В.А.Чудинов

Эти бравые ребята скандинавы В.А. ЧудиновДо сих пор я рассматривал исторические сочинения русских или славянских авторов, усматривая в них предательство национальных интересов России. А как пишут историю, в том числе и нашу, историографы других стран? Это было бы любопытно посмотреть, тем более что в наши дни существуют переводные работы. В данном случае меня заинтересовала книга Луи Альфана (АЛЬ).

Сведения об авторе. В предисловии Луи Альфан (1880-1950) назван «известным французским историком». «Имя Луи Альфана занимает видное  место среди плеяды известных французских учёных, заложивших основы современной медиевистики. Ученик Ф.Лота, П. Мейера, Ш.-В. Ланглуа, Альфен смог развить таланты исследователя и палеографа, которые распознал его первый учитель Ашиль Люшер. Закончив Школу Хартий и французскую Школу в Риме (в 1906 году), Альфан сразу же был по достоинству оценен в среде коллег и выдвинут на ответственные посты секретаря Школы Хартий и секретаря «Исторического журнала»; в 1910-1928 гг. он преподавал в университете Бордо, затем в Школе высоких искусств; наконец, в 1937 году занял место на кафедре Сорбонны, приняв эстафету от А. Люшера, Ф. Лота, а через этих выдающихся учёных - и от Фюстеля де Куланжа» (АЛЬ. с. 5). Я пока ограничусь этой небольшой цитатой, чтобы понять, что мы читаем произведения историка - профессора Сорбонны.

Германцы. Своё повествование он начинает с середины IV века н.э., с германских народов. «Достаточно положить рядом карту территорий, заселенных германцами в те времена, когда свой знаменитый трактат о них писал Тацит, и карту тех же территорий века через три, чтобы оценить изменения. На смену таким народам, как тубанты, бруктеры, марсы, сикамбры, тенктеры и т.д., когда-то рассеянных вдоль границ империи, след которых историки потеряли, пришли большие народы, именовавшие себя франками, бургундами, аламаннами, вандалами или готами, в большинстве своём явившиеся из туманных и холодных областей Балтики, где они прозябали в безвестности, когда Тацит писал свой труд» (АЛЬ, с. 11-12). Здесь обращают на себя внимание сразу несколько положений. Первое - никаких сомнений в трудах Тацита, который вещает якобы истину в последней инстанции, его трактат назван знаменитым. Приводимые названия принимаются не за географические или подобные, например, социальные, а за этнические. Слово ТУБАНТ можно принять за славянское словосочетание ТУ БАНТ, то есть, ТУТ БАНТ. Просто какая-то часть населения носила банты (как в наши дни во время карнавалов) - это вовсе не этническое название, а некоторый случайный признак артиста. Слово БРУКТЕР или БРЮКТЕР можно понять по-немецки как МОСТИТЕЛЬ, то есть строитель различных мостов, либо каменотёс, выкладывающий из камней мостовую. Под Марсами можно понимать ВОИНОВ и т.д. Иными словами, перечислялись различные группы населения: артисты, строители дорог, воины... Неудивительно, что позже таких этносов никто не нашел! Однако Тацита за это не упрекают - не принято!

Далее приходят действительно некие иные группы населения. Например, немецкий глагол wandern означает БРОДИТЬ, ПРОГУЛИВАТЬСЯ. Так что слово ВАНДАЛЫ, скорее всего, означает просто БРОДЯГИ, ПРИШЛЫЙ ЛЮД. А иные - БОЖЕСТВЕННЫЕ, ГОТТЫ. Некоторые люди из городов - ГОРОДЯЩИЕ, БУРГУНДЫ. Имеются и ОТКРОВЕННЫЕ, ЧЕСТНЫЕ, ФРАНКИ. А кто-то из них ПОХОЖ НА ЛЮДЕЙ, А ЛЯ ЧЕЛОВЕК, АЛАМАНН. Здесь мы видим уже не представителей разных профессий и социального положения, но некоторые объединения, наподобие современных групп хиппи, панков, рокеров или байкеров. Так что если сейчас появится новый Тацит и опишет эти группы, отчего бы их не принять за новые этносы? - Словом, цитируемые Альфаном строки Тацита не критикуются и даже не анализируются именно потому, что они вполне устраивают западную историографию. Якобы перечислены германские этносы, которых довольно много - чего же боле? Такой «историей» можно гордиться!

И только на наш взгляд в этом перечне германцы как-то вовсе не видны. Оно и вполне понятно: германцы как народ, как этнос еще не сложились, хотя уже и примыкали к разным объединениям интернационального состава. Но это на наш, так сказать извращённый вкус (а извратило его чтение надписей на камнях и других долговечных материалах, которые не подтверждают приводимую байку). Зато на взгляд западных историков тут всё написано правильно.

Наконец, насчет «прозябания в безвестности». Если люди историкам не известны, то совсем не факт, что они при этом скрываются именно в  туманных и холодных областях Балтики. Просто эти области Балтики так же неизвестны историкам. Поэтому своё незнание выдаётся здесь историографом за некий факт европейской истории.

Продолжу цитирование: «В середине IV века эти народы, поглотившие остатки побежденных ими старых племен, представляли собой очень многочисленные группы, как бы столпившиеся на границе; а сзади них ждали другие, остановившиеся из-за того, что передние не трогаются с места» (АЛЬ, с. 12). Сразу скажу - очень странная картина. Во-первых, насчет того, что новые группы враждовали со старыми: зачем, например, ЧЕСТНЫМ (франкам) или БОЖЕСТВЕННЫМ (готам), или ДЛИННОБОРОДЫМ (лангобардам) истреблять артистов или строителей? И к чему их побеждать, если таковы группы населения у любого народа? Далее - как жить веками, скопившись вдоль границ? И чем лучше земли по ту сторону от римских валов, чем по эту?

Словом, по мере чтения возникает впечатление, что историк совершенно непрофессионально пересказывает не исторический источник, а некие размышления Тацита, скомпилировавшего весьма разнородные сведения.

Затем вдруг начинается конкретика, но тоже без анализа: «Натиск на Майн шел непрерывно и с такой силой, что в 275 году римляне были вынуждены окончательно оставить передовую защитную зону, которую на правом берегу Рейна образовали «Декуматские поля». Здесь вместо них поселились аламаны, понемногу продвинувшиеся в I и II веках из Бранденбурга до Эльбы, потом от Эльбы до Майна. Лишь блистательная победа императора Юлиана над ними на Страсбургской равнине в 357 году смогла задержать их на время; но было ясно, что борьба с этими германцами скоро потребует новых жертв - аламаннский народ, привыкший с конца III века к дальним набегам на Эльзас, Лотарингию и даже на Бургундию и Шампань, к середине IV века вошел в число народов, имя которых наводило наибольший ужас на Галлию» (АЛЬ. с. 12).

Рис. 1. Верхняя часть герба Пруссии 1548 года

Итак, автор убежден, что аламанны (в русской историографии они называются еще непонятнее - алеманы) - это германское племя, тогда как я в качестве читателя - отнюдь нет. Во-первых, потому, что принижали названиями в те дни исключительно славян: СЕРВЫ, то есть СЛУГИ - это чуть измененное слово СЕРБЫ; СКЛАВЫ, то есть РАБЫ - это чуть измененное слово СКЛАВЯНЕ, то есть СОКОЛОВЯНЕ. Поэтому ВРОДЕ БЫ ЛЮДИ, АЛАМАННЫ - это тоже не ГОСПОДА. Во-вторых, они стартовали от Бранденбурга, который тогда назывался БРАНИБОР, то есть ОБОРОННЫЙ ХВОЙНЫЙ ЛЕС. Так что с моей точки зрения наводили ужас как раз славяне, а не германцы.

Обратим свое внимание на прусский герб 1548 года, рис. 1. Тогда Порусьем (Поруссия сия - это ствол дерева) считалась и Вагрия (уже не вполне Русь, но еще и не Германия), и сама Германия, и Скандия, и даже далёкая якобы французская Гасконь. Порусьем был и Тироль, нынешняя Австрия. Естественно, что даже Микулин Бор еще не был Германией, германским Мекленбургом. Хотя по официальным данным он был занят немцами еще в XII веке. Правда, когда я писал книгу о Вагрии, меня поразило то, что на зданиях еще XIV века сохранились русские надписи. Так что германскими эти бывшие русские земли стали официально с XII века. Но это - по академической хронологии. А в середине XVI века, судя по гербу, они хотя и не перестали быть чисто русскими, но всё же входили в Порусье, некую область со смешанным русско-германским населением. Получается, что та сказочная история, которую нам рассказывает Альфан, опровергается подлинным документом, Прусским гербом 1548 года. Стало быть, Вагрия стала чисто немецкой даже не в XVI, а в XVII веке, и, следовательно, сдвиг против реальной истории по Германии составил 5 или даже 5,5 веков. Тогда победа императора Юлиана произошла не в 357 году, а где-то около 897 года, и не над германцами, а над славянами с небольшим участием и других народов. И тогда задача привлечь к числу христиан и русских из Руси Славян, которую, в частности, решал святой Кирилл, была весьма актуальной.

«Немного севернее остановились бургунды, пришедшие вслед за аламаннами от границ Бранденбурга и Померании сначала в долину Эльбы, а потом на Майн и Рейн, куда они вышли ниже города Майнца» (АЛЬ, с. 12). Снова неувязочка: бургунды шли уже не только от Оборонного бора, но и от русского Поморья, и представляли собой ГОРОЖАН, которые, будучи русскими, почему-то автором принимаются за германских ВАРВАРОВ. Хотя, возможно, что в их отрядах была и какая-то примесь германцев.

Словом, когда пишу какие-то исторические повествования я, меня заставляют подтверждать каждое слово, и всё равно считают фантазией. А когда пишет МОЛЧУН (Tacet - молчит), который, уже по самому своему прозвищу призван умалчивать о важнейших исторических событиях, ему верят. Почему? Да просто так, уж больно складно он сказку сказывает про германцев. Он в этом смысле очень похож на другого средневекового автора, Гельмольда, который, как я показал в одной из моих статей, очень приподнимал германского герцога и крайне принижал славянского КНЯЗЯ, который по статусу на несколько ступеней выше графа, герцога или маркиза. И получалось, что если у славян уже существовали КНЯЖЕСТВА, то они, якобы, жили еще племенами, тогда как разный сброд под германским началом самопровозглашенных герцогов якобы представлял собой вполне сформировавшийся народ.

Впрочем, и Луи Альфан полагает, что несколько зарапортовался. «Но ни один из народов, поселившихся на Рейне, нельзя было сравнить по численности с франками. По правде говоря, похоже, что это был не столько народ, сколько нечто вроде федерации родственных племен, каждое из которых имело отдельного вождя, а союз их по сути был направлен против общего врага; но в таком случае этот союз был крепким» (там же). Итак, Альфан признаётся в том, что дурил читателю голову, и тут восклицает, что, если говорить правду (а до сих пор он нам ее утаивал!), то никакого особого народа и не было, а была федерация (то есть собрание, сборище) самых разных групп людей, возможно, что и разных этносов, но, скорее всего, разных сословий. Так что он нам вовсе не доказывает существование германских племен, ОН ЭТО ПОСТУЛИРУЕТ.

Таким образом, этот автор рисует нам ситуацию, вполне сходную с современной,  когда на границах Евросоюза скапливается огромное количество марокканцев, алжирцев, суданцев, кенийцев и прочих жителей Африки, которые при первом удобном случае переправляются в Испанию или Италию. Многие гибнут, часть из них репатриируют назад, но какая-то часть становится действительно гражданами Испании или Италии. Почти наверняка каждая из этих групп претендентов до отправки в Европу имеет своё название, но даже если бы нам его воспроизвели, оно вовсе не означало бы, что речь идёт об испанцах или итальянцах, хотя со временем чернокожие ими становятся. Так и тут: претенденты на проживание на землях Римской империи изо всей Евразии, независимо от того, как они называли свои объединения, в конце концов, добиваются своего и селятся на новых территориях.

Не желая пересказывать всю книгу, полную столь же удивительных откровений, сразу перехожу к цели своего исследования - цитирования небольшого раздела под названием «Шведская экспансия и основание русского государства».