В.А.Чудинов

Есть претензии и с эпиграфической точки зрения. Так, первая лигатура читается только в нижней части (кстати, усмотрение в нем зеркального ДА довольно сомнительно), тогда как верхушка ее остается без внимания. Вообще говоря, подобный знак был выделен этим эпиграфистом в его сводной таблице как К, а в письме брахми как КХА, но его чтение привело бы к непонятному слову КДАЙ или КХАДАЙ. Следующие три знака в тексте изображены похожими на жирные запятые с длинными хвостами; эпиграфист достаточно смело толкует их как три точки, расположенные по треугольнику Вообще говоря, палочка в брахми читается как Р, а кружочек, в том числе и с точкой внутри - как ТХА. Если следующий знак в виде уголка еще имеет какое-то сходство со знаком У, то признание следующего за ним знака за ДА достаточно сомнительно. Следующий знак отличается от ЧА квадратным основанием; чтобы его читать ЧИ, он должен иметь форму . Знак ТЕ в какой-то степени похож (хотя в надписи эль Недима он гораздо сильнее вытянут по горизонтали), РА соответствует письму брахми и выглядит в виде черточки, но Т должно было выглядеть на транслитерации кружочком, как в тексте надписи, а М.Л. Серяков его почему-то изображает квадратиком. Н действительно изображается перевернутой буквой Т, однако именно Н; чтобы получить чтение НЫ (НИ), следовало бы добавить в него палочку, , чего, однако, нет в тексте. Наконец, последний знак в брахми обозначает БХА, и его чтение как БГ или БОГ - вольность М.Л. Серякова. Тем самым, строгое следование письму брахми дало бы иную транслитерацию: КХАДА ТХАР ТХАР ТХАР УДАТХА ТЕТХАР НАБХА, что, разумеется, ничего похожего на славянское звучание не имеет. Если учесть, что графически каждый из рассмотренных знаков письма брахми весьма сильно отличается от начертаний надписи, чтение следует признать совершенно негодным.

Между тем, М.Л. Серяков остался в восторге от проведенного чтения и весь остаток главы посвятил пониманию того, «как же можно объяснить столь большую схожесть брахми и древнейшей русской письменности» [6, с. 42]. Точку зрения о прямом заимствовании ее из Индии в VIII-X вв. он отвергает как маловероятную, придя к иному выводу: «и брахми, и древнейшая русская письменность возникли и развивались из одного источника, что и объясняет их сходство. Эта гипотеза приводит нас к мысли о существовании письменности у индоевропейцев еще до распада их общности во II тысячелетии до н.э. Звучит несколько невероятно, но, вместе с тем, это единственное разумное объяснение» [6, с. 42]. Для нас этот вывод тоже звучит «несколько невероятно», но не потому, что мы не допускаем существование письменности в указанное время, а потому что, судя по прошедшим тысячелетиям, обе системы письма должны были разойтись настолько, что читать одну письменность с помощью другой было бы невозможным.

Кстати, надпись эль-Недима действительно выполняла роль пропуска, но читается она совсем иначе:

Рис. 2. Наше чтение надписи эль-Недима

Здесь, как видим, хотя есть лигатуры и некоторое несоответствие транслитерации знакам надписи, все же больше сходства; а несовпадение объясняется индивидуальными особенностями автора надписи. Смысл ее, БЕРИ ЕГО И ВЕДИ К БРАТЬЯМ, вполне понятен.

Пятая глава называется «Подтверждение» - имеется в виду подтверждение гипотезы М.Л. Серякова о возможности чтения славянских надписей на основе письма брахми. Здесь представлено несколько образцов его дешифровок, которые мы, однако, приводим несколько в ином порядке. Первым рассмотрим чтение надписи на камне из села Пневище [22, с. 34]. Эта большая надпись привлекла особое внимание М.Л. Серякова, и он посвятил ее рассмотрению и обсуждению несколько страниц. В результате получилось такое чтение [6, с. 60-61].

Здесь верхняя строка представляет собой графемы надписи, вторая строка - их транслитерацию знаками письма брахми, третья - транслитерацию буквами современного гражданского русского письма, и нижняя - окончательную редакцию текста. Эпиграфист полагает, что в данной надписи говорится: ВОТ КНЯЖЕ РЕЧЬ ДА(Л): А ГРАДУ ПРАВИ(ТЬ)... НАРЯД. ОДАРИ ТЕПЕРЬ РОД ЩЕКА, КОИ МОГ УЩИТИ(ТЬ) РОТУА. Этот результат редактируется еще раз, и теперь получается гладкая фраза: КОГДА Я УМРУ (?), ГРАДУ ХРАНИТЬ ПОРЯДОК. (БОЖЕ)(?), ОДАРИ ТЕПЕРЬ РОД ЩЕКА, КОТОРЫЙ МОГ ЗАЩИТИТЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ.

Рис. 3. Чтение М.Л. Серяковым надписи на камне из деревни Пневище

Итак, полагается, что когда-то вблизи деревни Пневище было княжеское захоронение, и на нем якобы была высечена последняя воля князя. Однако, никакого ГРАДА поблизости не было, который должен был ХРАНИТЬ ПОРЯДОК. Не найдено и княжеской могилы. А иметь распоряжение князя в чистом поле весьма странно. Кстати, КНЯЖЕ - это форма звательного падежа от слова КНЯЗЬ, она употребляется только при обращении, но не в повествовании. И на могилах обычно писали эпитафии, пожелания от живущих умершему, но не цитаты из их речей, и не их распоряжения. Кстати, чаще всего на надгробьях упоминаются имена покойных. Так что надгробной данная надпись быть не может.

Сомнения усиливаются при взгляде на полученный текст в первой редакции. Тут есть несогласования (РОД...КОИ вместо КОТОРЫЙ) и странные слова (РОТУА, УЩИТИ), которых быть не должно. Сопоставление этого текста с подстрочником показывает огромное желание эпиграфиста сделать его славянским. На самом деле подстрочник гласит (с разбивкой на слова в соответствии с текстом первой редакции): ВТА КАНУЙЖЕ РАЕЧА ДА. ГХАРАДАУ ПИРАВИ (далее идет текст, который М.Л. Серяков счел возможным опустить: РАЕ-РАЕ-РОК) НАРАДА (изображение рыбы). ОДХАРА ТХАПАРА РАДА ЩЕКА, КА МАГА УЩЕТХА РАДАА. Ничего славянского тут также нет.

Нечего говорить и о том, что знаки письма брахми плохо совпадают с графикой надписи. Кстати, текст данной надписи тоже славянский, русский, и его вполне можно прочитать. Например, так:

Рис. 4. Наше чтение надписи Дондукова-Корсакова

Общий смысл текста понятен - речь идет либо о ночном незаконном лове, либо о краже рыбы из чужой заводи.

Последней крупной славянской надписью, прочитанной М.Л. Серяковым, явилась легенда на печати Святослава [6, с. 62-63]:

Рис. 5. Чтение М.Л. Серяковым надписи на печати Святослава

В окончательном виде этот текст у него читается так: ТО СВЯТОСЛАВ... РОТУ ДАН ГРА(МО)ТУ ИНАХ...У (?) ГАБИЧА [6 с. 63]. Честно говоря, из него ничего невозможно понять: зачем дан Святослав какому-то РОТУ и что такое ГРАМОТУ ИНАХУ, и кто такой ГАБИЧ. Эпиграфист поясняет: «Последнее слово может быть именем, а может иметь общее происхождение с древнерусским словом «габити» - «притеснять», и в данном контексте обозначать, вероятнее всего, «оттиск»» [6, с. 63]. Но и с таким пояснением нам неясно, что означает ГРАМОТУ ИНАХУ ОТТИСК. Ясно лишь, что ОТТИСК что-то делает с ГРАМОТОЙ, но что именно, непонятно.

Короче говоря, неудовлетворительность чтения видна уже на уровне окончательного результата. Обращение к подстрочнику дает совершенно неславянский текст: КАТХА САТЛАГА РАТА ?? ДАНА ГАРАТХУ ИНАХ??У ГАБИЧА. И опять знаки письма брахми мало соответствуют графике начертаний текста. Особенно велико несовпадение последних двух знаков, БИ и ЧА слова ГАБИЧА.

Опять-таки, речь идет о чтении любопытного текста. В действительности знаки на печати [27, с. 38] читаются совершенно иначе:

Рис. 6. Наше чтение надписей на печати Святослава

Из малых надписей М.Л. Серяков читает монограмму на перстне Киевского клада, опубликованного Н. Кондаковым [24, с. 107 № 70], хотя знакомится с ней по работе Б.А. Рыбакова [25, с. 237, рис. 30], перевернув эту надпись слева направо, поскольку считает, что оттиск должен быть зеркальным по отношению к надписи на щитке:

Рис. 7. Чтение М.Л. Серяковым надписи на щитке перстня из Киева

Читает он эту надпись двояко: либо как ЛЕТА ДАНА, либо как ЛУДАНА, «название загадочного восточнославянского племени у некоторых арабских авторов» [6, с. 54]. Оба варианта кажутся нам странными: что означает надпись ЛЕТА ДАНА на перстне? ДАН ЛЕТОМ? Кем дан? Обычно дату подарка перстня на самом перстне не изображают. Еще менее понятно название одного из племен в арабском произношении в начертании на перстне состоятельного киевлянина. Словом, интерпретация весьма странная.