В.А.Чудинов

Расшифровка славянского слогового и буквенного письма

Октябрь 10, 2013

Комментарий к статье Анны Поповой

Автор 17:16. Рубрика Методология науки

А эти обвинения я считаю напрасными, поскольку любой человек в качестве руководителя должен иметь подчинённых руководителей, на которых он может опереться и которые его не подведут. Что же касается некоторое изменение профиля научных исследований, то оно происходило, и будет происходить всегда при меняющейся конъюнктуре научного рынка. Так, в 60-годы ХХ века физики считали уклонением от  нормального проектирования ускорителей заряженных частиц для исследования физики высоких энергий переход на проектирования медицинских ускорителей для лечения онкологических заболеваний. Но позже оказалось, что рынок таких ускорителей намного превосходит рынок ускорителей для потребностей физиков.

«Каким бы ни был замечательным человек, который всем управляет, он не может быть специалистом по всем областям. И его решение зависит от многих факторов, в том числе не имеющих отношения к науке. Это неправильно, большой проект там реализовываться не должен (физик Дмитрий Горбунов)».

Похоже, у автора статьи Анны Поповой кроме мнения Дмитрия Горбунова и некого «анонимного сотрудника», возможно, так же метившего на руководящую должность, нет собственного мнения.

«Вызывает недоумение и новая структура управления институтом, говорит все тот же анонимный сотрудник. Практически вся финансово-хозяйственная деятельность перешла в ведение специально созданного для этого правления. Именно оно получает финансирование, поступающее из бюджета, и тратит его на самые разнообразные нужды, причем, по словам того же сотрудника, далеко не всегда связанные с наукой. В то же время деньги на оборудование и даже отчасти на зарплату сотрудникам центры должны зарабатывать самостоятельно. Неудивительно поэтому, что отношения с правлением у них натянутые».

Иными словами, экспериментальная структура НИЦ КИ на себе уже примерила ту систему управления, которая в этом году предложена для РАН. Любопытно бы было сравнить достижения и недостатки, а не только замечания неназванного сотрудника.

«Открыто выступил против Ковальчука член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией теоретических исследований Института общей и ядерной физики «Курчатовского института» Леонид Пономарев. В мае 2013 года на общем собрании отделения физических наук РАН - том самом, на котором Ковальчука во второй раз не утвердили директором Института кристаллографии, - Пономарев, чтобы объяснить, почему не стоит давать Ковальчуку этот пост, рассказал о ситуации в Курчатовском институте. «Система, созданная Ковальчуком в некогда славном институте, представляет собой феодализм, в котором ученые низведены до роли оброчных мужиков, которые кормят разбухшую и прикормленную бюрократию», - заявил ученый. Он пояснил, что в соответствии с приказом, который подписал Ковальчук, надбавка административных работников может в 20 раз превосходить среднюю зарплату - и вышло так, что доктора наук могут получать 13 тысяч рублей, а секретари замдиректоров - 60 тысяч. Помимо финансовых неурядиц, Пономарев жалуется и на то, что Ученый совет (членом которого он является) уже в течение долгого времени не обсуждает научные программы».

А вот это - уже по делу. Я наблюдал то же самое в Государственном университете управления при ректоре Козбаненко. Похоже, что нынешнее применение нового закона об образовании, увеличивающего нагрузку профессорско-преподавательского состава в 1,5 раза в связи с сокращением наиболее опытных коллег (чтобы не платить им высокую зарплату, а их деньги перераспределить оставшимся в штате менее опытным сотрудникам), создаёт условия для оттока профессуры и ухода ее или в другие отрасли деятельности, или в учебные заведения других стран.

Иначе говоря, на наших глазах за последние 2-3 года происходит феодализация науки. Пока нет откровенной конкуренции научных структур, руководители научных подразделений нового типа видят в своих подчинённых работников (пусть и научных), приносящих лично им ежемесячный оброк. Оброк - это недополученная самими работниками и приплюсованная руководителям заработная плата. Почему-то политэкономия не стала рассматривать  сферу науки с точки зрения экономики.

«Наконец, на том же собрании Пономарев рассказал о нарушении элементарной научной этики и отсутствии диалога со стороны руководства института. Простому сотруднику встретиться с Ковальчуком почти невозможно, а любая критика в его адрес влечет за собой санкции вплоть до увольнения. В частности, уже уволены бывший вице-президент «Курчатовского института» академик Николай Пономарев-Степной и бывший директор Института ядерного синтеза НИЦ КИ академик Валентин Смирнов. С лета ходили слухи, что в недалеком будущем уволят и самого Пономарева; в итоге он покинул институт в начале сентября».

И это понятно, поскольку, как я повторяю, в советское время у руководства была конкурирующая сила в виде парткома. Сейчас, когда руководство каждого НИИ или вуза стало бесконкурентным, амбиции руководителя уже не встречают никаких преград. И ничего другого при бесконкурентном правлении быть не может.

«Ковальчуку ставят на вид не только управление и зарплаты, но и то, что при наличии значительных ресурсов в Курчатовском институте так и не появилось площадки для различных ученых, где они могли бы на конкурсной основе получать финансирование. «Насколько я знаю, в Курчатнике такой системы нет и в помине, - говорит Горбунов. - У нас [в РАН] есть Ученый совет института, перед которым можно выступить. С появлением НИЦ КИ - там же приближенные к власти люди - я думал, почему бы им не организовать такую конкурсную систему? Там же будут интересные эксперименты, интересные результаты. Но там нет ничего такого, я ничего такого не слышал. Обидно. В НИЦ КИ, похоже, образовалась вертикаль, и это неправильно».

Неправильно, но совершенно закономерно. Когда СССР создавал за государственный счёт систему АН СССР, баланс между государственными интересами и интересами местного руководства был сдвинут в пользу государства. Помимо КПСС за выполнением ряда научных проектов следило и такое ведомство как НКВД, позже КГБ. А теперь, когда присмотр государств ослаб (или совсем иссяк) личные мотивы руководителей уже не встречают никаких запретов. Более того, довольно невысокое материальное положение ряда признанных учёных в советское время породило у ряда из них желание хотя бы в конце жизни получить справедливую компенсацию, возможную только для руководящих должностей. И если в советское время руководитель из-за лености или недальновидности в руководстве мог угодить в тюрьму, то в наши дни он рискует только тем, что его вытеснит с руководящей должности более энергичный конкурент, которого он может своевременно задавить, выстроив вертикаль власти. Например, Козбаненко отказывал в аудиенции даже профессуре, направляя ее к директорам институтов, которые докладывали жалобы или предложения проректорам, а те - уже лично ректору. Так что личному обогащению и выстраиванию вертикали власти любому руководителю научного или учебного учреждения ничто не грозит, а доходы он может получить за год работы такие, какие он не смог бы получить в качестве профессора или ведущего научного сотрудника  за всю свою сознательную жизнь в науке.

Мелким шрифтом приведена еще одна мысль: «Идеальной схемой финансирования науки, рассказывает Дмитрий Горбунов, был бы конкурс с независимыми экспертами: исследовательские группы представляли бы свои проекты, и между ними распределялись бы деньги, - как это и происходит за рубежом. Такой механизм прописан в Уставе РАН, но из-за нехватки денег он теряет свою осмысленность».

Полагаю, что допущена весьма сильная идеализация. Кто такой независимый эксперт? На какие средства он существует? Если он преподаватель вуза, он отстаивает интересы своего вуза, если сотрудник НИИ, отстаивает интересы своего НИИ. Либо должна существовать некая гильдия научных экспертов (типа гильдии адвокатов), зарплату которым (и немалую) будет платить государство. А при малой зарплате им будут давать взятки руководители тех учреждений, которые хотят выиграть конкурс.

«Своим критикам Ковальчук предпочитает оппонировать заочно. Вскоре после общего собрания ОФН РАН Ковальчук в эфире «Эха Москвы» прокомментировал результаты выборов директора Института кристаллографии, ответив тем самым на претензии Леонида Пономарева. В частности, Ковальчук напомнил, что в Курчатовском институте, в отличие от других институтов РАН, нет ни кафе, ни магазинов, ни каких-то еще помещений, сданных в аренду, - и при этом «новые приборы, отремонтированное совершенно здание, как Hilton, мраморные ступени». Претензии же коллег он объяснил так: «Дело в том, что, понимаете, обидно, когда ты не такой, как все, понимаете? Я не участвую в этом деле (сдача площадей в аренду - „Лента.ру"). Оно мне чуждо. Я занимаюсь наукой. Поэтому они, к сожалению, на отделении говорили о чем угодно - о том, что я выступаю по телевизору, о том, что я в Курчатовском институте директор, о том, что я завкафедрой, о том, что я - это, то, но только про науку не говорили. Потому что про науку можно только сказать, что Ковальчук Михаил Валентинович - выдающийся ученый».

Иными словами, если раньше, при тоталитарном строе, все проблемы решало правительство, позже - руководство АН СССР или РАН, то теперь те же проблемы решает руководство объединенного института.

Усадьба в Москве. «Московский Институт теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ), согласно недавнему исследованию, входит в тройку лучших физических институтов России, в которых публикационная активность выше среднемировой. Ученые, с которыми говорила «Лента.ру», подтверждают высокий статус ИТЭФ, называя его одним из сильнейших центров страны. Но для НИЦ КИ этот институт сегодня - самый проблемный актив. Сложности у ИТЭФ начались еще до того, как он вошел в состав центра под руководством Ковальчука (окончательно этот процесс завершился в апреле 2012 года). Институт, занимающий часть территории и здание бывшей усадьбы Черемушки-Знаменское, в постсоветское время был непрофильным активом «Росатома». И в 2007-2008 годах появились слухи о том, что «Росатом» намерен распродать землю, на которой располагается институт. «Если бы не кризис 2008 года, ИТЭФа бы уже не было, так как предполагалось построить бизнес-центр на месте института», - рассказал «Ленте.ру» заведующий лабораторией теоретический физики ИТЭФ Александр Горский».

Понятно, что в советское время никакая иная деятельность, кроме научной, научному учреждению не позволялась. И для науки выделялись лучшие постройки предшествующей эпохи, которые просто числились на балансе научного учреждения. Но в условиях капитализма они оказались недвижимостью, имеющей свою рыночную стоимость. И их можно было сдавать в аренду, продавать и приватизировать. Если бы в 90-е году вышел закон о том, что такое делать нельзя, глаза у руководителей не загорались бы загадочным пламенем.

«В целом переход ИТЭФ из «Росатома» в НИЦ КИ логичен и мог бы пойти на пользу ученым и науке как таковой, но институт, как утверждают его сотрудники, столкнулся с бездарным научным менеджментом. В декабре 2010-го директором ИТЭФ стал доктор технических наук Юрий Козлов, до этого занимавший пост заместителя директора НИЦ КИ (предыдущий и.о. директора ИТЭФ Владимир Шевченко стал, напротив, заместителем Ковальчука). В газете «Троицкий вариант - наука» Козлова назвали «чиновником от науки с трудноразличимым научным CV и с нулевой компетенцией в области физики высоких энергий».

В принципе, «чиновники от науки» тоже нужны. Другое дело, насколько они толковы как менеджеры и что от них конкретно требуется. А нужна ли им хорошая компетенция в определенной науке - это большой вопрос. У них - своё назначение.

«В том же 2008 году, когда кризис помешал построить на месте ускорителя и лабораторий бизнес-центр, прекратилось дополнительное финансирование сотрудников ИТЭФ. До этого 100 человек (50 теоретиков и 50 экспериментаторов) получали от института дополнительные деньги в рамках так называемой контрактной системы. Эти люди отбирались по ряду критериев, в числе которых были публикации, участие в крупных конференциях и другие научные достижения. Сейчас теоретики получают только свою зарплату и выплаты по грантам. Экспериментаторы де-юре могут получить дополнительное финансирование от ИТЭФ. Они пишут заявки на свои проекты, и дирекция даже выделяет им деньги. «Но сами деньги в лабораторию не поступают. Я даже не знаю, сколько их поступает. Все, что мы имеем, - это фонд заработной платы», - говорит Андрей Ростовцев, заведующий лабораторией экспериментальной физики».

Ни для кого не секрет, что фундаментальная наука затратна, особенно физика высоких энергий. Заниматься самоокупаемостью эти отрасли науки не могут. В своё время своей дешевизной хвалился Институт философии АН СССР, говоря, что кроме заработной платы сотрудников им никакое иное финансирование (на научное оборудование, на содержание удалённых лабораторий типа биостанций или горных обсерваторий) им не нужно. Однако теперь, судя по всему, на такой же скудный паёк оказались посажены и многие другие НИИ РАН.

«Именно с приходом Козлова физики связывают многие, если не все, проблемы института. А к ним относятся в первую очередь низкие зарплаты: ведущий научный сотрудник, доктор наук получает 25 тысяч рублей, старший научный сотрудник, кандидат наук - 19 тысяч, и это при том, что ИТЭФ удалось отстоять оклад на уровне 12-15 тысяч рублей, а не шести, как то пытались исправить (и успешно сделали в Курчатовском институте). Но если высоких зарплат в науке в России в принципе мало кто ожидает, то остальные неприятности ИТЭФ действительно менее тривиальны».

Полагаю, что опять разговор пошел о личностях, а не о системе научного финансирования.

«Пропускной режим, введенный в институте, не позволяет проводить на территорию иностранцев, в том числе граждан стран СНГ, что делает невозможным проведение в ИТЭФ даже научных конференций. Руководство отказывается также пропускать школьников и студентов - а когда-то в институте устраивали Зимние экологические школы, действовали кружки для детей. Там находятся базовые кафедры МИФИ и МФТИ, занятия на них - лекции и семинары - проходят на территории института, и студенты из СНГ, в том числе Белоруссии, опять-таки не могут туда попасть. Студентов же с российским гражданством, чтобы они могли беспрепятственно посещать занятия, оформляют на работу - формально, на маленькую долю ставки. Это позволяет им получить постоянный пропуск. «Администрация все время пытается сократить всех долеставочников. Но пока мы держимся», - говорит Андрей Ростовцев, заведующий лабораторией экспериментальной физики ИТЭФ».

Пропускной режим когда-то был оправдан, поскольку в ряде перспективных направлений мы лидировали, и приход посторонних лиц мог принести огромные убытки. Однако сейчас он сохраняется в других целях - чтобы иностранцы не видели, насколько мы отстали.

Бюрократические препоны. «Сотрудникам института - по крайней мере, некоторым из них - стало трудно, а то и невозможно подписать необходимые для командировок документы. Так, бывший заместитель директора Михаил Данилов в итоге уехал на конференцию во Вьетнам, где он был одним из организаторов наряду с нобелевскими лауреатами, взяв отпуск, а Александру Горскому в администрации подписывают командировки задним числом».

Но такое случалось и в советское время. Например, я ездил в коллективе проверяющих от Минвуза в Башкортостан. Мне в МВТУ выписали командировку как ассистенту, а философу профессору Молодцову из МГУ - нет, так что он поехал за свой счёт. Деньги на командировки руководство выделяет неохотно, и чаще всего - только особо доверенным людям.

«Закупка оборудования для экспериментов, по словам Горского и Ростовцева, стоит таких бюрократических усилий, что проще вообще ничего не закупать. Трудности при этом, говорят сотрудники ИТЭФ, связаны не только с законом о госзакупках (94-ФЗ), но и с дополнительными препятствиями, которые чинит на этом и без того непростом пути руководство института. «Причина в том, что директор не заинтересован в том, чтобы люди эффективно работали. Более того, в значительной степени он самоустранился от руководства институтом, реально руководит его заместитель по кадрам», - говорит Горский. «ИТЭФ выделялся тем, что люди работали на очень конкретный результат. Но сейчас нет ориентации на результат, имеется трудно формализуемый процесс, и трудно формализовать результат», - добавляет он».

В советское время заказчиком выступало государство. А в наши дни государство просто финансирует отрасль для того, чтобы она существовала - никаких амбициозных планов по лидерству в науке оно не ставит.

«Следствием подобной политики руководства стало падение публикационной активности, ученые уходят из ИТЭФ. «Уже пройдена некоторая точка невозврата, по мнению сотрудников», - говорит Горский. По его словам, в последние полгода люди начали активно увольняться и уходить кто куда - в Высшую школу экономики, в Институт прикладной математики, Математический институт имени Стеклова, в зарубежные научные центры. На освободившиеся ставки, казалось бы, можно нанять новых исследователей. Но, как рассказывают сотрудники ИТЭФ, молодых ученых устроить на работу в институт фактически невозможно - не только из-за условий, которые им предлагают (в 2012 году, например, перспективному выпускнику МФТИ предложили 0,2 ставки с зарплатой 1600 рублей), но и из-за действий руководства. «У меня сейчас буквально такая ситуация. Имеется возможность взять человека, но директор лично не дает это сделать», - жаловался Горский в августе. В итоге, впрочем, «под угрозой крупномасштабного скандала» сотрудника удалось взять».

Понятно, что каждое освободившееся место - это лишняя рента в зарплату руководителя того или иного ранга. Поэтому руководство только ввиду крайней необходимости идёт на оформление на работу научного сотрудника с минимальной оплатой труда. Это - реальный путь повышения зарплаты руководства. А рейтинг отечественного НИИ в списке аналогичных научных центров за рубежом на зарплате никак не сказывается. Во всяком случае, так построено современное законодательство.

Пояснение мелким шрифтом: «Конфликт сотрудников ИТЭФ с руководством обширно освещался: о нем писали СМИ, проходил круглый стол о судьбе института, был создан специальный сайт. В разгар ссоры представители НИЦ КИ в лице заместителя директора Олега Нарайкина утверждали, что назначение Козлова (бывшего замдиректора все того же НИЦ КИ, сотрудники считают его ставленником Ковальчука) - это решение «Росатома», к которому Курчатовский институт отношения не имеет, хотя и одобряет его. «Конфликта в ИТЭФ нет, есть попытка дискредитировать важнейшие государственные решения, направленные на усиление позиций российской науки», - комментировал ситуацию Нарайкин в феврале 2012 года».

Мне думается, что если бы директором стал Олег Нарайкин, ситуация бы осталась той же самой, поскольку поменялись бы только лица, но не система.

«В списке уже уволившихся сотрудников ИТЭФ числятся, к примеру, заведующий лабораторией астрофизики, доктор физико-математических наук Павел Сасоров, доктор физико-математических наук Михаил Косов, разрабатывающий часть программного обеспечения для БАК, и заведующий лабораторией астрофизики Владимир Имшенник. Наконец, научное сообщество, в том числе сотрудники ИТЭФ и члены Общества научных работников, в течение всего лета опасались скорого увольнения Михаила Данилова, бывшего директора института, который в 1990-е годы помогал восстанавливать ИТЭФ. «В девяностые годы я пожертвовал своей научной карьерой, отказался от весьма привлекательных предложений работать на Западе, поскольку считал своим моральным долгом содействовать сохранению науки мирового уровня в ИТЭФ и России (простите за высокопарный стиль)», - говорил Данилов в письме коллегам о своем положении в институте. Но сегодня его былые заслуги руководство ИТЭФ, кажется, не интересуют: в начале июня Данилов покинул - или, как говорят его сторонники, вынужден был покинуть - пост заместителя директора по научной работе и стал главным научным сотрудником, потеряв в зарплате чуть ли не в 10 раз. «Для меня снятие административной нагрузки открывает возможность более активного участия в научной деятельности. Но радость от этого омрачается опасениями за судьбу ИТЭФ», - объяснял Данилов все в том же сообщении сотрудникам».

Вот реальные цифры: заместитель директора института, от которого не требуется вести ежедневную научную работу, получает в 10 раз больше «главного научного сотрудника». Кто тут «главный», понять несложно. В советское время разница между директором НИИ и доктором наук, составлял 1,5-2 раза, максимум 3 раза, но не больше.

Написать отзыв

Вы должны быть зарегистрированны ввойти чтобы иметь возможность комментировать.






[сайт работает на WordPress.]

WordPress: 7.12MB | MySQL:11 | 0.159sec

. ...

информация:

рубрики:

поиск:

архивы:

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июнь    
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

управление:

. ..



20 запросов. 0.310 секунд