В.А.Чудинов

Вероятно, это очень важный результат, однако, что дает этот факт нам? Прежде всего, мы пришли к выводам, которые я хотел бы показать на одном примере. Когда мы попытались подсчитать минимальное число горшков (МЧГ) в явно определенном контексте, результат оказался удивительным. Когда я сделал подобный подсчет (Старович 1993) после анализа ряда керамических изделий поздней Винчи, принадлежащих только одному дому с его единой технологией, и, вероятно, одному поколению его обитателей, я достиг цифры в 3552. Я должен также подчеркнуть, что технологическое качество коллекции гончарных изделий было высоким. Далее, размер дома был совершенно обычным. Если мы бросим более внимательный взгляд, мы можем предположить, что такое большое число гончарной продукции может означать также высокую степень экономической активности, такой как производство пищи, дающее прибавочную стоимость²⁴, так что, возможно, следует рассмотреть идею о продовольственной торговле.

Далее, ученые, которые рассматривали проблему социокультурной трансформации позднего неолита в Южной Европе(особенно на Балканах), допускают, что наиболее чувствительные (говоря археологически) «фильтры» для проверки и понимания основной идеологии культуры Винчи, вероятно, отсутствуют: репрезентативные данные по практикам погребения. Несомненно, существенный дефицит могил (по сравнению с числом поселений) становится «торговым знаком» в археологических объяснениях социальной деятельности Винчи. Если мы исключим почти спорадические открытия одиночных могил в пределах поселений (подобных самой Винчи, а затем, возможно, Тэртэрии и в некоторым другим местам), то было найдено только два «соответствущих» кладбища: Ботош вблизи Зреняна, и Гомолава вблизи Румы. Оба были вне поселения: кладбище в Живаничева Доля (Ботош) было в окрестности двух поселений, Стари Виногради и Арадац, тогда как некрополь в Гомолаве располагался в ныне необитаемом секторе телля.

Наконец, я хотел бы свернуть в сторону антропологии, и даже к палео-социологическму аспекту основного вопроса (письмо или нет?): возможно, это удивительно, однако это уже не относится к делу. Иными словами, если кто-то желает выработать дальнейшее понимание явления, то тот факт, что существовала регулярная система письменного общения, уже удовлетворяет. Тогда как понимание того, что многие барьеры серьезно препятствуют попыткам дешифровки знаков, заставляет нас вспомнть, что символы Винчи были когда-то посланиями, записками, информацией. Тогда кто мог бы писать их и зачем? После многих размышлений, я пришел к выводу, что источник и изобретение знаков и символов кроется в религии и церемонии. Наиболее частные знаки, повторение формульных групп знаков, вотивов и религиозных объектов, вырезанных до обжига (как в своего рода инициации) – все это поддерживает эту идею.

Однако археологические данные сильно поддерживают и нечто другое. Со времени, начиная с фазы Винча 2, знаки гравировались (или выцарапывались) после обжига, становясь более общими. Представляется, что в последних фазах сосуды становились более обычным средством передачи практической информации в повседневной жизни. Многие числа, различные группы знаков, и даже лигатуры (как в современной системе стенографии), и местные типы начертания знаков, могли бы означать, что народ Винчи начал писать более точные сообщения, и понимать их. Так кто же мог бы писать и читать их? Динамика социальной и экономической трансформации относительно простого племенного сообщества в более сложно устроенное общество очевидна. Дополнительно производимые товары, такие как кремень, соль, медь и, в частности, их возрастающее число, предполагали возможность коммерческой торговли. Возможно, странствующие ремесленники и торговцы и были авторами большинства знаков и символов²⁵?

В качестве последнего вывода я предлагаю начать пересмотр общего отношения к природе и сложности Винчанского общества.

Литература

Brukner B. 1974. Pozni neolit // Brukner B., Jovanović B. and Tasić N. (eds.)/ Prahistoria Vojvodine, p. 56-152
Chudinov V.A. 2003. O knige Anticha i Vinchanskom pisme. www.trinitas.ru/rus/doc /0211/005f/02110011 htm (in Russian)
Falfenstein A. Zu dem aus Tartaria // Germania, v. 43, pp. 269-273
Fewkes V. 1936. Neolithic Sites in the Moravo-Danubian Area Eastern Yugoslavia) // American Scool of Prehistoric Research Bulletin, v. 12, pp. 5-81
Garašanin M. 1951. Hronologia vinčanske kulture. Ljublana, Filozofska fakulteta
Gimbutas Maria. The classification of Old Europe — 7000-3500 BC // Actes du VIII Congres international des sciences prehistoriques et protohistoriques, Beograd
Gimbutas Maria. Old Europe c. 7000-3500 BC: The earliest European civilisation before the infiltration of the Indo-European peoples // The Journal of Ino-European Studies, v. 1, No 1, pp. 1-20
Gimbutas Maria. The beginning of the Bronze age in Europe and the Indo-Europeans: 3500-2500 BC// The Journal of Indo-European Studies, v. 1, No 2, pp. 163-214
Gimbutas Meria. The Gods and Goddesses of Old Europe 7000-3500 BC. Myths, Legends & Cult Images. Berkely
Vasić М.М. Kroz kulturni sloj Vinče. I i II // Spomenik SAN, C, n.s. 2, Beograd, 1951, str. 1-87, sl. 1-44
Winn S.M.M. 1981 Pre-writing in Southeastern Europe: The sign system of Vinča culture ca. 4000 B.C. Western Publishers. Calgary, Alberta