В.А.Чудинов

Далее, мои чтения прорисей по определению не могут быть достовернее самих прорисей. И в этом смысле все исследователи, которые занимались дешифровками этрусской письменности именно по прорисям (а не по латинским транслитерациям Массимо Паллоттино) находились в одинаковых условиях. Но даже в этих условиях я показал, 1) что этрусский язык вполне поддаётся дешифровке и 2) что помимо явных надписей существует и огромное число надписей неявных, которые до меня не только не были выявлены, но, более того, об их существовании никто и не подозревал. А я смог их и выявить, и прочитать, и осмыслить. Так что это тоже никоим образом не может быть охарактеризовано как «чушь собачья». Ибо такие слова никто, кроме Алексея, не применяет к массе предыдущих эпиграфистов, чьё качество чтения было много хуже моего. И дело не только в том, что учёные ведут себя тактично. Дело в том, точно такая же ситуация существует и в других отраслях эпиграфики, и с таким качеством прорисей смирились дешифровщики других видов письма, так что если подобные строгие требования применять и к ним, тогда будут поставлены под сомнение абсолютно все уже расшифрованные виды письменности, и в первую очередь - дешифровки Ж. Шампольоном египетской иероглифики. Иными словами, именно позиция Алексея толкает к непризнанию уже вполне признанных академической наукой положений.

Ну и, как обычно, главного Алексей не заметил. Основное слово, АДЛАНТ, хотя оно написано явно, до меня никто не читал по двум причинам: 1) буквы НТ этого слова были не только написаны на некотором отдалении от самого слова, но и стилизованы под орнамент и 2) четвертая буква, А, была перевернута и не очень походила на себя.

Рис. 1. Надпись на прориси и надпись на зеркале

Так что я верно прочитал это слово еще в прориси, полагаясь только на свой эпиграфический опыт, а переход к цветной фотографии 1) подтвердил существование отдельной от Н буквы Т в этом слове (хотя и перевернутой), и 2) существование именно перевернутой буквы А, а не второй буквы Л. Так что хотя я читал прорись, но прочитал ее за счёт опыта правильнее, чем изобразил буквы художник прориси. Сам же Алексей, не только скупой на похвалы, но и вообще еще ни разу не сказавший в мой адрес доброго слова, полагает, что из 20 слов я прочитал 8 правильно, а это - 40% верных чтений. Хотел бы я видеть других эпиграфистов, которые, читая надписи впервые, и еще в условиях искаженного облика исходного текста, добились бы такого великолепного результата.

Однако качество метода определимо только тогда, когда меняется аппаратура на более совершенную, что я и сделал. Иными словами, я не только смог перейти к микроэпиграфике уже на уровне прорисей, я еще более успешно применил микроэпиграфику к цветным фотографиям высокого разрешения. Иными словами за то, что я пока что нахожусь впереди всех других эпиграфистов и по освоению малоконтрастных и мелких надписей, и за то, что я впервые примел фотографию высокого разрешения, Алексей, не дешифровавший пока ни одной самой простенькой надписи, считает возможным назвать мои результаты «чушью собачьей». В других странах за эти достижения мне дали бы государственную премию, а критиков типа Алексея направили бы к психиатру на предмет исследования состояния их вменяемости.

Наконец, откуда Алексею известно, что слово АТЛАС до 17-го века не встречалось? Он тогда жил? Или он прочитал все географические произведения хотя бы 16-го века, в том числе и те, которые до нас не дошли? Насколько достоверно мнение словарей, фиксирующих первое появление какого-либо слова в источниках? Почему по отношению к ним Алексей не проявляет своего гиперкритицизма?

Gor.A. 16-го написал: «Алексей, я не увидел признания большинства чтений, как чуши собачьей. Акцентирую на слове "большинство", где "чушь собачья" - просто эмоционалия. Поскольку не являюсь ни сторонником, ни противником, и в данном замечании ноль оценочных всплесков. Констатация, не более. Приведите сравнительный анализ хотя бы по этому зеркалу, чтобы говорить о большинстве. Тогда не придется полагаться на веру, - неприемлемо в науке и относительно историков в частности, - вашему, Алексей, утверждению. Достаточно данного зеркала.

Я бы в данном случае ратовал не за количество надписей, но за качество (игра подсветкой), чтобы и сторонним наблюдателям было видно ту же, скажем, протокириллицу. Перефразируя, лучше один раз увидеть, чем сто раз глаза выламывать, угадывая. В данном ракурсе, две явных, благодаря технике, надписи, лучше чем сотня трудноразличимых или оставляющих обширное поле для интерпретаций. Это пожелание к В.А.

Самокритичность Чудинова выше похвал и в том же постоянном напоминании, что с хронологией творится неладное. Он напоминает и напоминает, когда опирается в объяснении на господствующую парадигму, хотя в недоумении. Не дословно цитирую установку исследователя: "Я эпиграфист, интерпретация за другими специалистами".

С уважением...»

В.А. Чудинов. Разумеется, разные слова прочитаны с разной степенью надёжности, причем степень уверенности иногда не вполне понятна самому эпиграфисту. Естественно, что как на прориси, так и на фотографии я читаю не все слова. Но читателю примерно понятно, что большие и контрастные буквы читаются уверенно, средние и менее контрастные - менее уверенно, а наиболее мелкие и малоконтрастные - предположительно. Однако я в этом смысле не оригинален; я выдаю научную продукцию без подразделения слов на надёжные и не очень надёжные точно так же, как и все остальные представители моей профессии. Но ведь точно так же и во всех других профессиях: если вы покапаете автомобиль, то продавец вам никогда не скажет: а знаете, дорогой мой, задний мост у вашей предполагаемой покупки ненадёжен, да и коробка передач барахлит. Но именно мне Алексей предлагает после моего же тестирования дешифровок с прорисей считать последние «чушью собачьей». Иными словами, никого в мире за такие тесты и тексты не ругают, а вот я удостоился «праведного гнева» Алексея.