В.А.Чудинов

Почему стало возможным неверное понимание в русской лингвистике. Одной из причин сохранения неверного термина в русской лингвистике, как я полагаю, была проблема разграничения научных сфер.

Вообще говоря, любое народное творчество, как материальное, так и духовное, изучает такая дисциплина, как этнография. Википедия даёт такое определение: «Этнография (от др.-греч.- «этнос» (народ) и графо - «пишу») - часть исторической науки, изучающая народы-этносы и другие этнические образования, их происхождение (этногенез), состав, расселение, культурно-бытовые особенности, а также их материальную и духовную культуру». Понятно, что изучение материальной и духовной культуры оказывается только одной из задач этнографии. Кроме того, употребляется также термин «этнология». «Судьба двух названий во многом сопровождалась теми или иными историческими условиями. Так, в отечественном народоведении XVIII-XIX веках в основном употреблялось понятие "этнография", тогда как в западноевропейских странах употреблялись понятия "антропология" и "этнология"» (Википедия). «Коренной сдвиг в употреблении как термина, так и самой науки происходит в 1990-е годы. После принятия решения о переименовании Института этнографии АН СССР в Институт этнологии и антропологии, происходит фактически раздвоение понятия, образование двуязычия Во-многом это связано с деятельностью директора института В.А. Тишкова» (Википедия). Также отмечается, что «Важнейшим понятием в современной этнологии и этнографии является понятие «этничности» как совокупности языковых, культурных и других признаков, отделяющую один социум от другого» (Википедия).

Как видим, этнография пока не определилась до конца, как ей называться, и, во-вторых, стала изучать историческую составляющую народа. Понятно, что такое обилие материала привело к тому, что многие разделы народной культуры оказались объектом изучения других наук. Прежде всего, разумеется, культурологии, которая изучает культуру народа наряду с изучением культуры элиты. Далее, специальных наук. Так, при подготовке музыкантов изучается дисциплина «Народное музыкальное творчество». Эта дисциплина никак не входит в этнографию. Точно так же будущие художники и скульпторы изучают «Народное изобразительное творчество», что тоже не входит в курс этнографии. А дисциплина «Фольклор» или «Устное народное творчество» вошло в филологию. Туда же лингвисты передали и часть фразеологии, а именно пословицы, поговорки, заговоры. А вот «Народную этимологию»  передать забыли.

Заметим, что если этнография передала другим наукам часть объекта своего исследования, то такое разделение между науками можно считать разделением первого порядка. Что же касается проведения демаркационных линий внутри филологических дисциплин между лингвистикой и «народным творчеством», то это уже разделение второго порядка, скорее некая условность учёных, нежели реально существующая разделённость. Таковы объективные причины.

Но имеются и субъективные причины неверного понимания народной этимологии как этимологии ложной. Полагаю, что ими стали постоянные обращения простых граждан в РАН по поводу значения многих собственных или заимствованных слов русского языка. Капля камень долбит, и когда такие обращения превысили все разумные меры, люди, отвечающие за этимологию, в конце концов, вышли из терпения. Вместо того, чтобы адресовать эти обращения своим коллегам, отвечающим за фольклор, они приняли огонь на себя, и, отчаявшись, дали резкую отповедь. Тут я имею в виду статью А.А. Зализняка «О профессиональной и любительской лингвистике». Видимо,  устных и письменных обращений рядовых читателей стало так много, что этот учёный, устав отвечать каждому в отдельности, решил ответить сразу всем, делая определенные научные обобщения.

«Основное содержание любительской лингвистики - это рассуждения о происхождении слов. Тут следует заметить, что часто люди просто играют со словами, например, обыгрывают в шутках внешнее сходство двух слов. В этих случаях они не претендуют ни на какие филологические открытия. Они хотят только того, чтобы получилось забавно и остроумно. Всем известны, например, такие игры со словами, как ребусы и шарады. Еще одна подобная игра, популярная в частности у филологов, носит название «Почему не говорят». В этой игре, как и в шарадах, слово разбивается на части, равные каким-то словам, а затем эти слова заменяются на близкие по смыслу. Вот прекрасный пример: Почему не говорят: Красна чья рожа? Ответ подразумевается следующий: Потому что говорят: Ал-кого-лик», - полагает А.А. Зализняк. «И вот мы уже слышим от любителей, например, что первый слог в слове разум и конец слова хандра - это имя египетского бога Ра».

Можно ли считать, что языковая игра или шарада является попыткой сделать филологические открытия? - Разумеется, нет, и об этом прямо и недвусмысленно заявляет автор статьи. «Пока человек осознает и признает, что он просто играет со словами или получает чисто эстетическое удовольствие от их созвучия, - это не любительская лингвистика. Это одна из нормальных функций языка. Любительская лингвистика начинается там, где автор заявляет, что он разгадал истинное происхождение слова».

Михаил Задорнов нигде, даже в передаче «Гордон-Кихот против Задорнова» не говорил, будто бы он вещает от имени науки и претендует на установление истинного происхождения слов. И так себя вели многие мои знакомые, которые занимались разного рода упражнениями со словами, содержащими слог РА. Насколько я понимаю, А.А. Зализняк просто не так осмыслил поведение этих людей.

Существуют ли дилетанты в исследовании языка? Безусловно. Каждый год я пишу критические рецензии на эти темы. И сейчас не хотел бы повторяться.

Кроме того, лингвистам не давали покоя мои книги и статьи с дешифровками этрусских текстов. Поэтому на одну доску у Зализняка поставлены и те исследователи, которые впервые берутся читать надписи, и те, которые показывают более глубокие знания, и те, кто занимаются языковой игрой. Скажем, сам А.А. Зализняк подразделяет любителей на две группы. «Большинство из них прилагает большие усилия к тому, чтобы казаться наукой и именно так себя называют». Это - первая категория. «Но ныне появилась и другая категория лингвистов-любителей. Те, кто открыто заявляют, что их утверждения о языке не относятся к науке, а основаны на интуиции, на озарении, на сердечном чувстве. Традиционную науку они ниспровергают с не меньшим напором, чем первые, но уже как бездушную, как не заботящуюся о чувствах народа и т.п. Печальным образом и эта вторая разновидность дилетантизма находит в нашем нынешнем обществе поддержку у некоторой части публики». И правильно, что находит. Ибо это не лингвистика вообще, а как раз «народное толкование слов».

Раньше я показал, что он неверно трактует многие положения, не будучи профессионалом - только опираясь на общие соображения. «Например, надписи на этрусских или критских монументах и сосудах. Ни одно из таких прочтений не имеет никаких шансов оказаться верным уже по той простой причине, что 25 или 20 веков язык наших предков был до неузнаваемости непохож на современный русский. Например, любитель, увлеченный «чтением» этрусских надписей по-русски, вполне может «прочесть» некоторый отрезок 5 в. до н.э., как русскую словоформу целый, а другой отрезок - как словосочетание в начале. Между тем, сравнительно-историческое языкознание позволяет с достаточной надежностью утверждать, что 25 веков тому назад, в этрусское время язык, на котором говорили предки современных русских, имел в качестве предка нынешнего слова целый реконструируемую форму *kailu-, а начало звучало как *naken-/*nakon-. По чудовищности анахронизма и по степени невежественности рассказ о том, что 25 веков назад где-то звучало русское слово целый, ничем не отличается от рассказа о том, что в ту же эпоху некий мореплаватель прошел в Тихий океан через Панамский канал» (ЗАЛ).

Заметим, что слова «целый» и «в начале» в данном тексте не выделены в кавычках, что как-то странно характеризует данного лингвиста. Знаком ли академик с правилами русской пунктуации? Как понимать, что начало формы *kailu-  звучало как *naken-/*nakon-? Или нам не верить глазам своим? Что такое «некоторый отрезок 5 в. до н.э.»?

Более того, реконструируемая форма для него оказывается реальнее той, которая зафиксирована на конкретном археологическом памятнике. Возникает вопрос, какова же степень «достаточной надёжности» самого сравнительно-исторического языкознания? Ответ очевиден - эта «степень надёжности» ничтожна. Чудовищность здесь состоит в том, что очевидное и реальное на древних артефактах объявляется эфемерным, забавами любителя, а продукт кабинетного фантазирования компаративистов - подлинной реальностью и настоящей наукой. Мнение не специалиста в данной области языкознания Зализняка и профессионала-дешифровщика Чудинова не совпали - следовательно, доказательная работа Чудинова объявляется любительской, а невнятные и основанные только на предположениях домыслы лингвистов - научной точкой зрения. Всё - шиворот навыворот, как и подобает дилетанту, или, скорее всего, человеку, решившему подмочить свой научный авторитет в угоду компании Бокра. Зализняк подумал, что его научный авторитет окажется сильнее доказательств от подлинных прочтений этрусских текстов.

«Что уж там говорить о такой мелочи, что жители города на Тибре все 28 веков его существования называют его не Рим, а Roma», - утверждает академик. Возникает вопрос - а он-то откуда это знает? Неужели все 28 веков он прожил в Роме? Или он извлёк это имя из конкретных древних текстов? Но тогда из каких именно? И как он их интерпретировал? В частности, как он сам прочитал этрусские тексты?

На последний вопрос мы ответа не дождёмся, ибо Зализняк в этрускологии ничего не создал, поскольку ею никогда не занимался, а все его суждения возникают из неких допущений сравнительного языкознания. Но его некомпетентность в вопросах этрускологии я уже показала в других моих работах, а сейчас я показываю другое, а именно, что он не отличает и народное толкование от научной этимологии.