В.А.Чудинов

Что такое «по ому», я не знаю (по Ому? По его закону для полной электрической цепи? - но причём здесь Ом?), и  брошюру (а не книжку) Ратов мне подарил лично, придя на мою лекцию в Политехнический музей, но сказал, что как краевед он себя пока чувствует молодым. Этот камень я вживую не видел, это верно, но для эпиграфиста это и не требуется. Точно так же, как металлургу вовсе нет смысла ходить вместе с геологом и самому щупать руками горную породу с содержанием металла. Публикация изображения обязывает автора фотографии нести ответственность за его точность. А камни с надписью ХРАМ МАРЫ во всех остальных случаях были дольменами. Так что данный вывод я сделал по аналогии. Так поступают все археологи, объявляя принадлежность вновь найденного артефакта к той или иной археологической культуре.

Замечу, что эпиграфика - как математика, которая себя сравнивает с мельницей: если в мельницу кладут здоровое зерно, то получается великолепная мука, а если гнилое - то и мука будет гнилой. Так что если Ратов дал фотографию плохого качества, то и результат получился неважным.

Вывод Дрягослава (по ошибке нажал на соседнюю клавишу, и получилось «Дрянослава») Берестова вовсе нецензурный: «херь суть еста указанное сочинение».  Кроме того, первое слово стоит в единственном числе, второе - во множественном, третье - в двойственном. Что свидетельствует о полном незнании рецензентом русского языка, или, скорее, о печальном состоянии его психики в момент написания. Так что и фельетон от его листания моей монографии получился корявым.

Молодец автор статьи обо мне в Википедии! На достойную рецензию сослался! - Впрочем, скорее всего, он и сам её не читал, сослался на неё заглазно, лишь по названию.

Обсуждение. К сожалению, обращение к трудам археологов опять заставило меня только развести руками. Всё то, что я прочитал в Википедии (и что соответствовало) их выводам, никак не подтвердилось документально. Сначала я понял, что археологи так и не научились читать геоглифы, а затем подтвердил своё предположение о том, что они не умеют читать и надписи на камнях построек. А о том, что они не умеют читать мелкие надписи на керамике, на стенах пещер и даже на иконах, я, хотя и отмечал прежде, но как-то не связывал с конкретным видом артефактов. Теперь я понял, что они понимают в качестве надписей только знаки размером более 1 см; всё остальное для них - только случайные царапины и трещины материала. Иными словами, они проигрывают именно в области эпиграфики. Зато сказаниям древних греков они верят на уровне каждого слова, хотя перед доверием следовало провести доказательную проверку.

Во всех рассмотренных случаях вместо тавров, кизил-кобинцев и киммерийцев мне доводилось читать подписи воинов ВВС Яра Рюрика. А из этого следует лишь один вывод: древнее IX века н.э. ни один из названных народов эпиграфически не прослеживается. Другое дело, что все эти народы могли появиться после 335 года Рюрика (1191 года н.э.), то есть в промежуток между уходом войск Рюрика, обозначенного этим годом, и нашествием турок Османской империи. Однако такие народы уже никак не могут считаться древними; согласно сложившейся терминологии, они должны считаться средневековыми. А посему получается, что ранее  IX века н.э. этническая наполненность Крыма на сегодня неизвестна. Что же касается середины IX века н.э. и более позднее времени, то Крым населяли русские войска Яра Рюрика. Это - весьма важный вывод.

Не менее важным представляется мне и другой вывод, связанный с осуществлением моей многолетней мечты - нахождением более точного расположения дома Рюрика. Вопреки моему более раннему предположению о нахождении села, в котором он родился, на Южном берегу Крыма, оказалось, что  он находится на пути из Севастополя в Байдарскую долину, к югу от села Широкое. Разумеется, требуется проверка - посещение этого места.

В связи со сказанным мне хотелось бы немного порассуждать. В самом деле, когда археологи датируют письменный документ, то сначала, чаще всего, дают более грубую датировку стратиграфическим методом. А затем её уточняют по палеографии, то есть, по способу начертания букв, по знакам на писчем материале, по составу краски или чернил. Однако когда я делаю ещё более точную датировку эпиграфическим способом, то есть, выявляя датировку по Яру Рюрику (цифры и сопровождающие слова), то археологи с этим согласиться не могут. Совершенно непонятно, почему более грубому палеографическому методу они доверяют, а более тонкому и точному эпиграфическому - нет.

Попробую разобраться, прочитав статью Википедии по поводу эпиграфики. Википедия пишет: «Эпигра́фика (от др.-греч. ἐπιγραφή - надпись) - вспомогательная историческая дисциплина (прикладная историческая и филологическая дисциплина), изучающая содержание и формы надписей на твёрдых материалах (камне, керамике, металле и пр.) и классифицирующая их в соответствии с их временным и культурным контекстом. Изучением древнего письма, сделанного преимущественно чернилами, занимается отдельная дисциплина палеография. Изучением истории печатей (штампов) занимается сфрагистика.

Временем возникновения эпиграфики в Европе считается период Возрождения; методика эпиграфики как науки разработана в XVIII-XIX вв. Расшифровка иероглифов Древнего Египта, вавилонской клинописи, микенской письменности значительно расширила в XIX-XX вв. сферу применения эпиграфики. Одной из первых работ по современной эпиграфике указывают первое научное критическое издание древнегреческих надписей «Свод греческих надписей» («Corpus Inscriptionum graecorum», 1825-59) немецкого филолога Августа Бека.

Наиболее значительными восточнославянскими памятниками эпиграфики являются надписи XI-XIV вв. на стенах Новгородского Софийского собора и XI-XVII вв. на стенах киевских культовых сооружений. Эпиграфические тексты - один из основных источников по духовной, религиозной, политической, социальной и экономической истории. Как правило, время создания надписей соответствует содержащимся в них сведениям. Традиционно внимание эпиграфике уделялось и в имперском Китае».

Но в данной статье ничего не говорится о русской эпиграфике. Зато по русской (древнерусской) эпиграфике защищена докторская диссертация Альбины  Александровны Медынцевой [8]. Правда, текст автореферата доступен только эпиграфисту весьма высокой квалификации: «АКАДШШ. НАУК ССОР ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНА1ЩМ Ш1СЛШТ АРШШОШ! древнерусская зшнта-йжл х - первой поломи ш т.». И далее в том же духе:  «Глава пятая включает исследование монументальных надписей в х частях: "Надписи, на мозаиках а фросках',' каменная рззьба" и дписи на камнях и крестах". Глава шостал. В ней представлено обобщение данных эпиграфичз-х источников о возникновении письменности и распространении мотности на Руси. Она состоит из двух частей: "Письменность на и в 1Х-Х вв." и "Распространон.;1 письменности на 1^си после нятия христианства (конец X - начало ХШ вв.)". Последняя часть ержит два раздела: "Конец X - первая половина XI вв." и "Вто-ноловина - начало ХШ в."

Да уж!            Такой «мотности» у меня нет, и «на фросках» я ещё ничего не читал. Весьма интересно прочитать её понимание отличия эпиграфики от палеографии: «       Русская эпи-графика фактически отделилась от палеографии в на-з пюмго впка, по практически с по рвах исследовали!! на рубожо УШ-XIX вв. она сразу складывается как особая отрасль источнико-едения» [8]. Мда, никогда бы не подумал, что кто-то занимается источнико-едением! Про сыроедение слышал, про источнико-едение - нет. Вот так понимают эпиграфику в Московском институте археологии! Исследуют «рззбу» и «дписи на камнях и крестах».

Зато имеется страничка со своим обозначением [9]: «Накопление принципиально новых материалов в эпиграфике (берестяные грамоты, граффити, надписи на бытовых предметах и т.д.) в сильнейшей степени видоизменило методы исследования, поставив перед эпиграфистом в одном случае задачу стать мастером стратиграфического анализа, в другом - располагать достаточными знаниями «стратиграфии» архитектурной.

Параллельно с важнейшим процессом переосмысления задач сфрагистики активно развивается процесс интеграции вспомогательных дисциплин. И уже сейчас немыслимо значительное эпиграфическое исследование - без связи с нумизматикой и сфрагистикой. Так же немыслимо независимое исследование любой из специальных проблем, разрабатываемых этими дисциплинами, без синтезирования их материалов с основными материалами иных письменных и археологических источников.

Что касается современной русской эпиграфики, то самыми большими событиями в ней были открытие новгородских берестяных грамот и частичное издание древнерусских граффити. Главная задача ближайшего времени заключается в подготовке полного свода граффити и перекрестном изучении граффити и бересты. Такое исследование способно создать хронологическую основу классификации большой группы письменных источников, еще по-настоящему не введенных в науку. Новые задачи встанут перед эпиграфикой в ближайшие годы после издания сводов древнерусских печатей и монет. Эти виды массовых источников до сих пор вообще не изучались эпиграфически. Между тем, будучи точно датированными, они создают после эпиграфической обработки надежный хронологический стержень, на который возможно будет проецировать любые трудные для хронологического освоения материалы. Нет особой нужды доказывать также, что эпиграфическая проверка сводов сфрагистических и нумизматических материалов может явиться важнейшим критерием для оценки их хронологических решений.

Мы снова, таким образом, приходим к выводу о неизбежной интеграции вспомогательных дисциплин, о необходимости не только их окончательного самоопределения, но и их постоянного скрещения. Только синтез методов в наши дни выводит на правильную дорогу к открытию тех истин, которые являются конечной целью науки». - Замечу, что ничего не говорится о чтении надписей на строительных камнях, о раскрытии более древних надписей под верхним слоем письменности. Кроме того, для меня является откровением, что монеты эпиграфически до сих пор не исследовались.

Приводится отличие эпиграфики от палеографии как следствие из работ В.Л. Янина: «Эпиграфика изучает письмо всего населения, от царских печатей до владельческой надписи крестьянки на пряслице, от буллы дипломатического документа до граффити скучающего прихожанина на штукатурке церкви. Напротив, палеография исследует письмо книжников, преимущественно монахов и для таких же монахов, а то и для духовных иерархов, бояр, князей и самого царя. Ясно, что этот вид письма предназначен для узкого круга правящей элиты. Это - письмо самого высокого профессионального уровня. Наконец, теория и история алфавита изучает искусственный продукт филологов на базе господствующей письменности: узаконенный вариант начертания, названия, порядка следования и числового значения знаков письма, известный под именем алфавита. Скорее всего, такими филологами являлись преподаватели чтения и письма в монастырях, которые при составлении азбук руководствовались не столько лингвистическими (фонетическими) проблемами, сколько целями обучения, дидактикой. Но слой преподавателей в те времена был, пожалуй, еще малочисленнее, чем слой правящей и духовной элиты. Второе следствие - принятие или неприятие духовного продукта нельзя ввести декретом, даже если его изобретателем является важное духовное лицо. В данном случае совершенно неважно, был ли изобретателем кириллицы сам Кирилл, или его брат Мефодий, или их ученики Наум, Горазд, Климент Охридский. Так, в наши дни имеются почитатели творчества поэта-трибуна В.В. Маяковского, который, в частности, предложил такие неологизмы, как «леева» («стальной изливаясь левой»), «двухметроворостая», «флейта-позвоночник», «облако в штанах». Заметим, что ни одно из этих слов или словосочетаний русский язык не принял, хотя современники увлекались творчеством этого модного поэта. В Х веке были популярны «короткие» азбуки, а в ХХ веке гимназисты сложили стишок: «фита да ижица - розга к телу ближится». Иными словами, отдельные буквы азбуки встречались населением отрицательно, поскольку не находили поддержки в практике чтения. Так что хотя азбука может создаваться небольшой группой лиц или даже отдельным лицом, ее принятие может и не состояться, ибо у населения имеются свои требования к отдельным буквам и правилам орфографии. Третье следствие - развитие азбуки не может занимать несколько десятков лет, а растягивается на целые столетия, поскольку одни и те же проблемы со временем решаются иначе». - Тут меня удивило не только сходство с моей позицией в целом, но и демонстрация тех примеров, которые я часто привожу на лекциях, но никогда не встречал в трудах Янина.

И, наконец, в моей данной статье я рассмотрел рецензию типа фельетона на мою книгу [7]. К сожалению, никто, кроме меня, работы Ратова не изучал. А в первом десятилетии XXI века этот исследователь ушёл в мир иной. Замечу, что Д. Берестов сам не ссылается ни на одну собственную дешифровку, а из его беглой и очень ненаучной рецензии видно, что он совершенно не представляет себе труд эпиграфиста. Иначе говоря, данный фельетон написал не просто неспециалист, но человек, в принципе не представляющий ту область работы с историческим источником, который он взялся рецензировать. Это тоже характеризует археологию, как ещё не состоявшуюся научную дисциплину, чванливую, громкоголосую, но весьма поверхностную. Поэтому её потуги осилить новые методы ни к чему, как только к головной боли для себя, привести не могут. И ничего, кроме улыбки, такого рода рецензенты от археологии у читателя не вызывают.

Заключение. Каждая моя статья пополняет массив знаний о нашем прошлом, а также о методах работы коллег, которые называют себя учёными.

Литература