В.А.Чудинов

Опять результаты дешифровки на каждом этапе крайне сомнительные. 

Дальнейшие прочтения критских надписей. «О дешифровке критских надписей II тысячелетия до н. э. по официальной хронологии английскими исследователями М. Вентрисом и Дж. Чэдуиком научная общественность узнала из статьи, опубликованной Вентрисом и Чэдуиком в 1953 г. в «Journal of Helle­nic Studies». Три года спустя вышел в свет капитальный труд, написанный М. Вентрисом и Дж. Чэдуиком. После пятидесяти лет поисков и предположений ученых первым, кому удалось убедить значительную части научного сообщества, что язык критских надписей, исполненных линейным письмом, - греческий, был М. Вентрис.  Возникла необходимость ответить на множество вопросов,   связанных с историей дешифровки критской письменности. Выполнить эту задачу взялся ближайший соратник Вентриса  -  Дж. Чэдуик.

В 1958 г. он публикует свою книгу «Дешифровка линейного письма Б», русский перевод которой был предложен вниманию советского читателя в сборнике статей (Тайнах древних письмен. Проблемы дешифросвки.  -  М.: Прогресс, 1976. - 591с.).

Исследованиями по критологии в Советском Союзе в то время был занят профессор Лурье С. Я. Он написал детскую книжку о микенцах, которую он назвал «Заговорившие таблички» (Москва, 1960 г.). Это была единственная попытка в послевоенной Советской России донести до людей столь трудную тематику.  Исходя из содержания имеющихся у меня  источников, мне не представляется возможным сделать вывод о том, что советские ученые согласились  с утверждением М. Вентриса.   А как отнеслось к работе М. Вентриса  мировое научное сообщество?.. Неужели все критологи считали, что язык древних критян -  греческий?

В 1931 г. издательство Оксфордского университета выпустило в свет небольшую книжку под названием «Through Basque to Minoan» («К минойскому через баскский»). Автором книжки был Ф. Гордон. В ней он пытался прочесть минойское письмо, припи­сывая его знакам фонетические значения, взятые им  из баскского языка, «на тот случай, если бы эти языки оказались близкородственными».

Пользуясь этим «методом», Гордон перевел несколько надписей из Кносса как элегические стихи. При этом он читал их и сле­ва направо и справа налево.

Совершенно иной характер носит работа болгарского ученого В. Георгиева, который в книге «Проблемы минойского языка», вышедшей в 1953 г. в Софии на русском языке, обобщил  ряд  своих ранних работ. Он считал, что древний критский язык был диалек­том широко распространенного догреческого языка, на котором говорили в Греции до прихода туда эллинов. Этот язык, по его мнению, был схож с  хеттским языком.

В начале 1950 года М. Вентрис рассылает анкету-вопросник под названием «Сообщение» группе ведущих ученых, которые, как ему было известно, непосредственно работали над критскими над­писями. Вопросы были составлены так, чтобы они смогли бы выявить мнения критологов относительно типа языка. Он заключил «Сообщение» такими словами: «Я искренне надеюсь, что этими письменами занимается доста­точно людей и что в недалеком будущем им удастся найти удов­летворительное решение проблемы. Я шлю им свои лучшие пожелания. Я же, будучи вынужден заняться другой работой, делаю мой последний скромный вклад в наше общее дело». Вклад был, разумеется, не последним. Из двенадцати критологов, которым были разосланы вопросы, десять посчитали нужным прислать свои ответы. Каждый из полученных ответов Вентрис перевел на английский язык, проанализировал и вместе с изложением  собственных взглядов разослал тем же десяти участникам обмена мнениями.

    Взгляды этих ученых сильно отличались друг от друга. Георгиев и Ктистопулос, например, считали, что они уже нашли, по крайней мере, частичное, решение проблемы. Другие ответы были сдер­жанней, но в них не предлагалось решения проблемы. Обмен мнениями, показал, что по основным вопросам между учеными существовали большие разногласия. Ответы не прислали двое ученых - Грозный (Чехо­словакия), который признан дешифровщиком хеттской письменности, и мисс Кобер из США.

    Никто и не думал всерьез, что за критским линейным письмом  может скрываться греческий язык. Нужно подчеркнуть, что вплоть до середины 1952 года М. Вентрис склонялся в пользу связи критского языка с этрусским. Его рабо­чие заметки, по свидетельству Чэдуика, полны сравнений критского языка с этрусским и попыток сопостав­ления минойских слов и суффиксов с этрусскими.

В 1953 году М. Вентрис окончательно решил, что за критским письмом находится древний диалект греческого языка».

Здесь автор, как мне кажется, пытается дать своё видение проблемы как объективное. На самом деле научной сообщество признало правоту Вентриса и прочитало уже тысячи табличек, основываясь на его дешифровках. Так что тут Е. Копарев неправ.

«Однако критские надписи можно прочесть с помощью русского языка. С целью подтверждения данного утверждения позволю себе привести пример такого прочтения».

Рис. 6. Искусственный критский алфавит линейного письма Б (рабочий вариант)

При взгляде на рис. 6 у меня невольно возникает вопрос: если данный алфавит получен только по внешнему сходству знаков, то насколько можно ему доверять?

Надпись (без номера) (см. рис.7): «Читается справа налево. ТО ДЛЯ ЙЯАГАЖ  ШЩЁТА  ДО  СЬСКЧКИ  ПЕРЕЛЁТ БЕЖИТ. Перевод: Это для его счета на скачки.  Перелёт бежит. Комментарии, как я вижу, не нужны».

Рис. 7. Надпись линейным Б

На самом деле комментарии нужны, и даже очень. Буква Т, по Е. Копареву, обозначается так: . А тут первая буква есть овал со вписанным в него прямым крестом. Такой буквы на рис. 6 нет, стало быть, это неизвестно какая буква, ее следует обозначить как «?». Третья буква является вертикальной чертой с тремя поперечинами одинаковой длины, но она дешифровщиком принимается без всяких оговорок за букву Д, которая представляет собой горизонтальную линию с тремя поперечинами разной длины. На каком основании? Ее также следует обозначить как «?», и это будет честно. Вторая буква второй строки не похожа ни на А, ни на Я, но однозначно трактуется дешифровщиком как Я. Почему? И она должна быть обозначена как «?»

Не буду утомлять читателя и остальными вопросами, а сразу скажу: при дешифровках, особенно при первых, нужно ОБЯЗАТЕЛЬНО объяснять соответствие КАЖДОЙ буквы надписи принятому алфавиту. Иначе доверия подстрочнику не будет никакого. А в этом подстрочнике, вероятно, половина букв определена неверно.  

Следующий этап - сравнение слов. В предыдущем примере слово СКАЧИ было дано как ШКАЧЬ, следовательно, слово СКАЧКА должно выглядеть как ШКАЧЬКА. А оно здесь даётся как СЬСКЧКА. Почему? Слово всегда сохраняет свой морфемный состав, меняются только окончания. А если оно выглядит каждый раз по-новому, значит, оно прочитано неверно. Или - почему вместо ЕГО Ж написано ЙЯГА Ж? Если Я - уже йотированный звук, то в сочетании букв ЙЯ имеется двойная йотация? Но разве такое в языкознании известно? Не означает ли это просто очередную ошибку дешифровщика? Буква А в окончании передает женский род, но если владелицей счета была женщина, ее притяжательное местоимение должно было бы звучать как ЕЯ Ж, а не ЯГА Ж. Следовательно, и тут мы имеем ошибку дешифровщика. 

Последний этап - выяснение смысла. Что такое СЧЁТ НА СКАЧКИ?  У древних критян существовали ипподромы? На ипподромах работали тотализаторы? В микенологии такие данные неизвестны. Как ПЕРЕЛЁТ (имеется в виду птиц: весенний или осенний) может бежать? А ведь это - первый смысл слова ПЕРЕЛЁТ. Или, возможно, это кличка лошади? Но тогда это - окказиональный смысл, он требует пояснения. Надо показать, что среди возможных кличек лошадей (Буланый, Жеребчик, Чалый и т.д.) встречается если и не точно такое, то хотя бы близкое слово (Полёт, Летун, Пролёт и т.д.). Иначе и это предположение выглядит сомнительным.

Итак, мы видим, что на самом деле пояснение к прочитанному должно было бы составить не менее пары страниц, и каждый шаг дешифровщика должен быть понятен читателю. Иначе перед нами  не чтение - а ПРОИЗВОЛ.

Имеется еще несколько страничек о чтении финикийских текстов, но я пока ограничусь микенскими, ибо расширение количества алфавитов читаемых текстов однозначно свидетельствует не в пользу, а ПРОТИВ дешифровщика. Науку, в отличие от обыденного мнения, интересует не ШИРОТА взглядов исследователя, а его ГЛУБИНА. А с этим у Е. Копарева большая проблема.   

Обсуждение. Я провожу столь тщательное исследование данного труда вовсе не из сочувствия к усилиям его автора - он мне глубоко безразличен, а для того, чтобы предостеречь на этом примере тех людей, которые захотят с места в карьер читать пока непрочитанные письмена.