В.А.Чудинов

Сомнения, которые рецензент не хочет развеять. «Что и говорить, указанные цифры, подчёркивающие нешуточную древность руницы, могли бы вызвать только почтение, тем более, что, по словам В. Чудинова, к 2006-му году им было прочитано не два-три слова, и даже не пять-десять надписей, а порядка «двух тысяч текстов», написанных таким способом. Однако предложенное «чтение» выявленных на изображениях лезвий ножей  «знаков» этой самой руницы, как и сам факт их существования вне пределов обрабатываемой В. Чудиновым иллюстрации - на самих ножах - вызывают слишком серьёзные сомнения» (с. 78).

Казалось бы, чего проще: взять и повторить данную методику применительно к другим артефактам и показать, что никаких надписей там нет. Или что надписи есть, но буквы кириллицы как раз соответствуют буквам рукописных книг того времени, а никаких «букв современного вида» там нет и в помине. И, наконец, что все знаки являются именно буквами, а знаков руницы там нет. Это было бы убедительно.

Но рецензент БОИТСЯ это сделать. Ибо если он заявит, что НИКАКИХ НАДПИСЕЙ на исследованных им артефактах нет, и при этом сошлётся на соответствующие источники, то я всегда могу своего коллегу ПРОВЕРИТЬ, то есть, либо с ним согласиться, если это так и будет, либо опровергнуть, если он слукавит. Именно так и работает любая наука, как естественная, так и гуманитарная. Если же сомнения возникают у оппонента еще до опыта, априорно, а проверять их он не торопится, то перед нами - лжеучёный. Но, насколько я понимаю, проверять мою методику на новых артефактах С.В. Яковлев не собирается, что следует из всей его статьи. Так что его сомнения бездоказательны.

Сложна ли система записи у наших предков? «Но самый первый вопрос - к чему такая сложная система записи (с одновременным использованием двух знаковых систем), у В. Чудинова ответ готов заранее. Дело в том, что одной из исходных предпосылок для изучения неявных надписей, считается их изначальная зашифрованность с целью доставления интеллектуального наслаждения при дешифровке» (с. 78).

Очень интересно: вопрос о якобы сложности системы записи нашими предками сводится к моей личной мотивации моих исследований. Да, мне действительно интересно дешифровывать неизвестные виды письма, это мне доставляет интеллектуальное наслаждение. Что же касается якобы сложности написания двумя видами письма, то такая сложность возникает только для людей непосвященных. Дискрипция, то есть владение одновременно двумя видами письма, аналогична диглоссии, владению двумя языками. Я многократно слушал, как знакомые мне кавказцы (например, грузины или армяне), разговаривая друг с другом, вставляли в свою речь русские слова там, где они считали необходимым. Это - свидетельство весьма высокой компетентности говорящего или пишущего. Сложность возникает лишь у того, кто не знает какого-то вида письма или языка, то есть, у лица некомпетентного.

Готова ли современная наука? Здесь мы подходим к наиболее важному пункту рассуждений школьного учителя. «Именно микроэпиграфика, созданная трудами В. Чудинова и используемая пока что только им самим, предлагает обогатить историю отечественной культуры (и собственно - отечественную эпиграфику) такими, к примеру, «надписями», как «Толан проклял сей ключ»). Толан, по мнению В. Чудинова, это чуть изменённое Толян (восходящее к привычному имени Анатолий), с наслаждением, надо полагать, выявленное на изображении ключа...Готова ли отечественная культура принять столь бесценный дар?» (там же, с. 78).  - Вот те раз! Оказывается, исследователь несёт ответственность за то, что он дешифрует, и его должна интересовать не истина, а политкорректность! Да читал ли сам С.В. Яковлев записки учеников друг другу, где можно встретить не только имена Толян, Колян, Вован и прочие, но и гораздо более хлёсткие выражения, чем глагол «проклял»! А ведь учили русской грамоте школьников учителя, подобные С.В. Яковлеву. Так что же, записки школьников с их отличной от общепринятой лексикой и грамматикой не существуют? И публикация их не есть вскрытие простонародного аспекта русской речи?

Но с чем я полностью согласен, так это с выводом С.В. Яковлева  о том, что отечественная культура не готова принять столь бесценный дар. И какая-то часть филологов. Ибо их интересует не подлинная древность, а древность мифологизированная. Чтобы Толян был бы Анатолием Пафнутьевичем, и не проклинал какие-то вещи, связанные с неприятными воспоминаниями, а благословил их. Так бы и писал на бытовом предмете, Я, АНАТОЛИЙ ПАФНУТЬЕВИЧ, ПРОЗВАННЫЙ БИРЮКОМ, ИЗ ДЕРЕВНИ БОЛЬШИЕ ГНИЛИЩА, БЛАГОГОВЕЮ ПРЕД СИМ КЛЮЧОМ.

Иными словами, рецензенту нужна не истина, а подарки культуре. Публикуя свои смехотворные обвинения, он, вероятно, полагает, что отрицая целое научное направление, он предлагает нынешней культуре такой бесценный дар, какой она принять в состоянии. То есть, остановку отечественной науки для того, чтобы эти достижения сделала наука зарубежная.

Рис. 2. Фотографии из моей книги с увеличением

Увеличение изображения как якобы ненаучный способ. «Попытаемся разобраться с предлагаемым В. Чудиновым увеличением изображения как одним из способов «чтения» «неявных надписей». Возьмём, к примеру, недавно изданную книгу «Вагрия. Варяги Руси Яра», в которой на с. 200 приведена невысокого качества фотография статуэтки из книги современного исследователя Фридриха Шлетте (F.Schlette)  «Kelten zwischen Alesia und Pergamon». Автор книги предлагает воочию убедиться в эффективности его «метода» увеличения изображения в процессе весьма успешного выявления «неявных надписей», написанных по-русски: «На его шапке можно дважды прочитать слово «Яр»,  на бровях, как водится, слово «лик», под глазом - слово «Яра»... Соотношение масштабов изображений на рис. 3 и 4 (здесь - рис. 2) гамии сохранено специально, поскольку так намного проще понять технику поиска «неявных надписей».

Дело в том, что одной из характеристик цифрового (компьютерного) изображения является т.н. «разрешение» - количество элементов (точек), на которые оно разбивается. Именно от этого количества не в последнюю очередь зависит «чёткость» получаемого при сканировании или же «на выходе» цифровой камеры изображения, что позволяет говорить о высоко- или низкокачественном изображении одного и того же предмета. На приведенном увеличенном фрагменте, рис. 4 (рис. 2 справа) очень хорошо видны т.н. растровые точки - те самые элементы, которые составляют само  изображение и которые при достаточном «качестве» («разрешении») изображения не должны быть заметны в условиях  наблюдения «невооруженным» глазом, поскольку они просто будут «сливаться» для глаза со среднестатистической разрешающей способностью. Но, как это видно на представленных иллюстрациях, именно из этих самых элементов и «составляются» В. Чудиновым «русские буквы» (там же, с. 79). Иными словами, если точки растра для глаза сливаются, то такое представление «научно», если же они «не сливаются», то - ненаучно. Возникает новый критерий научности, открытый С.В. Яковлевым - удобство зрительного восприятия. - Хорошо, применим его, если не нравится увеличение. Однако конфигурация букв от этого никак не изменится.

Рис. 3. Те же надписи без увеличения

Как видим, надписи остаются одними и теми же даже без увеличения, но так их весьма сложно разглядеть. Иными словами, показанные мной надписи СУЩЕСТВУЮТ, однако мой критик не желает их принять, и потому ссылается на то, что я попытался ОБЛЕГЧИТЬ ему (как и любому другому читателю) возможность увидеть эту надпись. Жалобы С.В. Яковлева сродни жалобам человека, взглянувшего на звёзды в телескоп: там звёздное небо выглядит существенно иным!

Рис. 4. Копирование моих рисунков в Бюллетене

Итак, мы видим чётко выраженную обскурантистскую позицию: увеличивать изображения для науки никоим образом не нужно! А все микроскопы, телескопы, усилители контраста - это всё от лукавого! - Ай да «защитник науки»! Поздравляю не только всю комиссию по противодействию лженауке, но и лично Э.П. Круглякова со столь ценным приобретением!

Новый замечательный критерий. Школьный учитель, как заправский фокусник, тут же достаёт из рукава еще один критерий научности: «В. Чудинов прекрасно осведомлён о появлении «элементов книжного растра, существующего в полиграфии»,  при чрезмерном увеличении изображения, и, тем не менее, продолжает увеличивать» (с. 80). Итак, «появление книжного растра», оказывается, в принципе НЕНАУЧНО, а ЧРЕЗМЕРНОЕ УВЕЛИЧЕНИЕ, видимо, - вообще  научный криминал!  А как тогда более грубый «газетный « растр? Его показывать категорически запрещено? Так что, может быть и в любых науках увеличению поставить предел - «ограничение Яковлева»? И писать, как при употреблении спиртных напитков: «ЧРЕЗМЕРНОЕ УВЕЛИЧЕНИЕ РАЗМЕРОВ ИЗОБРАЖЕНИЯ ВРЕДИТ СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ»!

Ай да комиссия по борьбе с лженаукой!

Рис. 5. Мой рисунок, отданный в редакцию издательства «Фаир»

Чудинов виноват в полиграфическом качестве иллюстрации. «На рис. 507 помещено изображение крышки погребальной урны-канопы из Кьюзи VII в. до н.э.(рис. 5) (здесь 4), заимствованное, как это указано на той же странице, из книги Г. Соколова «Искусство этрусков» (рис. 6) (здесь рис. 4). Хорошо видно, что при сохранении линейных размеров изображения его «качество», определяемое разрешением, использованным при сканировании оригинальной книжной иллюстрации, значительно изменяются. И именно это отличие даёт определенные возможности для манипулирования скоплениями растровых элементов, неразличимыми на втором изображении, сделанном с более высоким разрешением» (там же, с. 80).

Рис. 6. Моё чтение надписей на рис. 5

Понятно, что каждое копирование вносит небольшое искажение, в том числе и копирование, сделанное С.В. Яковлевым (рис. 4 справа). Примерно такого качества иллюстрацию я и сдавал в издательство. Однако копирование при редактуре редактором издательства, исполнение полиграфической краской во время печати и новое копирование изображения С.В. Яковлевым дало весьма плохое результирующее качество. Поэтому я привожу изображение той же фотографии таким, как я его сдавал в издательство, рис. 5. Так что никакого «манипулирования» изображением с моей стороны тут нет. Однако подписи находятся те же самые, и даже более того, рис. 6. Так, например, на изображении правого глаза имеется дополнительная надпись ЛИК ЯРА, а на изображении левого глаза - слово РИМ над словом КУРОС. Я не стал их выделять в книге, поскольку понимал, что при  печати последнее слово окажется слишком мелким, а выражение ЛИК ЯРА стало бы слишком чёрным. Так что я не ДОБАВИЛ, а, напротив, ИСКЛЮЧИЛ не очень хорошо выделяемые слова. Если мой оппонент не видит выделенные мной слова, то я бы посоветовал ему обратиться к окулисту.

Итак, на глазах у изумлённых читателей мой оппонент отрицает очевидное! Именно он манипулирует изображением, предлагая очередную копию с копии!

Явные надписи Чудинов читает не так, как хотелось бы школьному учителю. Далее идёт цитата из моей книги «Вернём этрусков Руси»: «тетива лука образует дополнительную линию и дополнительную букву, а именно Р» (с. 81). При этом мой оппонент лукаво не приводит ни мой рисунок, ни рисунок с чтением Э. Майяни. Я же тут воспроизвожу оба рисунка.

Рис. 7. Рисунок и чтения Э. Майяни

Э Майяни читает надпись на луке левого воина почему-то не справа налево, как положено, а в обратном направлении. Но тогда надо бы прочитать ЛОЕРС, а не ЛОЕТС. Я же читаю в том порядке, который принят в этрускологии, а именно справа налево. И читаю как Т, так и Р, а далее, действительно, «две последние буквы переставлены, надо читать не ОЛ, а ЛО, одна буква не дописана, и на ее уровне видна нижняя челюсть медвежьей пасти, служащей шлемом, именно она-то и определяет букву Г. Тем самым получается надпись СТРЕЛОГ, то есть, «стрелок», где последний звук К совершенно законно подвергся озвончению» (там же, с. 81). Это слово дублируется неявной надписью на груди лучника, что подтверждает данное чтение. Однако школьный учитель специально не приводит изображения, чтобы читатель не заметил его обмана.

Рис. 8. Моё чтение надписей на рис. 7

Хорошо, моё чтение моему оппоненту не нравится. - Но тогда он согласен с чтением Э. Майяни? - Тоже нет. - Тогда как предлагает читать ОН? - Никак! Он не специалист, и ни одной этрусской надписи он самостоятельно не прочитал. Поэтому он способен только на брюзжание. Я ему не нравлюсь, и потому всё, что я делаю - не только по определению плохо, но и лженаука!

Понятно, что если человек не разбирается в каких-то вещах, то он может молоть любую чепуху - язык без костей.

Рис. 9. Якобы рисунок из моей книги