В.А.Чудинов

Александр Иосифович Немировский как этрусколог

Чудинов В.А.

На праздник Рождества Христова мне подарили небольшую книжку А. Немировского по этрусским зеркалам [1]. Я был очень рад этому подарку, поскольку считал этого исследователя крупнейшим отечественным этрускологом советского и постсоветского периодов. Википедия пишет о нём: «Алекса́ндр Ио́сифович Немиро́вский (также Александр Осипович; 8 ноября 1919, Тирасполь Херсонской губернии - 8 февраля 2007, Москва) - российский историк Древнего Рима и этрусской культуры, педагог, поэт, прозаик и переводчик. Автор более пятидесяти книг поэзии, исторических романов, учебных пособий и научных монографий. Доктор исторических наук. Основатель (и первый заведующий) кафедры истории древнего мира и древних языков Воронежского государственного университета. Первым среди российских учёных исследовал нурагическую культуру Сардинии и её связь с этрусками (его исследования в этой сфере продолжила Т. П. Кац)».

Рис. 1. Александр Иосифович Немировский

Затем идут более детальные подробности: «Александр Немировский родился в Тирасполе в 1919 году, но вскоре после его рождения, спасаясь от прокатившейся по Украине волны еврейских погромов, семья вернулась в уже румынскую Бессарабию. В 1926 году вся семья нелегально пересекла Днестр, по которому проходила тогда граница с СССР, и поселилась в Москве. Здесь Немировский окончил школу и в 1937 году поступил на исторический факультет Московского государственного университета. В том же году его родителей арестовали, но Немировскому удалось продолжить учёбу, а в 1938 году поступить в Литературный институт.

В 1941 году ушёл добровольцем на фронт, сначала служил в трудовом батальоне, а после окончания томского военного училища - в действующей армии в рядах 996-го стрелкового полка на Волховском, Ленинградском и 1-м Украинском фронтах вплоть до ранения в боях под силезским городком Нерсе за Одером 1 апреля 1945 года. 9 мая 1945 года награждён орденом Красного Знамени.

В послевоенные годы окончил аспирантуру при историческом факультете МГУ, защитил кандидатскую (а впоследствии и докторскую) диссертацию. Работал в Пензе, с 1957 года - в Воронежском государственном университете, где в 1968 г. основал кафедру истории древнего мира и древних языков и стал её первым заведующим. С 1977 года - в Москве. В 1965 году защитил докторскую диссертацию по истории Раннего Рима и Италии. Похоронен в Москве на Миусском кладбище».

Как видим, биография героическая.

Рис. 2. Некоторые собственные книги Немировского и сборники с его участием

Википедия помещает список из 5 собственных монографий Немировского: 1) История раннего Рима и Италии. Возникновение классового общества и государства. Воронеж, 1962. 2) Идеология и культура раннего Рима. Воронеж, 1964. 3) У истоков исторической мысли. Издательство Воронежского Университета, 1979. 2-е изд. под названием Рождение Клио: у истоков исторической мысли. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1986. 4) Этруски: От мифа к истории. М.: Наука, 1983. 5) Нить Ариадны. В лабиринтах археологии. - М.: Вече, 2007. - 432 с. Кое-что из книги [2] я хотел бы процитировать. Обложку это книги можно видеть на рис. 3, хотя почему-то показана не новая книга, а книга с библиотечным номером.

Остальные книги - это сборники, где Немировский выступал в соавторстве, пособия для учащихся, а также художественная литература.

Рис. 3. Книга А.И. Немировского об этрусках

Проблема возникновения этрусков. «Переселение этрусков в Италию, согласно гипотезе Ф. Шахермайера, произошло двумя волнами, отделенными двумя веками. Переселение первой можно датировать дисковидной фибулой ранних погребений Вилланова (1100 г. до н.э.); второй - «пиявковидной» фибулой из поздних погребений Вилланова (IX век до н.э.). Ф. Шахермайер полагает, что этруски оставили на своей прародине - Фригии, Ликии и Карии - археологические памятники, а в лингвистике - неиндоевропейский слой греческого языка, лидийский, ликийский и лемносский языки.  Уже в Малой Азии этруски, по мнению Ф. Шахермайера, представляли «языковой монолит». Доказательством этого положения служит единство этрусского языка во всех текстах из разных мест Италии (ныне выявлены диалектные различия этих текстов). Обобщив и проанализировав все имевшиеся в то время данные о контактах Малой Азии и Этрурии, Ф. Шахермайер на многие годы определил направление в изучении этрусской проблемы.  

Советская наука в 20-х годах не осталась в стороне от столь широко дискутируемой проблемы происхождения этрусков. В работах выдающегося знатока кавказской археологии и лингвиста Н. Марра этруски и их происхождение и в особенности же язык занимают весьма существенное место.

Взгляды Н. Марра на этрусков претерпели эволюцию. В работах начала 20-х годов Н. Марр связывал образование этрусского этноса с переселением двух групп «яфетидов» с Кавказа на запад. Рушская группа перемещалась с юга южного побережья озера Ван через Малую Азию с остановками в Лидии и стоянками на островах Эгейского моря, Расенская ветвь двигалась через Северный Кавказ, огибая Чёрное море, и далее через Балканы спустилась в Италию. Отойдя в 1923 году от миграции как фактора, объясняющего глоттогонию, что было явной ошибкой, Н. Марр одновременно отказался от своей ранней теории происхождения этрусков В своих поздних работах Н. Марр стал рассматривать этрусскую яфетическую стадию в Италии как промежуточную фазу этногенеза и глоттогонии между лигуро-сикулийской и италийскими фазами. 

Ученики Н. Марра А. Аптекарь, Б. Богаевский Н. Залесский популяризировали яфетическую теорию в той ее форме, которая сложилась в работах Н. Марра конца его жизни. Однако Б. Богаевский и Н. Залесский оперировали не столько лингвистическим, сколько археологическим материалом Эгеиды и Италии. Известная схематизация относилась лишь к обще концепции, а не к рассмотрению конкретных явлений социально-политической и религиозной жизни критян и этрусков. Ученик Н. Марра М. Немировский дал серьёзную разработку проблемы связей языков Кавказа и Средиземноморья [3:36 и сл., 68]» [2:12].

Вывод: «Работы Н. Марра и его учеников были крупным шагом в развитии советской этрускологии и лингвистики, ныне успешно выявляющей этрусско-кавказские языковые контакты» [2:13]. Конечно, замечательно прославлять работы своих учителей и однофамильцев (возможно родственников), однако посмотрим, что говорит по этому поводу Википедия: «Новое учение о языке (сам его создатель Николай Марр называл его «новым учением об языке»), известное также как яфетическая теория, теории стадиальности, яфетидология или марризм - теория происхождения, истории и «классовой сущности» языка, с конца 1920-х до 1950 года пользовавшаяся государственной поддержкой в СССР. Опирается на огромное число произвольных и недоказуемых утверждений и относится к псевдонауке».

Поскольку та же Википедия и меня считает относящимся к псевдонауке, я был несказанно рад тому, что А.И. Немировский через 30 лет после объявления яфетической теории «псевдонаукой» занимается ее пропагандой. Однако срезу же возникает вопрос: если «псевдонаука», как считает А.И. Немировский, «была крупным шагом в развитии советской этрускологии и лингвистики», то одно из двух: либо объявление какой-то концепции «псевдонаукой» само по себе не является научным, а оказывается только политически мотивированным шельмованием научных оппонентов, либо А.И. Немировский лжёт, утверждая, будто бы псевдонаука может являться крупным шагом в развитии какой-бы то ни было отрасли научного знания.

Развивая последнее моё предположение, замечу, что никакого обоснования сходства между языками Кавказа и этрусским языком А. Немировский не привёл: ни в разделе фонетики, ни в области словообразования, ни в грамматике и синтаксисе, ни даже в сходстве графики или орфографии. Поэтому остаётся только гадать, за что же он так влюбился в эти «произвольные и недоказуемые утверждения» Николая Яковлевича.

Могу высказать робкое предположение, что самыми очаровательными у творца яфетидологии (а Сим, Хам и Яфет - это библейские персонажи) были не только название его теории, связанное с еврейской историей, но и фамилия, означающая на иврите «горький», а также распространённое среди соотечественников Немировского отчество. По той же причине весьма очаровательными стали для него фамилии и учеников Н.Я. Марра, где, опять-таки, А Немировский не привёл в доказательство своего тезиса ни одного примера археологического подтверждения ни одной волны якобы миграции этрусков с Северного Кавказа. А популяризатора Марра А. Аптекаря Немировский упомянул просто за красивую фамилию. Получалось, что у еврейского «Якова Горького» (по аналогии с псевдонимом Максим Горький, где Максим - имя отца Алексея Максимовича Пешкова) были свои ученики и последователи.

На самом деле просто никто из авторов Википедии не отслеживает нестыковки своих ссылок и утверждения своих статей. Так, в статье Википедии о яфетидологии далее говорится: «После появления труда Сталина, ссылки на которого стали обязательными во всех работах по языкознанию, марризм был официально заклеймён как антинаучное учение и сошёл со сцены. Десятки лингвистов разных направлений - как советских, так и зарубежных, в том числе не испытывающих симпатий к сталинизму, - единодушно расценили это событие как избавление советской лингвистики от гнёта абсурдных идеологизированных теорий... В послесталинском доперестроечном СССР сведения по истории марризма и дискуссии о нём, по понятным причинам, бытовали, главным образом, в неформальном общении лингвистов и филологов. Некоторое оживление интереса к марризму имело место в период перестройки, поскольку и взлёт, и падение «нового учения» были связаны со сталинизмом и личностью Сталина, в то время активно обсуждавшимися». Но речь идёт о второй половине 80-х годов, а не о 1983 годе, когда была издана книга А.И. Немировского.

О работе Массимо Паллоттино. «В середине 50-х годов ХХ века появилось капитальное исследование М. Паллоттино, в котором были рассмотрены все теории происхождения этрусков и предложено новое решение этрусской проблемы [4]. Убедительно показав, что переселение целого народа в Италию не могло быть одновременным финикийской и греческой колонизациям, М. Паллоттино отрицает возможность такого переселения и в более раннюю эпоху, независимо от направления, в котором оно происходило.   По его мнению, этруски сформировались в Италии из смешения элементов разного этнического происхождения, главным образом местных. Для М. Паллоттино не существовало принципиального различия между виллановцами и этрусками. Виллановцы - это протоэтруски, а строители каменных гробниц - те же виллановцы, но «преображенные» торговлей с финикийцами и греками. Этрусский язык в том виде, в каком он представлен надписями, М. Паллоттино считал всецело продуктом италийского лингвистического развития» [2:16]. - Для меня тоже различия между надписями эпохи Вилланова и эпохой классического этрусского письма незначительны, а развитие этрусского языка как одного из восточнославянских действительно шло под влиянием местного населения. Я также считаю эти положения Паллоттино полезными.

Однако А. Немировский не видит и огромной отрицательной стороны его труда. Пытаясь наглядно продемонстрировать, что этруски были типичными италиками, и больше никем, Массимо Паллоттино написал свою монографию с этрусскими текстами не на итальянском языке, что было бы просто научной нормой, а на латыни, так что для обычного читателя этот труд оказывается сложным для восприятия. Но Немировский ссылается на другую его работу, посвященную происхождению этрусков и написанную уже на итальянском языке. Так что, скорее всего, латинский труд Паллоттино остался Немировскому неизвестен.  Далее, Паллоттино оказывает медвежью услугу читателю, когда все чтения этрусских текстах даёт в латинской транскрипции, хотя русские по происхождению шипящие, свистящие и мягкие согласные не имеют удовлетворительного представления в латинской графике. Наконец - и это самое ужасное - Паллоттино делит сплошной этрусский текст на отдельные слова по правилам латинского словообразования и синтаксиса. В результате многие этрусские слова оказываются разорванными, тогда как другие - варварски склеенными. Мало кто из этрускологов нанёс такой же вред изучению этрусского языка, как Массимо Паллоттино.

«Этот же тезис независимо от М. Палоттино выдвинул и Ф. Альтгейм [5]. С его точки зрения, этруски - чисто италийское явление. Как народ они сформировались в Италии и добились преобладания во всех сферах культурной и религиозной жизни. Формирование этрусков как этноса Ф Альтгейм пытается проиллюстрировать на примерах населения Мантуи и Рима, включавших разнородные по происхождению этнические элементы. Надо заметить, что в названных городах этруски - выступили уже как сложившийся этнос. Смешение населения в ходе колонизации этрусками Италии - явление иного плана, чем этрусский этногенез.

Теории формирования этрусков в Италии придерживался и А. Пфиффиг. В его лаконичном изложении она выглядит следующим образом: «Этруски ниоткуда не приходили. Но это не значит, что они являются автохтонным населением и древнейшими обитателями Тосканы. Это так же верно, как то, что, к примеру, ниоткуда не пришли французы, и что он и не являются автохтонным населением» [6:5]. Если понимать А Пфиффига правильно, проблема формирования должна в качестве предварительной части включать рассмотрение этнических компонентов, из которых складывался искомый народ, в примере с французами - кельтов, германцев и т.д. Но ни сам А. Пфиффиг, ни другие сторонники теории формирования этрусков этого не делают, хотя и допускают, что среди предков этрусков были выходцы из Энеиды.

В нашем понимании, проблема формирования - это прежде всего изучение формирующих этнических компонентов, применительно к этрускам - пеласгов и тирренов, прибывших в Италию согласно традиции в разное время, но живших первое время бок о бок, пока они не образовали этрусский этнос. Во избежание путаницы мы должны предупредить, что греческие авторы называли тирренами как древнейших обитателей Эгеиды, так и этрусков. Мы же будем употреблять термин «тиррены» лишь к обитателям Эгеиды и жителям Италии до 700г. до н.э.  После той даты для нас в Италии не будут существовать ни тиррены, ни пеласги, а лишь этруски» [2:16-17].

То, что местное население оказывает влияние на язык, культуру и обычаи пришельцев - это азы этнографии. И повторение этих банальных истин человеком, излагающим историю этрускологии, где элементарное выдаётся за научное достижение, где придуманные про аналогии с семитами и хамитами яфетиды, так и не принятые наукой, считаются «крупным шагом в развитии советской этрускологии» показывают нам А. Немировского, как не вполне компетентного и весьма пристрастного к выпячиванию мнимых достижений своих соплеменников историка своей науки.