В.А.Чудинов

Статья из «Вестника МЭГУ» 1996 г. Еще две статьи небольшого объема были задуманы для демонстрации уровня грамотности наших предков, владевших как слоговой, так и кирилловской письменностью одновременно. Первая из них была написана 22.04.1996 по заказу редактора журнала "Наука и религия" А. Асова, посетившего одну из наших лекций в лектории Политехнического музея в Москве. Его заинтересовала наша трактовка двух сторон одной берестяной грамоты № 199 ХIII века, принадлежавшей средневековому мальчику из Новгорода Онфиму [9, с. 18]. К сожалению, его журнал так и не поместил этот материал, который мы передали в «Вестник Мэгу». Их рассмотрение мы и положили в основу следующего ниже текста. "Когда мы говорим о грамотности наших далеких предков, мы обычно понимаем при этом умение читать и писать привычным нам способом, то есть кирилловскими буквами. Однако почти никому не известно, что существовал и иной вид грамотности - умение пользоваться знаками слогового славянского письма, которое продержалось на Руси вплоть до XVIII века" [16, c.54]. Далее идет описание двух сторон бересты, служащей, видимо, крышкой туеса, и упоминаются кирилловские надписи на них и рисунки. Однако знаки слогового письма на этой бересте предшествующими исследователями обнаружены не были, а они составляют детали рисунка «зверя» и размещены на полях двух лент со складами, поэтому мы их приводим рядом с общим рисунком в виде прориси:

Рис. 2. Наше чтение рисунка и надписей на полях крышки туеса Онфима

Сопоставив с кирилловским текстом, можно дать транслитерацию того и другого - Я - ЗВЕРЬ, ЛЮТЫЙ ЗВЕРЬ, НОВО НАЧАЛ ЗВЕРЬРЬРЬРЕТЬ. (Кирилловская часть передана нами подчеркиванием), причем прочитанный рисунок зверя имел четыре ноги, где три из них мы прочитали как РЬ, а одну - как РЕ). А на верхней части крышки мы прочитали довольно большой слоговой текст: ТЯЖЬКО БЕ С УРОКАМИ ДЕТЯМЪ - БОЛЕЮТЪ. СЕ ЖЕ - СУМА ЛУБОЧЬНО-ВЕРЕВАЯ [16, c. 54]. Так что каждую из сторон крышки туеса можно считать поверхностью для своей надписи.

Рис. 3. Наше чтение надписей на грамотах 74, 485, 460

Здесь же приведены рисунки, прориси и транслитерации еще трех берестяных грамот изработ А.В. Арциховского ХIII века [17, с. 75] и [18, с. 56, 79] со смешанным кирилловско-слоговым текстом: на одной изображена азбука, точнее, 9 первых букв, но после А следует В, а затем Б; слоговым письмом сделана приписка «Б» ЛЬЖЕ ПОСЪТАВЛЕН; на другой изображена полная кирилловская азбука, и слоговой комментарий гласит: УЧУ Я ВОЛЬНО, наконец, на третьей изображен конец кирилловской азбуки, и комментарий поясняет: НАУЧАЮСЬ-ТО БЕЗЪ НЕЕ [16, c. 54]; они вместе комментируют слоговыми знаками кирилловский текст:

Рис. 4. Слоговое пояснение кирилловских букв

Интересным примером использования слоговой письменности в качестве комментариев к кирилловской азбуке оказываются азбуки-надписи на гребне ХIII века из Берестья [19, с. 316], пряслице ХI-ХII вв. из Любеча [20, с. 32, рис. 14], стене Софийского собора Киева [21, с. 269-269]. Видно, что везде слоговым способом пояснялась кирилловская буква "зело", очень редко употреблявшаяся на письме; возможно, что для отличия от нее знак ЖЬ получил дополнительный вертикальный штрих. Она передавала звук ЗЪ или ДЗЪ.

В заключении статьи говорится: "Как видим, все примеры приводят к одному выводу - слоговая письменность первична, а кирилловская - вторична. Иными словами, как письменность каждого конкретного человека, так и письменность всей Руси вначале была слоговой, а уж потом - буквенной. И, следовательно, грамотность русского народа была обусловлена именно этой, слоговой составляющей, а не более поздним кирилловским приобретением, которое к тому же не представляло ни малейшего труда в своем освоении. Но из этого следует, что грамотность на Руси начинается совсем не со времени прихода на русскую землю варианта греко-византийского шрифта, позже названного кирилловским, а гораздо раньше, по меньшей мере, за несколько веков до этого. ... Россия - страна древней письменности, одной из древнейших в Европе (если не самой древней)" [16, c. 56].

Смысл некоторых культовых надписей требовал своего отдельного изучения, и мы посвятили этому исследованию специальную статью, связанную, прежде всего, с символикой креста. В редакции «Вестника МЭГУ» эту статью объединили с предыдущей.

Рис. 5. Наше чтение крестов из Изборска

Было интересно прочитать узор крестов из Изборска [22, с. 4] - БОГЪ ВЪ КАМОНИ, ВОТЪ КАКА ЛЕПОТА, ВОТЪ КАКОЙ КОСЪМЪ [16, с. 58]. Как всегда при чтении монограмм надежность такого чтения не очень велика. Продолжением чтения надписей на крестах из Изборска является чтение надписей на крестах из Порхова [23, с. 431] - КАМОНИ ТЕМЪНИ, [16, с. 58], рис. 6-8.

Рис. 6. Наше чтение надписей на крестах из Порхова, Новгорода, Гдова

На кресте из Новгорода [26, с. 109, рис. 2-4] имеется смешанная надпись НИКА, где NI написано кириллицей, а КА - слоговым знаком. На кресте из Гдова [27, с. 94, рис. 1-1], помимо кирилловских надписей имеется узор «процветшего» креста, который мы прочитали как КАМОНА БЕЧАТЬ, то есть КАМЕННАЯ ПЕЧАТЬ [16, с. 58].

Из других изображений креста мы попытались взять рисунок на щитке одного из перстней клада, описанного Кондаковым [26]. На перстне-печатке мы прочитали ИМО БЕЧАТЬ, то есть ВОТ ПЕЧАТЬ [16, с. 58]. На свинцовой печати из Пскова [27, с. 94, рис. 11-1] мы прочитали ПЪСЪТОВЪ, то есть ПСКОВ [16, с. 58]:

Рис. 7. Наше чтение надписей на изделиях из Киева и Пскова

Это была первая журнальная статья, содержащая большое число рисунков и чтений надписей. Критических замечаний со стороны коллег, в том числе и лингвистов, она не вызвала.

Рис. 8. Наше чтение надписи на камне у озера Уклейно