В.А.Чудинов

Данные археологии и истории. Археология показывает, что, действительно, ранние государства Востока были деспотиями, и самыми крупными и богато украшенными постройками являлись дворцы. Но для древнего Египта, например, это не характерно. Там дворцы вообще не найдены, а наиболее богатыми постройками были храмы. Но самыми богатыми сооружениями на сегодня признаются египетские пирамиды, которые тоже были храмами, храмами богов смерти. А главой древнего Египта являлся не вождь (воин, военачальник), а фараон - первосвященник. Иными словами, древний Египет являлся государством в весьма относительном смысле, ибо власть фараона шла не от командования войсками и полицией, а от религии, то есть была основана на одной из форм культуры. И именно это давало ему возможность в необходимых случаях становиться военачальником.

Что же касается строительства пирамид, то современным государствам это не под силу. Даже когда речь шла о переносе камней одного из храмов, то есть о несложной с технической точке зрения современной операции, состоящей из разрезания камней, погрузки их на транспортные средства и воссоздания храма на новом месте, на это ушло несколько лет и стоимость составила несколько миллионов долларов. Полагаю, что строительство новой пирамиды даже по современным технологиям потребовало бы затрат не в миллиарды, а в триллионы долларов. Это было бы не под силу даже самому развитому в экономическом отношении государству мира, США. Между тем, древний Египет, государство очень скромное и по числу населения (по подсчетам историков, на более 1-5 миллионов человек), и тем более по финансам, смогло построить не одну пирамиду, а более десятка таких усыпальниц.

Когда нас начинают уверять в том, что на строительстве пирамид применялся рабский труд, а сами пирамиды были построены с величайшей точностью, превышающей современную в десятки и сотни раз, становится ясным, что историки нас обманывают. Перед нами - образец не подневольного труда, а труда высоко профессионального, причем настолько, что мы его в наши дни повторить не в состоянии.

Пример Египта нарушил стройную формационную теорию Маркса, поскольку между гипотетическим безгосударственным первобытнообщинным строем и явно государственным рабовладельческим строем вклинивался какой-то совершенно непонятный теократический строй Египта, где земля не являлась частной собственностью, а фараон не был вождем его страны. И хотя государственные акты издавались от имени фараона, но не им самим. Он был лишь верховным надзирателем за правильным ходом дел, как бы генеральным прокурором, но не главным источником государственных актов и не их исполнителем. Поэтому Маркс отказал этому странному явлению в наименовании «формации», но ввел понятие «азиатского способа производства». Вообще говоря, Египет расположен в Африке, однако по традициям античной историографии его причисляли к странам Азии. По Марксу, если таким способом производства обладала только одна страна мира, она не дотягивала до того, чтобы выделить ее в особую «азиатскую формацию». В этом способе производства, по Марксу, не экономическое положение лица или группы лиц определяет их положение в государстве, а, напротив, положение лица или группы лиц в социальной иерархии открывает им путь к размерам и способам получения личных доходов. Но он как-то не понял, что признание этого положения взрывает изнутри его теорию «политической экономии», согласно которой экономика является базисом, а политика - надстройкой. В Древнем Египте следовало говорить об «экономической политике», но никак не о политической экономии, ибо базисом там был социальный строй общества, который и определял всю его экономику как надстройку.

Период советской истории России. Большевиками был произведен гигантский социальный эксперимент, где европейскую страну с довольно развитой экономикой решили сделать первой безгосударственной страной мира, а целью всего развития общества провозгласили коммунизм - первобытное состояние общества, но на более высокой ступени его развития. Признаком коммунизма стала ликвидация классов. Поэтому сначала ликвидировали «эксплуататорские» классы феодального общества, помещиков, затем «эксплуататоров» капиталистического общества, фабрикантов и финансистов, далее - «проводников капиталистического влияния на селе», «кулаков», а затем решили устранить все условия для наличия классового расслоения. Однако результат получился плачевным: несмотря на гигантское напряжение сил, СССР постоянно отставал в развитии экономики от западных стран, где якобы развивался «общий кризис капитализма».

Ликвидация классов означала на деле ликвидацию всех внутренних стимулов для социального развития личности. Частное предпринимательство, устраняющее дефицит каких-то товаров и услуг, не приветствовалось, а наказывалось, поскольку дополнительное вознаграждение за финансовые риски считалось «нетрудовыми доходами». Вместо них пришлось ввести внешние стимулы труда - принятие встречных, более высоких планов развития со стороны трудовых коллективов, якобы добровольное сверхурочное бесплатное пребывание на работе (под страхом лишения хорошей должности или увольнения), выполнение пятилетних заданий в четыре года, создание для отличных работников дополнительных льгот в бытовом плане и т.д. Однако эти меры лишь частично компенсировали незаинтересованность работника.

Необычайно выросли меры морального принуждения. Для этого было необходимо создать новую идеологию, и она возникла. Если раньше вся идеология строилась на религии, иногда на патриотизме, то теперь ни то, ни другое работать не могло, поскольку вместо религии были приняты атеистические установки, а вместо патриотизма - коммунистический интернационализм. Поэтому в качестве новой религии взяли сам марксизм-ленинизм, придав одному из научных взглядов, изрядно сдобренных гипотезами и произвольными домыслами, вид непогрешимого и судьбоносного учения. Теперь изучение марксизма-ленинизма стало основным в вузах, а для работников других отраслей хозяйства открывались университеты марксизма-ленинизма, которые раз в пять лет должны были посещать члены КПСС.

К сожалению, марксизм-ленинизм роль религии исполнял плохо. Вера в коммунистическое будущее СССР не подкреплялась никакими ежедневными ритуалами, сопоставимыми с молитвами, так что не могла войти в плоть и кровь каждого гражданина СССР настолько, насколько входила религия. Уничтожение старых классов общества не препятствовало возникновению новых, ибо, с одной стороны, существовали новые «парии» - дети священников, дворян, капиталистов, кулаков, репрессированных, с другой стороны, «новые дворяне», - члены КПСС, которым доверяли вести любую работу, в том числе и идеологическую. Появились, наконец, и новые «бояре» - партийная номенклатура, имевшая свои закрытые магазины, столовые, больницы и дома отдыха, куда вход даже рядовым коммунистам был закрыт. Иными словами, перестройки общества с классового на бесклассовое не произошло, а новые классы названы по имени быть не могли никем, поскольку на печатное слово существовала строжайшая цензура.

Но, разумеется, распад коммунистической идеологии был вызван не этим, а постепенным отходом правящей элиты от своих же установок. Так, В.И. Ленин в 1921 году убеждал первых комсомольцев в том, что именно им предстоит построить коммунизм, создание которого должно быть завершено через 20 лет, в 1941 году. Но за это время государство СССР, особенно его репрессивные органы не только не «умерли», а, напротив, разрослись до небывалых размеров. И.В. Сталин стал говорить уже не о коммунизме, а о развитом социализме, а Н.С. Хрущев в 60-е годы ХХ века предложил построение только «материально-технической базы» коммунизма (но вовсе не отмирание государства и не ликвидацию новых классов) к 80-м годам. «КПСС торжественно провозглашает - нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», заучивали мы в вузе. К сожалению, все обещанные черты этой новой материально-технической базы (бесплатные завтраки и обеды на предприятиях, бесплатный проезд на общественном транспорте, решение жилищных проблем) с каждым годом не только не выполнялись, но их решение обрастало всё большими трудностями. Возникла странная ситуация: пропагандисты марксизма в силу заданных им установок должны были как можно шире проповедовать решения соответствующих съездов, тогда как контраст с реальным положением дел с каждым годом становился всё разительнее. И даже совершеннейшие адепты этого учения начинали понимать, что их просто обманывают. Так что кризис идеологии случился уже к началу 80-х годов. Власть уже никак не могла опираться на культуру; осталась лишь привычная опора на войска и милицию.

Но в таком случае, всем становилось ясно, что сам смысл революции исчез. На смену одним классам пришли другие, не менее эксплуататорские; государственный аппарат не уменьшился, а разбух, от политических свобод, завоеванных в ходе февральской революции 1917 года, не осталось и следа, выскочить из общего весьма низкого уровня доходов населения не имелось никакой возможности, а управление экономикой со стороны государство с каждым десятилетием оказывалось всё менее эффективным. Именно поэтому можно сказать, что коммунистический строй сгнил на корню, и его падение произошло совершенно буднично и даже как-то незаметно.

Социализм СССР со стороны теории. Между тем, то общество, которое якобы осуществляло свое постепенное приближение к бесклассовому и бесгосударственному, реально было и классовым, и с наличием мощного государства. Но каким? Рабовладельческим? Феодальным? Буржуазным?

На все эти вопросы приходится отвечать отрицательно. Элементы рабского труда у нас имелись; например, заключенные строили канал Москва-Волга или здание Московского университета на Ленинских горах. Кое-какие постройки возводили строительные батальоны Советской армии. Почти рабским был труд в сельском хозяйстве. Однако заключенные не являлись личной собственностью начальника тюрьмы, равно как солдаты не считались рабами полковника, командира полка. Почти рабами названные категории лиц являлись временно и подчинялись скорее распоряжениям правительства, чем отдельных лиц. Так что почти рабство в СССР не имело персональных рабовладельцев. А потому такой строй назвать рабовладельческим никак нельзя.

Не был он и феодальным. Вся земля в СССР являлась общественной (то есть, государственной) собственностью и потому никому не раздавалась в уплату за постоянную службу. Были, правда, ветераны войны и труда, отставные высшие офицеры и генералы, которым давались бесплатные дачные участки. Однако небольшой участок земли и запрет на развитие на них каких-либо производств привели к тому, что никаких товаров или услуг на них не производилось, а свежие фрукты и овощи с грядок порой даже не удовлетворяли потребностей семьи хозяина. Так что кроме как потребность в отдыхе на лоне природы они удовлетворить не могли. Еще меньшие размеры (6 соток) имеют так называемые «садовые» участки, которые также не идут ни в какое сравнение со средневековыми феодами. Да и нет на них крепостных или даже свободных крестьян, на чьи труды существовал бы хозяин участка.