В.А.Чудинов

Рис. 9. Различное изображение фигурок славянского бога Прове

Мы не будем подробно анализировать аргументы Ягича; на наш взгляд они, хотя и не лишены основания, все же сильно сгущают краски и по большому счету ликвидируют весь задел ХVIII-XIХ вв. по выявлению одного из видов средневекового письма, которым пользовались славяне. Ясно, что представления о существовании рунической письменности у славян оказались, по мнению И.В. Ягича, лишь «мифологическими бреднями», основанными на фальсификации памятников, то есть на частичном изготовлении самих памятников с надписями в Новое время, частично на гравировке в Новое время рун на действительно древних вещах. Но тем самым был поставлен крест на самой идее какого-то особенного докирилловского письма, по меньшей мере связанного с рунами. И этот авторитетный, но неверный в своей основе взгляд стал отправной точкой для дальнейшего изучения славянской письменности. С ним мы живем и сейчас. Уже в ХХ веке известный славист Любомир Нидерле писал: «вообще неправдоподобно, чтобы славянский народ до принятия христианства знал подлинную письменность и пользовался ею». Тем самым боязнь подделок и знакомство с действительными подделками лишило славян их подлинной культурной истории. Не больше и не меньше!

В этом опротестовании подлинности как Микоржинских, так и Стрелецких фигурок огромную роль сыграла та самая фигурка Прове, о которой, намекая на ее нахождение у Гемпеля, писал Маш, но которая была описана Потоцким. Ягич отталкивался от того ее вида, который описал Потоцкий; позже в меньшем масштабе фигурку Прове изобразил Лелевель. Однако на самом деле она выглядела не так, и ее подлинный вид восстановил только Ян Коллар, рис. 9. Ни Потоцкий, ни Лелевель, ни Ягич не заметили слова РИЗЫ, начертанного отчасти на голове, отчасти на одеянии Прове, и указывающего на то, что что-то на одеянии фигурки должно привлечь наше внимание. Это – совершенно необычные складки на груди фигурки, которые были небрежно переданы Потоцким как бусы или четки; на самом деле перед нами надпись тем самым славянским письмом, о котором у нас уже шла речь. Но именно славянская надпись и не могла быть придумана фальсификаторами: если даже ученые конца ХХ века не признают существования такой письменности, то тем более о ее существовании не могли знать дилетанты XVIII в.! Следовательно, она однозначно свидетельствует о подлинности фигурки!

Получается, что в случае Прове солгал не Маш, который не видел в глаза этой фигурки, но вычислил ее существование, и не Гемпель, который не продал ее Машу, но продал Потоцкому, а именно славист Потоцкий, передавший ее очертания весьма упрощенно. Лелевель поверил Потоцкому, а Ягич, опираясь на эти два изображения, признал фигурку Прове фальсифицированной, и на этой основе объявил подделкой и надгробие из Микоржина (оказывается, фальсификаторы наводняли не только Германию XVIII в., но и Польшу XIX в.!). Ягич, оказавшийся правым в том, что заподозрил неладное с Прове и крикнувший «держи вора!», устремился не в том направлении, и вместо того, чтобы отнестись с пристрастием к репродукции Потоцкого, признал фальсификаторами окружение Маша и неизвестных поляков. А поскольку на этом основании была перечеркнута вся деятельность исследователей по изучению памятников докирилловской славянской письменности, именно Ватрослав Ягич, как герой Лескова, и оказался тем главным фальсификатором истории славянской культуры, который отнял у нас право считать наших предков обладателями собственной письменности.

С тех пор любой добросовестный ученый, услышав об очередных дешифровках славянского письма, вспоминает историю «славянских рун» и думает просебя: знаем-знаем, нас не проведешь! И отказывается даже знакомиться с предполагаемыми фальсификатами.

Вот так мы и живем сегодня. Те, кто мог бы прочитать надписи вполне квалифицированно, запуганы и не хотят терять своей репутации; те же, которые не особенно боятся за репутацию, не могут читать профессионально. Обе группы недовольны друг другом, но от этого представления о древней славянской культуре не изменяются ни на иоту. И хотя памятников докирилловской славянской письменности пруд пруди, науке они не известны!

Ну а теперь, чтобы не интриговать читателя более, приведем значения опубликованных надписей. Разумеется, значения, как это себе представляем мы; нам уже приходилось слышать от ряда ученых, что так читать нельзя. Почему нельзя и как нужно, они не говорят, а в наши аргументы им вникать некогда, у каждого из них есть свои проблемы. Наши чтения надписей первых пяти рисунков мы поместили на рис. 10. Прежде всего, мы написали от себя две фразы знаками славянского слогового письма, ПРЕКРАСНО СКАЗАНО! и И ЭТО ТОЖЕ ПРЕКРАСНО СКАЗАНО! Легко видеть, что славянское письмо более компактно, занимает меньше места, и это вполне понятно, ибо оно слоговое, то есть каждый знак означает целый открытый слог! Затем следует надпись на иконке, КАВЕМЪСЯ, то есть КАЕМСЯ; к сожалению, орфография была такова, что вместо йотации, то есть написания ЙЕ или, как это было в кириллице,, имеет место вотация, написание вместо йотированного Е – ВЕ.

Рис. 10. Мое чтение предыдущих надписей, написанных руницей

Так что иконка просто призывает верующих покаяться. На изделии ремесленника можно прочитать НЪ ЗАКАЗЪ ЛЕКА, то есть НА ЗАКАЗ ОТЛИВКА. На смешанной надписи на бересте можно различить кирилловскую часть, СЕ ИЛИОНУ, и слоговую, ЧЕНЦУ ВЪЗЯТЬ, что означает ЭТО ВЗЯТЬ ИЛИОНУ-ЧЕРНЦУ (МОНАХУ). А на грамоте из Старой Русы написан донос (видимо, свекрови на невестку) НЕ РОДИЛА ТАТА (ТАТЬЯНА) КО СРОКУ-ТО в несколько непривычной орфографии. Надписи на подлинных предметах относятся к XII-XIII вв. Как видим, все они написаны «по делу», передают распоряжения, доносы, названия, призывы, но никак не свидетельствуют о «пробе пера» или бесцельных и беспорядочных значках.

Рис. 11. Продолжение моего чтения надписей, написанных руницей

То же самое касается и других надписей, рис. 11. На костяном молоточке мы читаем: Я ВЪ СИЛЕ И ВОЛЕ, надпись, свидетельствующая о самоуважении ремесленника. На костяной наковаленке написано: КАВАЙ КЪРИТЬСУ, т.е. КУЙ КРИЦУ! Надпись на женской сережке – ЖЕЛАЮ ЖЕ МУЖА ЗОЛОТОГО! Вероятно, эту сережку подарила любящая мать или сестра. Наконец, надпись на Московской монете XV в. – ГОСУДАРЬ ВЪСЕЯ РУСИ СЬЛАВЯНЪ, повторение обычной кирилловской надписи ГОСУДАРЬ ВСЕЯ РУСИ. Что же каается другого блока надписей, то на глиняном сосуде написано ЗЕРЬНЪ СЬ ЛЕТА, т. е. ЗЕРНА С ЛЕТА (вероятно, ЗЕРНА УРОЖАЯ ПРОШЛОГО ГОДА), на застывшем стеклянном расправе – ЗАТЕЯНО ТЯЖЕЛО, ЗОЛЬНО (результат лабораторного анализа изготовленного стекла); на фрагменте стекла из Киевского храма Святой Софии – просто СЬТЕКЪЛО, т.е. СТЕКЛО; на пряжке – ЗАНОЗА (образное название язычка пряжки). Наконец, на одежде фигурки бога Прове из храма Ретры – РУСЪ СЬКЪЛАВИНОВЪ, место изготовления фигурки. И здесь мы не встретили ни одной надписи «не по делу», все они были удивительно «к месту». В наших примерах мы снабжали кирилловскую транскрипцию (нижняя строка) слоговой транслитерацией (средняя строка), то есть нормальным и красивым вариантом слоговых надписей. Как видим, сами шрифты слогового письма отличаются друг от друга довольно сильно, тем не менее, каждый из них может быть прочитан.

Читатель видит, что хотя и немного необычно, но слоговая письменность вполне способна передать русские слова даже сегодня; тем более она была способна это сделать тысячу лет назад, когда в русском языке практически все слоги были открытыми, т.е. оканчивались на гласный звук. И эта письменность, постепенно сдавая свои позиции, продержалась со времен средневековья до XVII в., медленно уступая место кириллице. А со следующего века она уже вышла из широкого употребления, и ею пользовались только в глубокой провинции. Иногда ее использовали и горожане, но уже в качестве тайнописи. Отдельные люди сохранили знание о ней даже в ХХ веке; но тут уже следует обратиться к некоторым старообрядцам Сибири или, возможно, к потомкам царской фамилии. В целом же, за исключением последних двух веков, славянское слоговое письмо сосуществовало с кириллицей, образуя свой параллельный мир русской и славянской письменной культуры. К сожалению, и в наши дни этот параллелизм сохраняется, но теперь уже в виде научных исследований, где академическая наука безраздельно исследует кириллицу, а энтузиасты – слоговое письмо. Пересекутся ли эти параллельные миры когда-нибудь вновь?

Опубликовано в [1, с. 85- 90].

Литература

1. Что кроме кириллицы (параллельный мир славянского слогового письма) // Дельфис. Журнал благотворительного фонда. М., 1999, № 4 (20)