В.А.Чудинов

Упоминание Тверских камней М.Л. Серяковым. Положение дел в российской эпиграфике сложилось в ХХ веке, на мой взгляд, удручающее. Хотя эпиграфистов на Российскую академию наук приходится более десятка, но они занимаются не только славянской письменностью, а, например, сарматской, аланской, тюркской, скандинавской и т.д. Так получилось, что тексты на кириллице в Московском Институте археологии читает Альбина Александровна Медынцева и иногда публикуется исследовательница из Санкт-Петербурга Т.В. Рождественская. Им присылают на чтение фотографии или прориси новых найденных памятников письменности, когда густо, когда скудно, и они просто честно выполняют свои обязанности, не проявляя интереса ко многим найденным прежде, но непрочитанным памятникам. Это не входит в круг их непосредственных обязанностей. Поэтому Тверские камни не попали в сферу их профессиональных интересов.

Однако в 90-е годы ХХ века появляются любители-эпиграфисты, которым такого рода исследования представляются любопытными. Одним из таких энтузиастов является петербуржец Михаил Леонидович Серяков. В своей монографии он писал только о третьем камне: «Оговорюсь сразу, что утверждать, что знаки на камне - это письменность, я не могу. Камень этот был найден в 1835 году Ф.Н. Глинкой у села Кузнецова Бежецкого уезда неподалеку от Твери и был передан в музей этого города. Мнения ученых разделились: часть их считала это изображение древнерусской письменностью (немецкий ученый Финн Магнусен, толкуя его как сложные скандинавские руны, «перевел» его как ИВАРОВИ (или ИНГВАРОВИ, ИГОРЕВИ) ВЗЯТЬ, то есть, ПОСТАВЛЕН, ВОЗДВИГНУТ (?), но подобная тенденциозная трактовка была единодушно отвергнута специалистами» (СЕР, с. 86). Заметим, что датчанина Магнусена он сделал немцем, о Шёгрене не знал, и приписал одному достижения другого. Кого он в этой связи считал специалистом, сказать трудно, однако, видя эпиграфическое бессилие своих предшественников, должен был как-то исправить данную ситуацию. Но не исправил. Вместо этого он написал следующее: «Другие, как, например, граф А.С. Уваров, отрицали, что на камне вообще есть какая-то надпись, а линии на нем считали игрой природы. Однако, обследования камня современными учеными не проводилось, и в силу этого окончательного заключения вынести невозможно. Я все же решил поместить его сюда по двум причинам: 1) изображение подковы на камне явно искусственного происхождения и 2) как и в находке Самоквасова, две горизонтальные параллельные линии, которые едва ли могли образоваться случайно, делят всю поверхность камня на три части. Последнее обстоятельство роднит обе находки, и дало основание поместить их вместе» (СЕР, с. 86-87). Основание, прямо скажем, случайное, и не дающее доказательство неприродности надписи. Ибо единственным прямым доказательством ее искусственного происхождение было бы наличие осмысленного текста. Для этого его необходимо было прочитать. А эпиграфист М.Л. Серяков эту проблему решить бы не смог, поскольку надпись на третьем камне была сделана руницей, которой он не знал и которую он пытался читать как письмо брахми. Так что требовался не просто эпиграфист, а такой, который умел бы читать руницу. К сожалению, до меня такого эпиграфиста в России не нашлось.

Рис. 4. Мое чтение надписи эль Недима и слогового знака на первом камне Глинки

Моя монография об истории дешифровки. Первый раз я соприкоснулся с камнями Ф.Н. Глинки, когда показывал существование русской руницы в моей первой монографии.

Рис. 5. Мое чтение надписи на втором камне Глинки

Сначала я пояснял смысл надписи эль Недима, затем переходил к камням Глинки. «Смысл этой надписи таков: БЕРИ ЕГО И ВЕДИ К БРАТЬЯМ! Следующая надпись выполнена на первом камне Глинки. Здесь мы усматриваем единственный слоговой знак НА, который был позже забит кирилловской буквой N; но тут потребовалась и последняя буква А, так что вместо двух строк по три знака в нижней строке появилось четыре буквы, рис. 2-27-2.Разумеется, мы воспользовались изображением камня, опубликованным в монографии А.К. Жизневского (ЖИЗ, вклейка между с. 26 и 27) как более точным» (ЧУС, с. 21), рис. 4. Таким образом, на надписи первого камня я увидел всего лишь один слоговой знак.

Но гораздо больше внимания я уделил остальным камням. «Изображение на втором камне имеет довольно большой текст интересного содержания, рис. 2-28. Как видим, перед нами весьма взволнованное обращение, которое в современной передаче выглядит так: ШЛЮ Я ТЕБЕ ГРОЗНЫЙ, ГОРЯЧИЙ ПОКЛОН. ВОИН, СОЛДАТ, ЖЕНЩИНА! НА БОЙ РУСЬ ВСЯ ВЫХОДИТЬ» (ЧУС, с. 21), рис. 5.

Рис. 6. Мое чтение надписи на третьем камне Глинки

«Третья надпись, на наш взгляд, опубликована Ф.Н. Глинкой не в нужном положении, а именно «лёжа на правом боку». В пользу иного положения говорит лежачее положение «подковы», которая на самом деле является слоговой лигатурой со значением БОГЪ; она должна находиться в вертикальном положении со «стрелами» остриями вверх. Развернув изображение, как показано на рисунке, мы получим иные знаки по сравнению с выделенными Магнусеном; имеют они, разумеется, и иное чтение, рис. 2-29. Здесь текст совершенно соответствует современным словам и никакого перевода не требует. Нам кажется странным, что А.С. Уваров считал эту картину «игрой природы»» (ЧУС, с. 21). Как видим, здесь представлено то единственно возможное доказательство наличия артефакта, о котором я писал выше - прочтение надписи.

Рис. 7. Моя дешифровка надписи на четвертом камне Глинки

«Надпись на четвертом камне имеет несколько необычный вид и требует перестановки знаков, которую мы производим вполне осознанно, в соответствии с традициями написания слова «Русь» как лигатуры из С и Р, рис. 2-30. И в этом случае тоже не требуется никакой современной трактовки. Как видим, три последних камня посвящены одной проблеме - проблеме борьбы Руси с Литвой» (ЧУС, с. 21). Таким образом, прочитана надпись и на третьем камне. Все надписи на трех камнях выполнены русской руницей, и потому не могли быть прочитаны с помощью скандинавских рун.

Затем я вновь возвращаюсь к первому камню Глинки, и пишу: «Последняя надпись, рассмотренная Магнусеном и Шёгреном, касается прямоугольников, вложенных друг в друга. Ее тоже можно прочитать по-славянски, рис. 2-31-1. Правда, в данном случае мы даем не полное чтение, которого, однако, вполне достаточно для наших целей. Слова КАМОНА БЕЧАТА означают КАМЕННАЯ ПЕЧАТЬ» (ЧУС, с. 21), рис. 8.

Рис. 8. Мое чтение надписи в виде прямоугольников

Таким образом, надписи на всех четырех камнях Ф.Н. Глинки мною были прочитаны. Обращаю внимание на то, что мнение Ф.Н. Глинки подтвердилось: эти три последних камня представляли собой несомненные памятники русской истории, являясь плакатами по мобилизации населения на борьбу с врагом, в данном случае, с Литвой. Полагаю, что данные события происходили в начале XV века (1403 год - Смоленск взят Витовтом, 1405 год - литовцы в верховьях Оки и окрестностях Пскова, 1406 год - война Литвы и Москвы, массовый переход православных литовцев на сторону Москвы, 1408 - заключение договора о новых границах между Литвой и Москвой).

Вроде бы прочитана надпись и на первом камне, что завершило дешифровку. Формально это так, и позже к чтениям надписей на трех последних камнях у меня к себе претензий не было. Но к надписям на первом камне мне пришлось вернуться еще раз.

Проблема надписи СТЕПАН с новых позиций. В 2003 году я работал над новой монографией, посвященной священным камням, которых, как выяснилось, краеведам было известно весьма много. Заинтересовало меня и странное название божества - Степан. Что-то тут было не так, и я постарался разобраться.

«Здесь необходимо как следует разобраться, ибо мне понятно, что Божий с точки зрения язычников камень становится Чертовым с точки зрения христиан. Связь Чертовых камней с необжитыми местами тоже понятна, ибо язычники стремились отправлять свои культы подальше от жилья. Понятно и то, что Волотов камень (алатырь, алтарь) может позже называться Воловьим, и благодаря народной этимологии ассоциироваться с ВОЛОМ и даже ему народная фантазия начинает приписывать в древности четыре ноги. Понятны и дальнейшие три шага, объясненные Зайковским, по переходу ВОЛА в КОРОВУ, КОРОВЫ - в КРАВЦА (портного), а КРАВЦА - в ШЕВЦА (сапожника). Но почему камень назван Степаном?

Вторая необъяснимая на первый взгляд вещь касается широкой известности слова Степан в Белоруссии, Литве и Польше и полной неизвестности его на Руси (в смысле священного камня). Как только я перевел строки Э.М. Зайковского на русский язык и понял, что Сцяпан - это Степан, я тут же вспомнил о камне из Тверского музея, описанном А.К. Жизневским, на вклейке между с. 26 и 27 его монографии, где рисунок подписан так: "Камень с изображением трех четырехугольников и слова Степан". Итак, камень, найденный в Тверской Карелии, назывался Степаном.

Тверской Степан. В своих письмах к П.И. Кёппену (изданных в 1836 году отдельным оттиском), Ф.Н. Глинка отмечает, что в Тверской Карелии на месте нынешнего каменного стана «существовал какой-то гард скандинавов или великий град славян, или поселения Бог весть какого народа» (ГЛИ, с. 17). Характер вновь обнаруженной письменности ему был совершенно неясен, но в сноске он весьма эмоционально восклицает: «Нельзя не благодарить за сообщение представленных здесь изображений. Если теперь эти надписи для нас непонятны, то кто знает, не сделаются ли они в последствии времени вразумительны; не будут ли свидетелями какого-либо быта, для нас нового! Одно сохранение их для будущих исследователей есть дело, достойное уважения. Можно ли, например, не благодарить академика Френа за подарение нам недавно известия о письменах древних Руссов, которые он нашел у одного из восточных писателей Х века?» (ГЛИ, с. 6) В комплекте у Ф.Н. Глинки было опубликовано 4 рисунка. Один из них был выбит на каменной плите и походил на надпись «Степана».

Рис. 9. Моя попытка нового чтения надписи на первом камне

Если исследователи так упорно придерживаются чтения СТЕПАНА, рассуждал я, пусть так и будет, но, возможно, прямоугольники имеют иное чтение, которое я и воспроизвожу на рис. 10. «Затем я прочитал смешанную надпись как МОГИЛА ВОИНЪ СТЕПАНА, то есть МОГИЛА ВОИНА СТЕПАНА, и решил, что называемый "вавилон" обозначает воинскую могилу; в данном случае под ней погребен просто Степан - без званий, должности и фамилии. Вероятно, такими и были захоронения воинов. Таково было мое начальное представление об этом камне, поскольку к тому времени это был единственный валун, более или менее известный археологам и мне тоже. Но теперь, в связи с новой информацией, поступившей от Зайковского, я склонен подойти в вопросу тщательнее» (ЧУК, с. 57).

Далее, вспомнив мнения предшествующих исследователей, я пишу: «Что меня сейчас удивляет, так это то, что ни Жизневский, ни Швырев, ни Уваров, ни Магнусен ни словом не обмолвились о существовании в Белоруссии Степанов или хотя бы камней Бориса и Рогволда. Очевидно, что в XIX веке белорусский материал до русских археологов еще не дошел. Равно как и Зайковский, перечисляя Степаны, не упоминает сельцо Кузнецово Бежицкого уезда Тверского края. Получается, что русские не знали белорусских археологических реалий, как белорусы - русских. Но обе группы археологов сходятся на одной дате, XII веке. Не одна ли и та же эта реальность?

В самом деле, то, что белорусы называли Степаном, на камне из Тверского края написано, высечено на валуне. Стало быть, это камень не могильный, а культовый, языческий, но названный так христианами, ибо именно христиане выбивали на культовых языческих камнях кресты и надписи. И происходило это именно в XII веке.

Если данная догадка верна, то из нее вытекает несколько следствий. Во-первых, если есть надпись христианского времени, то должен быть и крест. Во-вторых, если камень является Степаном, то он должен был у язычников служить культовым камнем и, следовательно, содержать имена языческих богов. В третьих, если последние два знака надписи являются наложением букв NA на слоговой знак НА, стало быть, было два этапа их нанесения на камень, один в виде смешанных знаков, а другой - в виде чисто кирилловских букв. И хотя каждое из этих следствий пока нас не приблизило к разгадке имени СТЕПАН (я даже не знаю, было ли это имя предложено язычниками или христианами), но полагаю, что проверка каждого из следствий даст мне требуемую разгадку.

Начну с проверки последнего следствия. Если чисто кирилловская надпись возникла позже, то есть смысл реконструировать первоначальный вариант с руницей.

Рис. 10. Моя первая реконструкция первоначального вида надписи

Эта реконструкция показана на рисунке. В первоначальном виде верхняя строка была чисто кирилловской, а нижняя - чисто руничной. Позже, когда руница стала у христиан вытесняться кириллицей, к последнему знаку НА была приделана вертикальная мачта слева и горизонтальная черта внизу, что перевело знак НА в буквы АN, и косая черта с перекладиной справа, в результате чего появилась буква А в перевернутом виде, лигатурно соединенная с N. Так что низ стал читаться по-кирилловски ПАНА, однако все 4 буквы оказались соединенными в лигатуру. Со временем, когда и лигатуры стали читаться с трудом, так прочитать знак стало еще сложнее, и тогда перевернутое А было заменено на обычное, выбитое правее, а буквы ПА созданы заново: А - из бывшего знака ПА, и П выбито левее. А правее многострадального знака НА, переделанного в ПАНА - выбита еще одна буква А. Теперь все стало понятно, кроме лигатуры с чтением ПАНА, но ее уже переделывать не стали. Так что надпись, на мой взгляд, существовала в трех видах.

И именно изменения в последней строчке надписи я и считаю подсказкой. В самом деле, почему надпись была сделана в две строки? Места вполне хватало и для начертания одного слова в одну строку. Но начертано две строки, стало быть, тут было два слова. Кроме того, по христианской традиции привычные слова писали руницей, а имена или некие христиански важные слова выделяли кириллицей. Так что слово ПАНА было привычным, а слово СТЕ - христианским. Слово ПАН, на мой взгляд, обозначает не греческого козлоногого божка Пана, а слово ГОСПОДИН, применяемой в Польше, на Украине и в Белоруссии. Так что речь идет о СТЕ ГОСПОДИНЕ. Можно предположить, что СТЕ означает сокращение слова СВЯТОЙ. Тогда речь идет о СВЯТОМ ГОСПОДИНЕ. Но так культовый камень могли назвать только язычники. У христиан же он превратился в непонятного и несколько панибратского СТЕПАНА.