В.А.Чудинов

Расшифровка славянского слогового и буквенного письма

Декабрь 25, 2008

Памяти друга

Автор 10:59. Рубрика Воспоминания и некрологи

Третий курс. Здесь появились новые предметы: гармония, анализ форм, дирижирование, игра в симфоническом оркестре. У Саши почему-то испортились отношения с дирижером симфонического оркестра, заслуженным деятелем Татарской АССР Исидором Аркадьевичем Аркиным. На самом деле этот преподаватель был выдающимся музыкантом, и только болезнь заставила его сменить филармонию на учебное заведение. За дирижерским пультом он буквально жил каждым звуком, на репетиции многократно оттачивал каждую ноту оркестрового звучания и был беспощаден к провинившимся музыкантам. Он же на уроках дирижирования смотрел, как студенты дирижируют игрой концертмейстера. Сашино выражение лица ему не понравилось. Он показал, как нужно переживать соответствующую музыкальную фразу. Но Саша и во второй раз продирижировал ее с каменным лицом. Тогда Аркин не выдержал и спросил, почему Саша не желает прислушиваться к советам педагога. «Я поступил в музыкальное училище, а не в театральное», - взбрыкнул Саша. «Вот отсюда!» - закричал Аркин. Позже Саша извинился и отношения восстановились.

К сожалению, с Сашей мы стали видеться реже. На музыкальную литературу со второго курса я уже ходил не к духовикам, а к теоретикам, в наиболее сильную группу; с ними же я проходил и анализ форм. Но мы встречались на гармонии и сольфеджио. У Саши стало гораздо больше забот, в частности, и по общественной линии. А в конце третьего курса из уст Ларисы Леонидовны я узнал страшную новость: Саша две недели не был на занятиях потому, что попал в больницу с ущемлением грыжи, был прооперирован и теперь не может играть на духовых инструментах. Таков результат профессионального заболевания. Это она объявила всей нашей группе. А мне позже тихонько добавила, что даёт возможность Саше забрать документы из училища, чтобы поступить в вуз. Если же он поступить не сможет, она вновь возьмёт его документы и он закончит училище по второй специальности, которая давалась наряду с первой (первая звучала: АРТИСТ ОРКЕСТРА, вторая - ДИРИЖЕР САМОДЕЯТЕЛЬНОГО ДУХОВОГО ОРКЕСТРА). Это был жест доброй воли с ее стороны - она была замечательным человеком.

Подготовка к вузу. Я уже закончил не только третий курс музыкального училища при консерватории, но и два курса вечернего отделения физфака МГУ. По причине отличных отметок и по моей просьбе меня перевели на дневное отделение, хотя и с потерей года. Так что моя проблема с вузом была решена полностью. Но не у Саши. Он решил пойти по стопам матери и стать переводчиком. Но только не с польского языка - больше всего ему приглянулся французский язык. Дело в том, что в его доме я обратил внимание на какой-то необычайно режущий глаз стул - ярко-желтого цвета. Оказывается, это был стул из Польши, которая тогда изо всех сил стремилась показать, что она не хуже Франции. И если Польша в качестве своего будущего видела Францию, то и Саша видел себя не просто продолжателем дела мамы - а продолжателем желания всех поляков - переводчиком с французского. С русским языком у Саши дело обстояло нормально. Но была одна загвоздка - и ИНЪЯЗ нужно было сдавать иностранный язык.

Вообще-то иностранный язык в школах изучали, причем, вероятно, в 95% - язык  немецкий. Его и принимали в качестве вступительного вне зависимости от того, какой будет язык специальности. Самый большой конкурс был на английский язык, которого Саша, конечно, не выдержал бы. А на романские языки спрос был не очень велик. Тут достаточно было сдать иностранный язык хотя бы на четверку. Но это легко сказать! В то время школьная программа была построена так, чтобы ученики тратили уйму лет, но кроме чтения с русским акцентом и перевода на русский язык со словарём они  ничего не умели. Нет, такой уровень в ИНЪЯЗ не годился. К тому же Саша отнюдь не был блестящим учеником по этому предмету, да и после школы прошло уже три года.

Пришлось помочь другу. Всё, что я выучил на курсах иностранного языка, а потом усвоил в МГУ (где на вечернем также совершенствовал немецкий), я постарался вложить в него за июнь месяц, ибо с июля для него уже начались вступительные экзамены. Мы с ним занимались этим не в душных московских комнатах, а главным образом на бульваре у Никитских ворот. Лето выдалось солнечным, и когда становилось слишком жарко, мы спускались в еще новый общественный туалет, где перед кабинами имелся огромный зал с зеркалами и скамейками, который посетители проходили, не задерживаясь. Там стояла благодатная прохлада, и никакие посторонние шумы не отвлекали от занятий. И мы своего добились - Саша оказался не только усидчивым, но и очень толковым учеником. Он сдал все экзамены и с 1962 года стал студентом Института иностранных языков на Метростроевской улице (что было много ближе к его дому, чем училище, и куда он тем более ходил пешком). Так что в училище он больше не вернулся, а к немецком более не притрагивался, ибо его первым языком стал французский, а вторым - испанский (и он частенько их путал, например, слово «приятный», который на одном звучал как АГРАДАБЛЕ, а на другом - АГРЕАБЛЬ). Но этим он со мной делился уже в сентябре того же года, когда мы продолжали встречаться. Меня интересовали его успехи в учёбе, а его - поведение Аллы Августенчик, о котором мог знать только я, ибо я еще посещал училище.

А затем учёба заставила отдавать все силы ей, и было уже не до встреч. Несмотря на пребывание в вузе, я всё-таки закончил музыкальное училище, хотя чуть было не вылетел из МГУ из-за несвоевременной сдачи экзаменов. А Саше вполне хватило нагрузки одного института. С его хваткой и ораторским талантом он опять стал комсомольским руководителем. Так что мы смогли возобновить наши встречи только через год.

Через четыре года. Осенью 1963 года, через 4 года после нашего знакомства, мы с ним встретились снова. Теперь мы были вполне зажиточными студентами. Мало того, что мы получали государственную стипендию в 35 рублей, мы уже и неплохо прирабатывали. У Саши начались приработки по линии Интуриста - он водил по Москве гостей из Франции, неплохо зарабатывая и совершенствуя при этом своё знание языка. Я же не только дважды в неделю работал в музыкальной школе № 5, где преподавал игру на ксилофоне (35 р. в месяц), но и поступил в оркестр народных инструментов при Москонцерте, а оркестр выступал в кинотеатрах перед киносеансами (110 р. в месяц). О таких баснословных деньгах студент мог только мечтать, правда, значительную долю средств я отдавал маме, ибо уже зарабатывал существенно больше нее. Но и Саша зарабатывал где-то на том же уровне. Именно поэтому мы по его приглашению пошли сначала в знаменитую фотографию у Никитских ворот (она размещалась в здании кинотеатра Повторного фильма),  где и были получены приведенные здесь фотографии, а затем зашли в не менее известную шашлычную в том же здании и потешили себя вкусными (самыми вкусными в Москве) шашлыками. У Саши уже не было голодного взгляда и мешков под глазами, и я был искренне рад случившимся с ним переменам.

Последующие 4 года. После окончания училища все разошлись, кто куда. Многие мои сокурсники пошли в Московскую консерваторию, хотя поступили туда немногие (свободных мест для москвичей оставалось крайне мало, и на них существовал дикий конкурс). Но, например, Галя Борисова (будущая солистка Большого театра) туда прошла, поскольку уже на четвертом курсе училища была показана профессуре консерватории). А Тамара Синявская пошла в группу стажеров Большого театра, откуда через несколько лет перешла в солисты Большого театра, тогда как ее сокурсница Борисова оказалась там много позже и не имела столь шумной славы. Кого-то из парней взяли в армию (например, отличного пианиста Володю Бакка). Многие выпускники поступили в консерватории союзных республик. К сожалению, связь со многими оборвалась.

А с Сашей мы продолжали встречаться. Как-то он мне с грустью сообщил, что его возлюбленная Алла Августенчик вышла замуж за флейтиста с нашего курса Володю Пакуличева. А Саша, погоревав немного, стал ухаживать за студенткой своего института Ниной Змиевской. Ухаживал года два, дело закончилось свадьбой. А потом родилась дочка Наташа, единственный его ребенок. И по окончании вуза он поступил на работу в ИОН, где были отличные условия. В том числе и для подготовки диссертации. Вуз мы закончили почти одновременно, я в 1967 году (срок обучения на физфаке МГУ был почти на  год дольше, чем в Институте иностранных языков), Саша в 1968.

И еще через 10 лет. А дальше пошли житейские трудности - после женитьбы мы обзавелись квартирами совсем в других районах Москвы, выплачивали паи, работали, защитили диссертации (у Саши она долго не получалась, в конце концов он защитил ее по заморским департаментам Франции). Оказалось, что и приработки у нас схожие - я имел их в Институте информации по общественным наукам, где реферировал новые книги и особо значимые статьи, а Саша перевел с французского книгу Абрама Моля «Социодинамика культуры». К сожалению, через два года после окончания училища я был вынужден оставить оркестр и ДМШ, и более к музыке не возвращался. Опять наши судьбы стали похожими.

Через 20 лет. Тут судьба Саши, как ему казалось, сложилась много лучше моей: он, как и его жена, имел возможность помимо заработка иметь неплохой приработок и как устный переводчик, и как репетитор, так что Саша имел возможность иногда сходить в ресторан или поехать на отдых в дорогостоящий район СССР. А я все силы положил на защиту докторской диссертации, успел выплатить весь кредит за малогабаритную 4-комнатную квартиру  и вел довольно скромный образ жизни. Но мы были довольны, ибо каждый получил своё, то, о чём мечтал.

Написать отзыв

Вы должны быть зарегистрированны ввойти чтобы иметь возможность комментировать.






[сайт работает на WordPress.]

WordPress: 7.11MB | MySQL:11 | 0.163sec

. ...

информация:

рубрики:

поиск:

архивы:

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июнь    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

управление:

. ..



20 запросов. 0.318 секунд