занимал государственного поста, а в ВКП(б) был пожизненным руководителем. Но один его сын погиб в немецком плену, другой спился. Не исключено, что при иной их судьбе кто-то из них, подобно Ким Чен Иру в северной Корее мог бы стать наследным руководителем, независимо от государственного поста и даже от названия должности в партии (хотя бы Начальник отдела по связям с общественностью). Так что пожизненная власть при определенных условиях могла бы стать династической.

В конце концов, Запад пришел к выводу о том, что власть не должна быть пожизненной, и если правящая элита не способна решить сиюминутные проблемы, она должна уйти в отставку, отдав бразды правления ее конкурентам, которые должны показать свои более привлекательные управленческие решения. Другое дело, насколько эти решения действительно лучше, и насколько выборщики (всё население или его делегаты) в состоянии получить информацию об этих новациях и создать себе нужное понимание. Понятно, что в истории любой страны бывают такие периоды, когда власть нужно менять быстро, не раз в несколько лет, а чуть ли не помесячно. Поэтому даже нынешние нормы смены власти не подходят для таких острых ситуаций, тогда как в другой время власть может существовать без изменений в течение нескольких десятилетий.

Комментарии недоступны.






[сайт работает на WordPress.]

WordPress: 7.12MB | MySQL:11 | 0.306sec

. ...

информация:

рубрики:

поиск:

архивы:

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июнь    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

управление:

. ..



20 запросов. 0.467 секунд