В.А.Чудинов

Наконец, здесь присутствует вывод и относительно сакральных свойств реформы орфографии: «Уже этих культурных утрат было бы достаточно для того, чтобы задуматься, следовало ли производить подобную реформу. Однако наибольший урон нанесла реформа в практически неизвестной широким массам области, в области сакральной. Отказ от  исходного «I» привел к полному забвению знака Бога, к торжеству атеизма в графике; в меньшей степени тому же способствовало и упразднение греческой буквы «q». Замена «I» на «И», «Й», «Ъ» и другие буквы и замена «q» на «Ф» и «Т» привела к искажению числового значения писавшихся через эти буквы имен, прежде всего имен Бога. Весьма искаженными стали и написания многих других имен библейского и греческого происхождения. Все это привело к тому, что стало бы весьма кощунственным издавать, например, Библию в новой графике, где у ряда слов сакральный смысл менялся на прямо противоположный»[9, с. 10].

Приведенные рассуждения  повлияли на мое отношение к современной лингвистике: «Из изложенного напрашивается вывод о том, что реформа орфографии носила неслучайный характер именно в сакральной области. Правда, лингвисты категорически отвергают такой довод, полагая, что любое правописание нуждается в периодическом реформировании, ибо язык заметно меняется из столетия в столетие и его письменная фиксация должна отражать его наиболее существенные сдвиги. Поэтому лингвисты никаких сакральных диверсий не совершали, они просто выполняли свой профессиональный долг. Вероятно, истина лежит посередине: разумеется, лингвисты не планировали осуществлять вмешательство в сакральную сферу просто потому, что они ее не знали, и именно поэтому они в ней наломали дров. Так, если ребенок, получивший первые практические навыки вождения автомобилем, но совершенно незнакомый с правилами дорожного движения, сядет за руль, он непременно сделает несколько грубых нарушений этих самых правил, и не потому, что они сложны, а как раз в силу их незнания. А не ведали они этой области не потому, что знания эзотерического плана были запрещены, как это имеет место в христианских странах, а потому, что для атеизма тонкий мир вообще не существует - ни в христианском, ни в языческом, ни в эзотерическом плане. Это, с позиций атеизма, знания «ни о чем», на их приобретение незачем тратить время.

Лингвист-атеист есть порождение не столько советской эпохи, сколько Нового времени вообще. Вряд ли когда-либо еще, за исключением разве что поздней античности, можно было бы представить себе языковеда, не сведущего в религии. Писали, читали, обучали письму и чтению, совершенствовали правописание и изобретали новые системы письма во все века исключительно жрецы. Недаром в Древнем Египте богом письма был Тот - Бог мудрости, Бог различного рода тайных действия, связанный с Луной. Да и первые записи, судя по руническим надписям, это прежде всего сакральные знаки, священные формулы, оберегающие людей от злых сил, от чужих чар, дарующие им здоровье, силы, успех, счастье. Это короткие надписи-пожелания, надписи-заклинания, надписи-обереги. Не только нанесение письменных знаков, но и само их чтение являлось частью священного ритуала, к которому не допускались непосвященные. Поэтому любые реформы в графике или орфографии исходили, прежде всего, из сакральных целей, и лишь во вторую или даже в третью очередь из целей лингвистики, из желания согласовать письменную речь с устной. Ведь всегда это соотношение было обратным: письменная речь имела статус святости, высшего и во многом недостижимого эталона для повседневного подражания, и сама мысль о приспособлении священного письма под запросы сиюминутной практики устной речи показалась бы кощунственной. Это все равно как попытаться переписать Новый завет, заменив иудейские реалии начала нашей эры на реалии того или иного региона наших дней; получится, конечно же, доступней и понятней, но весь ореол святости как рукой снимет (и к тому же появится комический эффект  от вплетения в библейские сюжеты современных бытовизмов).

В свете сказанного приходится удивляться не тому, что лингвисты-материалисты, не знавши броду полезли в воду и сильно замутили ее, а тому, что ошибок в сакральной области сделано не так уж много. Впрочем, насколько можно судить по дальнейшему,  эта реформа была первой из целой серии намечаемых, и в 50-е годы ХХ века готовилась грандиозная ломка сложившейся системы, по которой, например, слово «огурцы» следовало писать на украинский лад как «огурци». Однако именно в силу очевидной неприемлемости многих готовящихся преобразований эта реформа так и не была произведена, или, точнее, не была проведена в намеченном объеме» [9, с. 10-11].

Слоговая организация русского корнеслова. На наши занятия дешифровкой слогового письма, как указывалось выше, весьма сильно повлияли наши исследования русского корнеслова с его первоначальной организацией в виде двух открытых слогов. Некоторые моменты этих исследований нашли отражение в тезисах, посвященных  анализу ряда астрономических терминов русского языка [10, с. 133-136], таких слов как СОЛНЦЕ, ЛУНА, КОРОНА (солнечная), ЗВЕЗДА. На основании проведенного исследования был сделан следующий вывод: «Из изложенного видно, что наиболее древние представления о роли небесных тел вытекали из мировоззрения, а не только из непосредственных наблюдений, и соответствующим образом закреплялись в названиях. И несмотря на некоторую фонетическую трансформацию во времени, эти слова возможно восстановить и понять их смысл, опираясь на значения их морфем, прежде всего корней, смысл которых со временем почти не изменился. Подобный метод реконструкции древней семантики современных слов, как думается, имеет значение не только для археоастрономии, но и для других разделов археологии» [10, с. 136].

В исследовании слоговой организации древних морфем и древнего слогового письма есть много общего: и то, и другое сильно пронизано господствующим мировоззрением, и то, и другое имеет слоговую организацию и слоговую семантику. Вероятно, подобный параллелизм позволит понять многие тонкие вещи в строении слоговых знаков и функционировании слогового письма.

Более подробно соотношение слогового письма и слоговой организации корнеслова прослеживается в статье «Фиксация в языке древнейшей культуры» [11, с. 607-616]. Современный русский язык по нашему предложению делится на несколько семантических уровней. К верхнему относится слой аббревиатур, или слой А; далее следует слой мотивированной лексики, то есть слой понятных слов, слой М; затем выделяется слой лексики, где слова понимаются по привычке, но не по их строению из понятных морфем, то есть слой немотивированной лексики, слой Н; к последнему относятся, например, слова ЛУНА или ЛЕТО. Если же разбить корень ЛУН- или ЛЕТ- на древние морфемы ЛУ, ЛЕ, Н-, Т-, то слова ЛЕТО и ЛУНА становятся мотивированными, но образующими весьма своеобразный инкорпорирующий язык, что дает основание обозначить данный слой буквой И [11, с. 614]. Еще более глубокий слой связан со значением входящих в слог согласных звуков, то есть с консонантной семантикой, что дает возможность обозначить его буквой К. Наконец, еще более глубокий слой семантики связан с естественным значением различных криков, рыков, воя, плача, зевания и т.д. –  это слой Е. Тем самым развитие языка означает постепенное появление слоев Е, К, И, Н, М, А,  где слой Е имеет естественную организацию, слои К и И соответствуют инкорпорирующим языкам, слой Н – агглютинирующим, слой М – флектирующим и слой А – изолирующим языкам [11, с. 615]. Из этого следует, что появление слоя И соответствует появлению слов не длиннее слога, а появление слоя Н означает конструирование слов из открытых слогов. Так что типологически слоговое письмо могло бы соответствовать периоду существования слоя Н и даже, возможно, слоя И. 

Соотношение типов письменности в истории. Эти положения вошли в мою первую монографию, речь о которой пойдет в другой статье. Здесь приводятся лишь некоторые положения из предисловия: «Современный русский корнеслов, исследованием которого я занимался с 1974 года, показал, что в основе корня слова наших дней, имеющего характер СГС (согласный-гласный-согласный), лежит соединение двух более ранних корней, СГ+СГ, где основную семантику нес согласный. Поэтому кажется совершенно естественным предположить, что протокорню СГ должен соответствовать и определенный письменный знак. А поскольку протокорень типа СГ в древнем языке являлся полноценным словом, силлабография того периода не отличалась от логографии, а тем самым слоговое письмо оказывалось в то же время и иероглифическим. Так что перехода от одного типа письменности в реальности, т.е. в графике знаков, не существовало; просто значимое слово, войдя в устной речи в тесную связь с другими словами, со временем абстрагировалось до ничего не значащего слога, а письмо как более консервативный способ выражения мысли удержало старое начертание (подобно тому как мы пишем по-прежнему «солнце», а произносим уже довольно давно «сонце»). В эту концепцию очень хорошо вписывалось и наблюдение Л.Н. Рыжкова, что многие иероглифы кажутся составленными из слоговых знаков, т.е. силлабография предшествовала логографии, а не наоборот, как это принято сейчас в грамматологии, а также озадачивающий многих лингвистов факт, что в ряде случаев иероглифическое письмо оказывается более молодым по сравнению со слоговым. Вообще говоря, любое современное письмо является смешанным, содержа в себе и буквы, и силлабографы, и иероглифы, и различаются только тем, какой из этих письменных знаков оказывается преобладающим; предполагая, что древнее письмо носило слоговой характер, мы придем не только к алфавитам, но и к иероглифам в качестве его более современных и развитых форм. Что же касается пиктографии, т.е. неозвученных смысловых знаков, то она не только не исчезла, перейдя в озвученное письмо, но, напротив, необычайно расширилась, дав массу абстрактных знаков (в современной русской графике, например, пиктографическими являются все знаки препинания, а также знаки ударения, скобки, кавычки), особенно широко используемых в естественных науках; в свете такого понимания вопрос о переходе пиктографии в фонографию кажется спорным, хотя небольшие переходы отдельных знаков из одной из этих областей графики в другую существуют (например, знаки «Ь» и «Ъ» в современном русском языке в ряде случаев стали непроизносимыми и, следовательно, пиктографическими). Тем самым, в связи с проведенными исследованиями, классическая схема развития письма «ПИКТОГРАФИЯ-ИЕРОГЛИФИКА (ЛОГОГРАФИЯ)-СИЛЛАБОГРАФИЯ-АЛФАВИТ)» кажется надуманной и должна быть заменена схемой параллельного развития пиктографии и фонографии, а в пределах фонографии начинаться с силлабографии как древней логографии и кончаться смешанным письмом, имеющим преимущественно иероглифический, силлабический (новые слоги!), консонантный или алфавитный характер; это смешанное письмо обязательно включает в себя и пиктографические знаки» [12, с. 3-4]. Как видим, данные положения не соответствуют общепринятым, однако они явились отправными для наших дальнейших исследований.

Общий вывод. Опубликованные или ждущие своей публикации материалы показывают, что наш интерес к дешифровке славянской слоговой письменности не является случайным капризом, связанным со знакомством с работами некоторых дешифровщиков и прежде всего Г.С. Гриневича, но является глубокой внутренней потребностью, обусловленной исследованием многих свойств языка с позиций культурологии.

Статья написана 21.11.1998 года, литература приводится по данным на 1998 год. Публикуется впервые.

Литература

1.   Чудинов В.А. Славянская письменность - древнейшая в мире ? // Эль Кодс. Святой город. Русско-палестинский голос. М., 1994, июнь, № 18 (39)

2.   Чудинов В.А. История славянской письменности // Интеллигент (Газета МЭГУ). М., 1995, август, № 7 (34)

3.   Рыбаков Б.А. Киевская Русь и Русские княжества XII-XIII вв. Изд. 2. М., 1993

4.   Чудинов В.А. Докирилловская письменность славян как наследие великой древней культуры // Сборник  «Вторые культурологические чтения», вып. 7. ИППК МГУ, кафедра культурологии, серия «Науки о культуре и человеке». М., 1997

5.   Чудинов В.А. Архетипы русской культуры // Вестник МЭГУ, М., 1996, № 1 (5)

6.   Чудинов В.А. Язык как составная часть культуры. 17 с. М., 1977 (в печати)

7.   Чудинов В.А. Индоевропейские корни великой русской культуры //  Проблемы культуры в условиях новой экономической реальности. Сборник ГАУ. М., 1997

8.   Чудинов В.А. Евразийские истоки письменности // Вестник Академии. Международная академия наук о природе и обществе.  М., 1997, № 2

9.   Чудинов В.А. Сакральный смысл реформ славянской орфографии. 16 с. М., 1997 (в печати)

10. Чудинов В.А. Некоторые астрономические термины русского корнеслова как выражение древнейшего взгляда на мир // Археоастрономия: проблемы становления. Тезисы докладов международной конференции (15-18 октября 1996г.). Институт археологии РАН. М., 1996

11. Чудинов В.А. Фиксация в языке древнейшей культуры // Проблемы культуры в условиях новой экономической реальности. Сборник ГАУ. М., 1997

12. Чудинов В.А. Поиски древнего славянского письма. М., 1994. Монография. Рукопись. 556 с. + 31 табл.